Стараясь дышать как можно тише, Кейс замер.

Ночная тьма больше не изрыгала языков огня.

Раздался стон, треск сучьев, словно громадное животное пробиралось сквозь кусты, – и вновь стало тихо.

Кейс ждал.

Капли холодного пота скатывались по его лбу,и позвоночнику. Легким позарез требовалось больше воздуха, но Кейс позволил себе делать лишь неглубокие, бесшумные вдохи.

Из темноты не доносилось ни малейшего шороха.

Кейс продолжал ждать. Он неподвижно лежал, слегка приоткрыв глаза, держа в руке револьвер, – лежал терпеливо, как научился этому на войне.

Кусты шевельнулись и зашуршали. Неровными шагами бандит приближался к Кейсу.

Кейс не двигался.

Бандит не особенно заботился о том, чтобы идти бесшумно. Он лишь хотел убедиться, что Кейс мертв.

В тот момент, когда бандит различил темное, неподвижное тело на фоне более светлых кустов, Кейс поднял револьвер.

Три выстрела подряд раскололи тишину ночи.

Три пули оказались в теле бандита.

На сей раз он упал без театральных стонов. Он просто ткнулся лицом в землю и остался лежать на этом месте.

Держа наготове револьвер, Кейс встал на ноги, сделал несколько шагов и пнул бандита ногой.

Вместо заношенной конфедератки на нем было сомбреро, но даже при слабом свете звезд трудно было не признать в этом поджаром долговязом бандите с соломенного цвета патлами Калпеппера.

Вот так номер, удивился Кейс. Почему он приехал на лошади, а не на муле? И потом – который из Калпепперов?

На это ответа у Кейса не было.

Впрочем, какая разница, кто из них? Один шакал мало чем отличался от другого.

Кроме Эба, уточнил Кейс. Этот парень посрамит самого дьявола.

Силуэт Кейса снова мелькнул на фоне высоких зарослей кустарника. Он проворно и ловко снова зарядил дробовик и револьвер и стал прислушиваться к ночной тишине. Однако больше никаких подозрительных звуков не уловил.

Кейс издал глубокий, продолжительный вздох. И только сейчас почувствовал, что он изрядно озяб, что раненая нога ноет и дергается, а лоб саднит от царапин.

Он дважды провел языком по пересохшим губам, чтобы хоть немного смочить их, и издал соколиный крик.

В ответ из хижины донесся такой же соколиный крик.

Прихрамывая, Кейс со всеми предосторожностями преодолел открытое пространство на пути к хижине, хотя и не думал, что кто-то из бандитов может шнырять поблизости.

В качестве дополнительной предосторожности он свистнул, прежде чем дотронуться рукой до входной двери.

Снова прозвучал крик сокола. Дверь открылась. При слабом свете звезд можно было увидеть Коннера. С дробовиком, нацеленным в живот Кейсу.

– Ну вот, видишь? – сказал Коннер, ставя курок на предохранитель и делая шаг в сторону. – Я же говорил тебе, что все будет в полном порядке.

Рядом с братом появилась Сара.

– Кейс! – хриплым шепотом проговорила она. – Ты ранен?

Голос у нее дрожал… как и руки, которые коснулись его тела и попытались отыскать предполагаемую рану.

– Просто устал, весь в грязи и слегка исцарапался, – сказал Кейс, притворяя за собой дверь. – Нет причин для беспокойства.

– Зажги лампу, – приказала брату Сара.

Коннер вопросительно взглянул на Кейса, который в ответ кивнул.

– Что произошло? – спросил Коннер.

– Когда рассветет, нам предстоит поработать лопатой.

Чиркнула спичка. Вспыхнул оранжево-красный язычок пламени, затем загорелся фитиль лампы. Тихонько звякнуло стекло о металл, когда Коннер надел ламповое стекло.

– Поработать лопатой? – переспросил Коннер, не спуская глаз с Кейса.

– На вахте все в порядке? – вопросом на вопрос ответил Кейс.

