— Ага! — поддержал меня Ванька. — Ты ведь наш спаситель.
Брюс рассматривал нас, склонив голову набок, и его шальная ухмылочка была ну в точности такой, как у героев Брюса Уиллиса. Потом он возмущенно застрекотал. Насколько мы могли представить, он говорил примерно следующее: «Ну, знаете, ребята, это ни в какие ворота не лезет! Уже два раза я прячу у вас самое ценное, что у меня есть, надеясь, что вы, как честные и порядочные, будете это охранять, и оба раза вы меня обкрадываете! Где кольцо? И почему этот образок опять на тебе, а? Ни за что больше вам не поверю!»
— Ну не ругайся, Брюс, — примирительно сказал я. — Возьми себе что хочешь.
— Хоть вот это, — Ванька взял с тумбочки новенькую блестящую копеечку и бросил ее на столик у окна. Копеечка скользнула по крышке стола к самому подоконнику.
Брюс возмущенно крикнул что-то, повертел головой, подскочил к копеечке, схватил ее, отскочил назад. Перед тем как улететь, он задрал хвост и капнул на подоконник — в знак своего презрения и недоверия, которые так просто не развеять жалкими подачками.
— Вот скотина! — рассмеялся Ванька. — Ты знаешь, это мне напоминает... То есть, я хочу сказать, у меня по этому поводу сама собой родилась «крестословица».
— Какая? — спросил я.
— «Сорока тащит — ветер носит!» — сообщил Ванька. — Теперь ты.
Я подумал немного и сказал:
— «Что в лоб, что по дрова». Твоя очередь.
И до самого сна мы играли в «крестословицы».