Правый мог бы быть Емелей, судя по щуке, но слишком старый, и с непонятными атрибутами – вилами и каким-то кузовом за плечами. А по поводу левого - даже предположений нет.

На берегу пруда принц примеряет Золушке туфельку, сейчас она ее наденет, и станет хозяйкой замка, что высится на другом берегу.

Рядом Карабас-Барабас гонится за Мальвиной верхом на Артемоне. С Буратино он, кажется, уже разделался, оставив от него только ноги…

Среди деревянных строений парка встречаемся с героями более простых и народных сказок.

Вот дед и бабка в традиционных украинских костюмах радуются снесенному курочкой яйцу высокой пробы.

Среди жухлой январской травы мы наткнулись на гигантский оживший гриб…

А эта пара заставила нас смущенно потупить глаза. Вообще, конечно, всего можно было ожидать увидеть в этом детском(!) парке, но полуобнаженную девицу!

А что прикрывает кот театральной маской, вообще остается только гадать…

Далеко от пруда безнадежно забуксовал (цыган на мотороллере) богатый гость Садко на морском коне…

А как в 1985 году мог в детском парке появиться Ленин в одежде Толстого, я просто не представляю.

Что призвана иллюстрировать эта композиция с троном и безголовым персонажем рядом, тоже не совсем понимаю.

Кроме сказочных героев рядом с развалинами театра были обнаружены два аллегорических персонажа, призванных, видимо, изображать веселых скоморохов, но выглядящих весьма устрашающе…

…надеюсь, эти глаза не светятся ночью.

А безголовый тип с лицом на груди заставил просто вздрогнуть…

Поверженный царь зверей тоже покоится рядом с театром…

Это далеко не все обитатели парка. Запечатлеть все это сказочно-скульптурное богатство полностью помешал наступающий вечер.

Напоследок познакомлю вас еще с некоторыми обитателями парка: улиткоподобный монстр – очевидно, инопланетного происхождения; парочка гигантских черепах –мутантов.

На этом нашу прогулку разрешите считать оконченной!

А вообще это конечно надо видеть своими глазами…

Город Сумы погружается в ночь.

Мать не пускает на улицу дочь.

Снова облава, шаги за спиной.

И в спину ударит родительный "Стой!"

Стенка на стенку, район на район.

И снова потери с обеих сторон.

И снова в душе колыхает пожар.

и что это, что это, что?

А это город Сумы, милый, родной,

И я так счастлив, что вернулся вновь домой

На небе звезды и горят фонари,

Украина и родные пацаны.

В темном квартале маячит чужой.

Случайный прохожий, на месте не стой.

Беги поскорее, на улице ночь.

И скорая помощь не сможет помочь.

Стенка на стенку, район на район.

И снова потери с обеих сторон,

И снова в душе колыхает пожар.

И что это, что это, что?

А это город Сумы, милый, родной,

И я так счастлив, что вернулся вновь домой.

На небе звезды и горят фонари,

Украина и родные пацаны.

Асфальт холодный, рассечена бровь.

И с правого бока в лужу капает кровь.

Мне повезет, если всех соберут,

А может быть завтра, холодным найдут

Стенка на стенку, район на район.

И снова потери с обеих сторон.

И снова в душе колыхает пожар.

И что это, что это, что?

А это город Сумы, милый, родной,

Как счастлив, что вернулся вновь домой.

На небе звезды и горят фонари,

Украина и родные пацаны…

( «Город Сумы», народная)

…Конец ноября. 2002 год…

Жуткий тогда выдался день, … глубоко запал в душу, отчетливо отпечатался в памяти, навсегда. Он  ярко и ясно продемонстрировал моему максималистскому, эгоцентричному сознанию, что живу не в сказке, и любая беда может приключиться. Мне не выписывали индульгенциюот житейской жути, а потому стоит перестать быть безрассудным «героем» и пора начинать думать головой о том, что, когда, как и с кем делаешь…

Было достаточно светло на улице: люди еще шаркали туда-сюда, погруженные в свои мысли и проблемы, детвора беззаботно бегала под замком (рядом с тем местом, где года-то был пришвартованный на озеренастоящий, как тогда мнилось, глазами детства,огромный, деревянный корабль).  И именно в это, казалось бы, еще «безопасное» время, наверху, на крыше одного из замков (как раз, когда поднимаешься по крутой лестнице с боковой, отстраненной от посторонних глаз, стороны парка) застала нас с Ириной жуткая картина.Шайка, а вернее будет сказать, несколько довольно-таки серьезно «подвыпивших» парней, избивали бедного мальчишку…

Еще не успело затихнуть эхо критической ситуации со «сборами», когда (в мирное время!) «район на район», «сто на сто рыл»: совсем еще юные мальчишки, лет  шестнадцати-восемнадцати, бегали с арматурами, воюя друг с другом, идя на смерть ради чужих, грубо и бездушно навязанных детским, наивным сознаниям, идей;когда их же трупы, нарочно, для устрашения, подкинутые,  находилипод школами;когда матери не знали, куда прятать своих сыновей от жуткой реальности…

… пришла новая беда.Молодежь спешно разделилась на, так называемых, «гопников», классических «суровых» парней, и на фривольных, жаждущих проявить свою «индивидуальность», «неповторимость» и «оригинальность», «неформалов».

Страх вскарабкался  по спине больной кошкой. Единственное, что казалось правильным в этот момент, так это сделать резкий разворот – и бежать прочь, куда глаза глядят, пока жертвами такого «развеселья» не стали и мы тоже…

Едва не путаясь в собственных ногах, в попытках быть быстрее, чем выдает тело, летим на крутых, серпантинных ступеньках, жадно уцепивших в перила, мчим, как больные.

- Девушки! Девушки, вы куда?!!

Послышались крики за нашими спинами. Горло перехватил ужас, а внутри все поледенело. Еще один шаг – и ноги коснулись асфальта, но едва попытались рвануть прочь по твердой, ровной земле, как кто-то ухватил нас сзади, пресекая такуюсвоевольность.

- Красавицы, вы куда?!! – послышалось над моим ухом.

- Мы никому не скажем, - рычит моя Ира, пытаясь вырваться из оков.

А я замерла, давая понять, что не буду сопротивляться. Расслабил хватку мой коршун. Обернулась к нему лицом. Милая (лживая улыбка) в попытках сгладить ситуацию, усыпить бдительность.

- Девушки, давайте познакомимся, - выдал второй.

Замерла и Ирина. Опустила руки, оставила попытки драться.

- П-простите, но мы домой спешим, - единственное разумное, на что я была способна в тот момент.

- Ну, зачем же врать? Зачем эта робость? Вы же не зря туда наверх забирались.

- П-покурить, - спешно выпалила подруга.

- А что, есть что? – ехидно заулыбался ее «завоеватель», и уж совсем расслабился. Руки сплыли, бросив захват, превращаясь в легкое объятие за плечи, прижавшись к спине. Вот оно. Вот момент истины. И действия больше были рефлекторными, чем осознанными. Я хватаю Иринуза грудки, выдираю из «ленивой» хватки и грубо тащу за собой. Бежим, бежим со всей дури, нервно ревя и садя матом, боясь даже на мгновение обернуться назад…