Забитый ребенок… Да что я? Спросите у своих родителей… Много ли они путешествовали, повидали? Если да — знайте, им повезло. А вот моя мама и тетка Эльза — никуда, дальше нашей дачи не ездили. Вот так родились и умрут, заключенные в невидимые стены "возможностей". Да, знают, где-то там есть Италия, где-то там Франция, и где-то там есть и Африка, Нил, где водятся огромные крокодилы.
И толку? Побывать там не доведется… никогда.
Огромной силой обладает телевидение, мир кино, мир интернета и фотографий — но разве… сравнишь… реальные ощущения с нарисованными?
Вот, даже сейчас, сижу в самолете… смотрю в иллюминатор — и внутри меня разрывается неописуемый восторг. Казалось бы, мелочь, бред — белые облака за окном. Сотни раз видела такое на картинках…
А нет, совершенно другие эмоции, всё по-другому…
— Патти, тебе плохо?
— А? Нет. Так, душно немного, но…
— Может, сок будешь?
— Воды, если можер…
— Мисс!
…
— … только негазированной.
— Хорошо, сейчас принесу.
…
— Марат, а мы в Риме немного побудем же? До отлета…
— Ну…
— А успеем где-нибудь походить?
— Патти, если хочешь, можем задержаться на пару дней: осмотрим местные достопримечательности, съездим в Ватикан, Колизей увидим, а дальше — можно махнуть и в Венецию…
— Не, не. Ты что. Маааальта! Забыл? И потом, мы уже взяли билеты.
— И что? Конец света? Теперь привязаны обязанностью ехать ровно в указанное время?
— Нет. Не, Марат. То я так, просто спросила. Сколько у нас там до самолета следующего от момента посадки?
— Часа три. В принципе, можем съездить на такси…
— Не, то мало. Еще с багажом… разбираться.
— А что с ним?
— Нет, Марат. Не хочу нервничать, что не успеем.
— Все равно сидеть, ждать.
— Нет, — раздраженно повторила я и тут же вновь умостилась в его объятиях.
Увидеть-то, непременно хочется, но лишний раз колотиться — это не по мне. Обойдусь…
…
— Ты бы, может, прошлась немного? А то сидишь уже почти час.
— Марат, что я… как дурочка, начну тут расхаживать? Что подумают?
— А ты не думай о том, что другие подумают.
(вдруг резко отстранился, поднялся с кресла)
— Вставай.
— Ну, зачем?
— Вставай. Не хочешь ходить — просто постоим…
Взял за руку меня и потащил из салона к стюардессам.
Эм, только теперь мне дошло, что кроется за ширмочкой: с одной стороны — туалет, с другой…
— Может, хочешь?
— Нет, Марат. Мы всего лишь час-полтора на борту, а ты больше меня нервничаешь. Я в автобусе и поезде побольше времени проводила…
Вдруг обнял, привлек, прижал к себе
(невольно облокотились стенку)
— Тогда просто постоим. Идет?
— Идет…
(аааа, в его объятиях я готова хоть стоять, хоть сидеть, хоть лежать — хоть умирать… — что угодно, лишь бы мой Лимончик был рядом, так близко…)
— И чего ты наотрез отказалась лететь в VIP? Там диван мягкий, столики…
— Марат, прошу, не начинай снова…
(да, да! выбросить лишь на один только билет столько денег, сколько я не зарабатываю и за год — просто, отличнейшая идея!)
Минут пять-десять прошло, и Дюан снова меня усадил в кресло.
И где была раньше эта моя… нянька?
Может, выросла бы я тогда не такой… зачуханкой…
Глава Пятьдесят Восьмая
И вот оно, свершилось — долгий перелет добежал до своего конца…
Что же, три часа за компьютером едва ли не в пять минут годятся тяжкой "отсидке" (без дела) на одном месте (подобно той, что была в самолете).
Но…
… во всем этом было одно большое, громадное "но", которое меняло творящееся от начала до конца: рядом со мной — Марат, а значит, я вечность готова так "мучиться" (в плену его объятий, заботы и поддержки) — не нужны мне увлекательные игры, книги, фильмы, и прочая лабуда, увеселяющая скучающее сознание… Ни-че-го! Лишь только один… Лимончик…
Интересно, как парадоксально (или всё же вполне логично?) влияет "недоступность" на желание. Более чем уверенна, что сполна бы не оценила вкус этих "невинных", дружеских объятий Дюана, будь моя любовь… — взаимной, "правильной", "привычной"…
Но нет, я томлюсь в ненужных никому муках, молча, схожу с ума от собственных чувств и эмоций… Тихо, украдкой, как воришка, утопаю в мечтах… — а все из-за глупой любви… к другу.
… Бог мой, как же тяжело притворяться, играть роль… быть рядом, видеть, чувствовать — но не иметь права даже на элементарное — откровенно коснуться. Поцеловать
(искренне, от всей души… выплескивая всю свою доброту, радость и восторг; даря свое счастье… безвозмездно…)
— Патти, солнышко, посиди в кафе, а я пока пробегусь — улажу кое-какие вопросы с багажом, да и посмотрю, где здесь комната отдыха.
— Какая еще комната?
— Зал ожидания.
— Так вместе давай пройдемся…
— Патти, тебе только и ходить.
— А что такое?
— Так, милая моя, прошу, не спорь. Я сейчас не в том настроении. Подожди немного, вернусь — и, уже зная точное направление, пойдем в зал. Хорошо?
Это же тебе не вокзальчик в нашем городке, а о-го-генный аэропорт…
— Та ты что?
(невольно рассмеялась я, строя из себя дурочку: мол, не заметила…)
— А будешь издеваться — покусаю.
— Больно?
— Нежно, дорогая моя, нежно.
— Тогда согласна.
(удивленно изогнулась его бровь — немая пауза ожидания, рассуждения… — но, всё же, проигнорировал, промолчал)
— Ладно, жди меня здесь — я вернусь.
— Непременно, непременно вернись, иначе — за себя не отвечаю. И тогда уже я… тебя покусаю. Но учти, жалеть не стану.
— Ах, вот как?
— Да-да.
(невольно рассмеялся)
— Ладно-ладно, я запомню.
(наигранно пожала плечами)
— Так, а что, беременные — они все… раздраженные и немного злые.
— Ну-ну, правильно. Начинай уже оправдываться.
(рассмеялась)
— И не подумаю.
(захохотал)
— Ладно, иди, дорогая моя, и жди дядю Марата за столиком.
