С ним… я потеряла свое одиночество.
Но… глупо навязываться, вешаться на шею — становиться обузой.
И потом, потом всплывают слова матери: "Кому нужны чужие дети?"
А у тебя, Патти, — малыш. Будет малыш… от другого. И ты уже дала слово этому ребенку быть прилежной матерью. Так что… закати губу насчет Марата — и живи, действуй так, как следует,
… как "нужно".
— Привет, мам. Как день прошел? Как работа?
— Привет, Патти. Нормально. А ты как? Что там на рынке?
— Да ничего. Всё по-старому…
… на скорую руку перекусить — и убежать в свою комнату, усесться за лэптоп — и снова провалиться в мир виртуальной реальности…
Глава Тридцать Четвертая
И снова день. И снова Марат не звонит мне.
А я? Я — бросила затею, перестала его телефон терроризировать. Захочет — позвонит. Нет — так нет…
Глубокий вдох — и не думать о глупостях.
— Патти, чего грустишь?
— Да так… бред всякий в голову лезет.
— Ясно. Лучше сядь и нормально поешь. А то кому я принесла эту гречку с сосисками? А?
— Тетя…
— Не спорь, теперь тебе нужно хорошо питаться, за двоих. Так что цыц — и принимайся утаптывать свою порцию…
* * *
Наверно, день просто не заладился. Да и только…
Опять… как всегда — растрепанная, раздраконенная на работе, сейчас все зло сгоняет на мне.
Но это мама — и ей приходиться прощать всё…
…
* * *
Нет, неужели так сложно позвонить? А? Аааа?
Марат! Ау! Не добивай меня, не поступай так со мной!
Я уже с ума схожу…
… позвонить? Самой позвонить?
Нет. Я же обещала.
Так нельзя…. нельзя навязываться…
…
* * *
— Патти…
— Да?
— Только не кричи сразу. Просто выслушай.
— Хорошо…
(раздраженно скривилась)
— Сегодня я… нечаянно встретила свою старую знакомую… Лили Прескотт.
Так она теперь — заведующая какого-то там отделения в роддоме, Љ 3. Ну, тот, что на улице Марко Поло.
— И?
— Ну, Мартина мать, помнишь, мальчика, что с тобой в садик ходил?
— Помню, — (едва сдерживаюсь от того, чтобы не психануть, да не раскричаться). — Дальше-то ЧТО?
— Я с ней поговорила. И…
та обещала всё устроить… в лучшем виде.
Самые квалифицированные врачи…
— Мама! Зачем ты ей всё рассказала? Зачем всю эту тему снова начинаешь?
— Патти. Тобой займутся лучшие хирурги-гинекологи… Всё пройдет отлично…
— МАМА! Я ребенка — НЕ УБЬЮ. Ясно?
Я не пойду на аборт! И ТОЧКА.
— Патти, девочка моя.
— Мама!
— Прошу! Просто сходи, поговори с ними, пусть осмотрят.
— Нет! — разъяренно рявкнула я, и тут же подскочила с места. — Ты обещала, ОБЕЩАЛА, что всё будет хорошо! И что? Прошло три дня — и ты снова за старое!
— Время, Патти… Оно уже сильно поджимает… Больше некуда тянуть…
— Да мне плевать! Плевать на твое время! У меня его — предостаточно, потому что это — мой ребенок, и я его буду… РОЖАТЬ!
Рывок — и выскочила долой из квартиры
(со всей дури, с едким лязгом, хлопнув дверьми,
так что эхо луной по всему подъезду пошло)
Чертовы мучители! Да вы не то, что меня доведете до срыва беременности…, а саму в гроб загоните!!!
НЕНАВИЖУ!
… НЕ — НЕ — ВИ — ЖУ!!!
Бежать, бежать, куда глаза глядят. Дышать, сопеть и заикаться.
Попытки, глупые попытки сдержать в себе истерику, не реветь…
И чего всё так сложно? Чего???
Марат!!!
Где же тебя черти носят??
Ты так мне сейчас необходим! Так!!
Как воздух…
… я без тебя — задыхаюсь.
Глава Тридцать Пятая
Неспешные шаги по аллейке…
Иду, бреду — и едва что различаю перед глазами. Мир плывет — и снова моя серая полоса жизни (что едва смогла побелеть от вечной черноты) стала темнеть…
Почему всё всегда должно быть таким сложным? Почему нельзя просто жить? Почему обязательно видеть вокруг лишь одно плохое: беды, провалы, неудачи.
Да не просто "видеть" — а даже из хорошего… лепить (уродовать) что-то ужасное…
ПОЧЕМУ?
Разве она не понимает, как мне сейчас плохо?
Мама, ты должна меня поддерживать, а не…
Черт, каждый день мне становиться всё хуже и хуже. Чувство, будто я заживо разлагаюсь, распадаюсь на части… Постоянная тошнота, эти чертовы головокружения, боль в суставах, нытье в животе, груди… Да что перечислять — чувство, будто я умираю…
И при всем этом — БАЦ, БАЦ, БАЦ по голове: не пытайся, глупая, о чем-то мечтать, в небо заглядываться, сопли пускать.
Лишь только что-то хорошее произойдет в жизни, лишь только начну улыбаться — как тут же доведут до слез. Тут же всё рухнет, словно карточный домик…
Словно, действительно, я прошлой жизни что-то ужасное натворила — и теперь расплачиваюсь… Может, я была каким-то маньяком-убийцей?… и теперь мне суждено вечно страдать?
Мда. Бред.
Погулять, подышать свежим воздухом.
Господи, сколько еще мне придется вынести, сколько?
— Баа… Какие люди?!
(от его голоса даже передернуло на месте;
нехотя обернулась)
— Ну, здравствуй. Патти. Как дела?
— Привет, — лживо улыбнулась я Ферни, улыбнулась я… ИМ.
… так понимаю, это и есть — его новая пассия? Да?
(стоит, обнимает ее при мне, прижимает крепче)
Что же, не уродка, но и не красавица.
(дура, наверно, полная…)
И, кажись, чуть старше меня.
— Дела — отлично, — решилась я на продолжение,
(… когда-когда…. а в таких случаях подобные вопросы-ответы имеют ой какой глубокий смысл: целая борьба ненависти, злорадства и обиды). — А ты как?
— Как видишь, прекрасно.
… Ну что там… успокоилась уже? Не будешь нести, приставать ко мне с той чушью о липовой беременности?
(будто кто граблями только что исцарапал всю мою утробу)
Замерла, не дыша.
Криво улыбнулся.
— Так и думал. Патти, я не настолько глуп, чтобы верить в подобную херню. Правда, не ожидал, что опустишься… до такого тупого приема.
— Приема?
— Чтобы меня… вернуть.
(несмело, наигранно, пожала плечами;
