(несмело скрипнула дверь)
— Патти…
(живо дернулась, обернулась я)
— Что ты здесь делаешь? Это — женский туалет.
— Патти, нам нужно поговорить.
— Фернандо, я… ничего не желаю слушать.
— Я люблю тебя, — резкий шаг вперед, да так близко, что в этой маленькой комнатке (два на два метра) невольно зажал, прижал меня к стене.
(не слушаю его слова;
наоборот, эта его вольность, этот напор — он бесит, ПУГАЕТ меня… — лихорадочная дрожь начинает пронимать все тело)
— Ферн, перестань. Я… я… Всё уже в прошлом… Я…
— Я люблю тебя, моя девочка, — смелое (наглое, дерзкое движение) и схватил в свои объятия…
— Перестань, говорю! Я, я… с другим, я…
(не дал и договорить — жадный, властный поцелуй прилип к моим губам, а руки силой вдавили мое тело, прижали к себе)
Попытки вырваться — да сил едва ли хватало, чтобы губы мои заледенели от ужаса, от возмущения…. отвращения.
Мычу, пытаюсь оторваться, чуть ли не влипнуть в стену — лишь бы улизнуть, пытаюсь сказать, закричать — да крепкая рука давно уже обхватила меня за подбородок, удерживая голову, рот мой — в плену, на замке.
Резкий звук… распахнутой двери… — и кто-то замер в полушаге от нас.
Еще мгновение — и Фернандо наконец-то (победно, ликующе улыбаясь) отлип от меня.
… глаза, родные глаза… сейчас блестели от ярости.
Нет, не то…
… не так та ярость взрывалась внутри его, как боль, обида и разочарование.
Глаза Дюана…
— Марат!
(… хотела, было, кинуться — дернулась я, да крепкий захват Фернандо все еще лишал меня верных движений)
Спешный разворот — и пошагал, побежал прочь.
…
… и как бы я потом не пыталась его догнать, как бы не старалась перехватить, пресечь ошибку…. но Дюан, его рвение убежать от всего этого — были успешнее, он был — быстрее.
Я бежала, бежала изо всех сил… вплоть до самой стоянки, пока не запищали, не завизжали шины, прокручиваясь на месте, с невероятной скоростью, пока авто не рвануло (жадно) с места, за считанные секунды… не набрало больную скорость — и пока мой принц… не растворился… в вечности…
…
— Патти, пошли внутрь.
(послышался где-то за спиной голос Фернандо)
Бог мой, казалось, в этот миг я была готова убить, расчленить этого поддонка на маленькие куски…
(резкий разворот)
— Сука ты.
— Что? — опешил Ферн.
— Я тебя ненавижу. За всё, за всё, урод, что ты сделал со мной!
Что было у нас — я наконец-то пережила, забыла, выкарабкалась из той навозной ямы, в которую ты меня… затянул. Жизнь моя, наконец-то, наладилась!
Я едва нашла того, кому хоть на дольку, хоть на ноготь… нужна,
… а ты…. ты снова… всё разрушил…
— Патти, милая, успокойся. Родная, — попытка обнять меня, прижать к себе.
— РУКИ УБЕРИ!
— Я люблю тебя. И… малыша нашего.
— НЕ ТВОЙ! НЕ ТВОЙ ЭТО РЕБЕНОК!
ЗАПОМНИ! Заруби себе на носу — ОН МОЙ! Мой!… и только.
И я люблю Марата, МАРАТА, а не тебя!
Только его…
А ты, и твои жалкие чувства — катитесь к чертям собачьим!
Я тебя ненавижу, и проклинаю тот день, когда повелась на тебя!
— Ты больная…
— А ты — урод. Урод, от которого рожать… действительно, грех.
(резкая пощечина —
… разворот (его)…. шаги долой)
Молчу, молчу… терплю — и мне не больно.
Больнее, чем уже прежде стало, чем… когда Марат уехал, мне не сделаешь.
.. и даже, если сейчас на части разорвете, на куски заживо распиляете — больнее уже не будет…
Невольно осела, осела я, прямо на асфальт,
зарыдала на всю глотку…
Марат, Лимончик мой, куда же ты…. куда же ты уехал???
как ты только мог… подумать…
Глава Сорок Седьмая
Не знаю, что подумает Рия, не знаю, что подумает Бобби…
Не знаю — и не хочу знать.
Я больше не могла там находиться,
находиться… в аду.
Подняться на ноги, стащить с себя шпильки, и пошагать, пошагать босяком… долой, куда глаза глядят…
Дома Марата не было.
… в клубе — никто его не видел.
Телефон не отвечает.
Я осталась одна.
И снова в надежде прислушиваюсь к звукам за дверью, и снова украдкой кручу, верчу ключом в замке. Распахнута дверь — да зря…. зря все эти надежды, все поиски — он не вернется.
Четвертый час утра… — сходить наконец-то в туалет, принять душ, что-то перекусить…
Успокоиться.
Попытки просто ни о чем не думать. Просто… отложить все на завтра. Завтра… уже буду соображать, мыслить, как жить дальше. Что… делать…
Перекусить? в рот — ничего не лезет…
Господи…. И за что мне такое??? За что… ты отобрал у меня… самое… дорогое? Зачем отобрал… мой воздух???
Без него, без Марата — уж лучше сразу умереть. Прошу… не делай так со мной. Молю, Боженька, пусть мы помиримся. Пусть… всё… будет… хорошо.
…
Едва ли смогла уснуть — глупые минуты дремоты, шизофреническая шутка сна и нервоза…
Семь утра — спасительный крик будильника.
Чуть ли не впервые за последние полгода, я так рано выперлась на работу.
Раньше даже, чем тетка пришла…
— Что-то случилось, Патти…?
— Просто молчите. Молчите, если не хотите, чтобы я тут расходилась на весь рынок…
…
"Абонент не доступен"
Да и дома… этот "абонент"… не появился.
Кушать? Да ни черта в рот не впихнешь!
Рвать, блевать хочется от всего этого…
Рыдать и кричать.
Взгляд невольно уткнулся в пирожки, гребанные пирожки с капустой. Если бы вы только знали, как я вас… НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!
(охапкой сгребла все в кучу — и в мусорное ведро)
Чертов ублюдок, Марат! Я и тебя… уже ненавижу…. ненавижу за твою тупость, недалекость… Кааак, каааак ты только мог подумать, что я променяла всё, всё, что было у нас, на этого мерзкого поддонка?
Каааак?
Я же… я же люблю тебя… больше жизни люблю! А ты,
