Марат.
Мой Марат все еще сидел, а вернее уже стоял рядом с той лавочкой, где его и оставила.
Да только… не один.
Молодая, красивая барышня порхала, как мотылек, вокруг него, не зная… на какое плечо (шею) усесться.
Замерла я, замерла, в ожидании продолжения.
Глупая, наверно, скажите. Нет бы, сорваться — кинуться в этот "тихий омут", да сразу расставить все "фигурки" по местам, за "свое" заступиться, воевать, в конце-то концов!
но нет — я стою — стою, как дура…. и тупо… жду.
Вдруг… четкие, и явно… не двузначные движения, которые меня просто повергли в шок.
Хихикая над какими-то ее шутками, Марат достал из кармана своих брюк телефон и тут же стал послушно набирать, вводить продиктованные ею (этой фифой) циферки.
Еще одна фраза, еще один взрыв смеха… — и мой Лимончик приложил трубку к уху…
Тут же задергалась "бабочка", зашевелилась, вытащила свой мобильный и "послушно" завершила…
… обмен номерами.
(слезы… слезы вмиг подступили к моим глазам)
Да. Именно так. Именно так поступил Марат.
А что еще… я ожидала от холостяка, приехавшего на отдых… с ДРУГОМ???
А?
"Кому нужны… чужие дети?"
Мама, мама. Как же ты была… права!
Резкий разворот, и едва сдерживая крик, истерику и громкие рыдания, побежала я прочь…. куда глаза глядят.
И было уже не важно, что все смотрят на меня, что веду себя, как больная, что сейчас же потеряюсь в неизвестном мне городе (в другой стране), где НИКТО (практически) не знает мой родной язык (единственный, которым я владею)…
… и прочее, прочее…. прочее…. грузом, проблемами складывающееся на мои плечи.
Марат, Марат… как бы ты не блестел, как бы умело не вырисовывал сказку, все равно… остался… обычным… мужиком.
Или нет, хуже…
таким же козлом, как и мой Ферн.
Глава Шестьдесят Пятая
Бежала я, рвалась… непонятно куда…. пока психоз, нервоз и шок не стали отпускать поводья…
Глубже вдохи, трезвей мысли…. медленнее шаг.
Не знаю какими "заумными" путями я пробиралась, но… вышла на набережную, как раз туда, где мы вчера сидели с Маратом.
Спуститься вниз, к самому морю, присесть на камень — и наконец-то дать рассудку полностью остыть — охватить, понять всё произошедшее.
Больно, обидно…
… Стоп, а чего я другого ожидала?
Разве… Дюан давал мне какие-то обещания в плане верности?
И, потом, что это вообще выходит?
Мой ДРУГ… должен дать обет безбрачия, и только так я буду спокойна?…
… черт бы побрал все эти мысли!
Ненавижу! НЕНАВИЖУ эту курицу!!! И где она взялась на мою голову? Чего вообще не задавилась еще при рождении?
Разве мало мужчин в этом мире? Разве мало… Почему именно Марат?
Почему
… мой Марат…??
Уж лучше бы никуда не уезжали.
Не там, так тут… я тебя потеряю? Да?
Не Женье, не "Маааар"… так другая…
И почему я родилась такой уродкой? Дурой? и… несчастливой?
Господи, почему?
Сыночек мой, почему мы никому не нужны?
Словно я — какая болячка страшная, а не человек.
Ведь не убийца я, не вор, не шлюха. Нет! Живу… пытаюсь людям помогать (когда могу, как позволяют силы и возможности), а взамен — взамен… только одно дерьмо и оплеухи получаю…
Неужели, неужели я не заслужила любви? Его любви? Одного-единственного человека — других никого мне не нужно.
Почему, почему… всё должно быть таким… сложным??
НЕНАВИЖУ ЕЕ!
Я была готова жить так и дальше.
(друг?
друг — ну, и ладно…)
Но теперь… теперь-то, что будет?
На свидание втроем ходить?
Я буду молча улыбаться их поцелуям и объятиям?
Или еще лучше — Марат будет говорить, что пошел по продукты, по срочным делам…. а на самом деле…
Нет. Неееет!
Боже!!! Я так не смогу! Не смогу! НЕ СМОГУ!!!!
За что мне такое?? А?
… за что мне всё это?
…
Дурные слезы… больные рассуждения…
… и тепло его — … казалось бы, давно забытого, покинутого мною, одиночества.
Не заметила, как вокруг уже стало темнеть…
Боль, отчаяние отчего-то упорно стали сменяться на холодную обиду, перемешанную с "пустотой". Бурные чувства — притупляться, сменяться на желание просто… исчезнуть.
Апатия… апатия пришла вместо злости, гнева и ярких чувств.
… не хотелось больше… ничего.
…
Возвращаться домой, пытаться вспомнить отыскать нашу квартиру — нет.
Не готова я сейчас взглянуть в глаза Марату. Начать оправдываться — сорвусь, сорвусь… и только всё испорчу.
Разрушу… последнее, что у меня осталось с ним — дружбу.
Боженька, и зачем я согласилась лететь на эту… Мальту???
Зачем???
— Патти!
(от этого звука я резко дернулась, подпрыгнула на месте, но обернуться не решилась — тело закляло в страхе… и стыде)
Буквально в доли секунды слетел вниз, пробежал-промчал через весь пляж… и тут же кинулся ко мне.
(не шевелюсь, и даже косой взгляд боюсь бросить в глаза "совести")
Не дожидаясь ответной реакции, тут же дерзко, смело схватил, поднял с камня и жадно прижал к себе, стиснул в объятиях.
— Ты, ты… что ты со мной творишь, Патти?
А?
Я… там чуть с ума не сошел. Больницы уже все оббегал, полицию… Черт, даже… морги пришлось…
Ты сумасшедшая, да?
(резко отстранил меня от себя, на миг, дабы взглянуть в глаза (мои заплаканные, зареванные глаза), и снова прижал назад —
а я молчу, пытаюсь не дышать, сдерживаю всхлипы;
чем больше слов Марат ронял, чем больше боли разливалось в нас двоих — тем сильнее вновь все закипало внутри меня в прежней истерике)
Больные, резкие, лихорадочные движения — жадно стал целовать меня в шею, висок, щеку.
(сорвалась, сорвалась я — зарыдала, завыла на всю глотку,
жадно уткнулась ему в шею…. давясь слюной, слезами и заиканьем;
… Боже!!! какая же я — дура! ду-раааа!!!!!!!)
Вдруг схватил мое лицо Марат в свои ладони — отодвинул голову назад, пытаясь заглянуть вновь в глаза:
— Бог мой, как я рад, что ты — живая… Патти, как я рад…
(глубокий вдох — попытка собрать мысли в четкую цепочку)
Ты потерялась? Да?
Или что?
Что, маленькая моя, случилось?
Почему ты… не вернулась?
(реву, реву я — а признаться стыдно)
(снова сжал в объятиях, уткнувшись носом мне в волосы)
