— Деньги свои тратить.
— Ну, ты же… не одна все это слопаешь? — игриво заулыбался.
(нервно скривилась)
— Ну и что?
— Как что? Короче, так. Как я сказал — так и будет. Поняла, женщина?
(игриво скривился, переводя всю эту ссору в шутку)
Ну… ну… ну… попытки совладать с своим гневом — неееет! Нет, не проглотить его, нет! Как раз наоборот, смотря ему в лицо, смотря на его милую, добродушную улыбку сложно было гневаться, сложно было вообще о чем-то своем говорить, гнуть свою линию.
Вот и теперь — единственное, что смогла я сделать в защиту своего мнения — так это уже шутливо прищуриться, изображая мегеру.
— Ой, ой…. Какие мы жЖлые! Прям боюсь…. Ааааа! Спасите меня!
(не сдержалась, чесслово — пыталась, но не сдержалась — показала ему со всей своей обиды… языка)
Разворот и пошагала к кассам.
Не переспоришь меня. Не на ту напал.
…
Да уж, продуктов мы набрали — словно собрались ехать в Антарктику…
Целая корзина (которую он носил в руках), целая тележка
(которой опять-таки он… рулил)
… да в руках моих "громадная" упаковка конфет.
(как это он мне позволил самостоятельно ее нести?? — тааакую тяжелую!)
Эх, знаю, не права я в этом споре с тяжестями — буду, буду стараться переучиваться, перестраиваться. Но я — человек, который (как заметил сам Лимончик) никогда себя не жалел в плане физическом, так что сложно придется мне…
— Так, с вас…
(черт, от такой суммы у меня и в горле пересохло)
Резкое движение — протянула я купюры даме.
— Не нужно, — тут же перехватил Марат мою руку, убирая ее назад.
— Н-но… — заикнулась я, едва не поперхнувшись от возмущения своей слюной.
— Никаких но. Мы по карточке будем рассчитываться.
(короткий взгляд на меня — подмигнул, коварно подмигнул, ликующе
— да вру, вру я! — дружески, дружески и добродушно, хотя не без издевки)
И, девушка, дайте еще три пакетика нам, пожалуйста.
…
— Жук, ты все-таки, да еще и какой… — бурчала я на заднем сидении, дуясь на Лимона за его проделку.
Но ничего, ничего не могла поделать…
Или могла?
Точно!
Сумму я уже знаю — так что оставлю эти чертовые деньги у него в квартире, на видном месте.
— Нет, Патриция. Не жук я. А, просто, поступаю так — как должен, и вернее — как хочу.
Ясно?
(обернулся на меня, взгляд через плечо)
Мне очень приятно о тебе заботиться.
Увы, в моей жизни нет никого близкого, о ком бы я мог…
так что ты — … как лучик света в моих серых буднях…
— А твоя сестра?
(расхохотался вдруг,
отвернулся, выровнялся — взглядом уткнулся вдаль)
— Моя сестра… она быстрей меня придушит, чем помощь примет. Вечно твердит — раз старшая, значит и заботиться должна она обо мне, а не наоборот.
В принципе, — (обернулся ко мне вновь). — Это — одна из главных причин, почему мы встречаемся с ней лишь раз в году.
— На ее День рождение?
— Да. И букет роз — это максимум, что она примет от мужчины. Пусть даже и брата.
(эм… ну вот… эти слова окончательно меня добили — вот такая я…
… такая? Такая я была (или хотела быть)
…но давно уже стала бесхребетным, безвольным существом…)
— Чего надулась?
— А?
Я?
Ничего.
— Между прочим, ненавижу таких людей, — вдруг продолжил Марат. — Слишком гордые, слишком самостоятельные…
Так что прошу — выброси эти глупости из головы. И не вздумай такой становиться…
Ведь как можно тогда быть рядом с таким человеком? Какая дружба? Какие чувства?
С одной стороны — выгодно… Но увы, однажды и твердость стены утомит… и тебе придется искать другое, более уютное, приятное место.
— Так… у меня… есть еще шанс тебя отблагодарить за все это?
— Шанс?
(игриво вздернул бровью)
Есть.
Умеешь печь пирожки… с капустой?
— Эм… пару раз пробовала.
— Вот твой шанс. Как-нибудь, как будет время и желание — …
— Договорились, — спешно закивала я головой
(счастлииивая, как дурочка)
— Бабушка у меня такие пекла. Давно это было…
(задумался на мгновение)
Эх, вечность… уже прошла.
— Да не такой ты уж и старый, чтобы целая вечность могла улечься в этот промежуток.
(криво улыбнулся,
игриво цыкнул)
— Внешность обманчива, Патти…
(разворот, открыл дверку — выбрался наружу)
— Ага, еще скажи, что тебе девяносто лет… -
(запричитала я, выскакивая за ним на улицу из машины) —
И если бы не эликсир молодости, то ты выглядел как дряхлый старик?
(замигал, задергал бровями туда-сюда)
— Что-то в твоих словах есть…
— Ой, ой. Хватит уже строить из меня дурочку. Умоляю… Я и так своей неполноценностью уже сыта по горло.
— Неполноценностью?
(застыл, уставился в глаза)
Что-то я не заметил, что ты…
— Ой, да ладно. Вечно вся в проблемах и неприятностях. Зачуханное стервозное существо… да и еще…
… теперь…
— Патти, ребенок — это не неполноценность. Это — радость и настоящий дар. Так что… перестань нести глупости.
Как по мне, ты должна быть самой счастливой женщиной на земле. У тебя будет — малыш.
— Честно? — (щенячьими глазами уставилась в его)
— Честнее не бывает.
…
(в его словах, в его движениях — не было наигранности)
Странно, Марат действительно верил в эти слова…
А, может, он и прав?
Глава Двадцать Шестая* * *
— Ну, что? Может, приготовить что? Ты голоден?
— Я — нет. Но если ты хочешь…
— Нет, я тоже — молока напилась, булочек наелась — и теперь живот, как арбуз…
(мило улыбнулся)
— Тогда, может, фильм какой посмотрим?
— Фильм?
— Да.
— Я думала, ты только книги читаешь.