– Скольких вы уложили? – продолжал допытываться паренек. – И как вы обнаружили их раньше, чем они обнаружили вас? И где…

– Хватит! – оборвала брата Сара. – Кейс еще не оправился от ран, полночи воевал ради нашего спасения, а ты собираешься заговорить его до смерти.

– Но я…

Сара бросила на брата такой свирепый взгляд, что тот мгновенно замолчал. Правда, после некоторой паузы он буркнул себе под нос:

– Кошмар какой-то! Она считает, что я все еще в слюнявчиках хожу.

Сара не сочла нужным отвечать на реплику брата.

– Садись, – обратилась она к Кейсу. – У тебя кровь на лице.

– Нет никаких причин… – начал было Кейс.

– Знаешь, немедленно замолчи и садись! – взорвалась Сара. – Я до смерти устала выслушивать приказания мужчин, которые слишком высокого мнения о собственной персоне.

Кейс озабоченно посмотрел на Сару, затем сел на один из двух стульев, которые находились в хижине. Сделанный из веток тополя стул жалобно заскрипел под Кейсом.

Сара с подозрением посмотрела на брата, как бы выискивая еще одну жертву, на которую можно излить свой гнев.

– Гм, я думаю, мне пора сменить Юта на вахте, – проговорил Коннер.

– Иди, но смотри в оба.

– А что, тут еще бандиты бродят? – вдруг оживился Коннер.

– Вряд ли, если, конечно, они не ехали по двое на одной лошади. Но я сомневаюсь, чтобы эти мелковатые мустанги могли вынести такой груз.

– Ют будет спрашивать про стрельбу. Что мне сказать?

– Чтобы принес лопату! – резко сказала Сара.

Коннер открыл дверь, собираясь выйти.

– Спасибо, что удержал сестру в хижине, – крикнул ему вслед Кейс.

– Не стоит благодарности, – откликнулся Коннер и рассмеялся. – Вы бы только слышали, что она говорила, когда я сидел на ней! Я даже не подозревал, что она знает столько ругательных слов! Могу спорить, что даже Большая Лола…

– Коннер Лоусон! – угрожающим тоном проговорила Сара.

Послышался смех, который еще больше разозлил Сару. Впрочем, брат уже закрыл за собой дверь.

– Наверно, было что послушать, – бесстрастным тоном проговорил Кейс.

На бледном лице Сары вдруг вспыхнул румянец. Внезапно она заметила, как дернулись уголки рта у Кейса.

И тотчас неожиданно для себя Сара рассмеялась, вероятно, испытывая облегчение от того, что с Кейсом все в порядке, с Коннером тоже и вообще все обстоит наилучшим образом.

По крайней мере сейчас все были целы и невредимы.

– Я и сама не подозревала, что знаю так много ругательств, – призналась она.

Вокруг глаз Кейса собрались морщинки.

Сара улыбнулась.

– Наверно, это было интересное зрелище, – сказала она. – Я почем зря ругаюсь и вырываюсь, а этот мальчишка уселся на меня верхом и не выпускает.

– Если кто-то делает мужскую работу, он уже не мальчишка.

Улыбка у Сары погасла, когда она подумала о том, каково было Кейсу на войне в пятнадцать лет, да и сегодня – ведь это тоже была война во тьме.

«Когда рассветет, нам придется поработать лопатой».

Сара повернулась, зачерпнула оловянной чашкой воды из ведра и налила в старый таз. Затем достала из корзины чистую тряпку, прополоскала ее в тазу, выжала и подошла к Кейсу.

Он молча смотрел на нее. При свете лампы глаза у него светились, словно золотисто-зеленые самоцветы.

Из неглубокой царапины на лбу потихоньку сочилась кровь, часть которой скопилась над левой бровью. Кровь виднелась также на виске и щеке.

– Нет никакой необходимости, – начал было Кейс.

– Есть явная необходимость, – возразила Сара.

Кейс мог бы отвернуться, отказаться от предлагаемой помощи. Но он этого не сделал. Он сидел и позволял Саре ухаживать за ним. Словно имел на это право.

И словно она тоже имела такое право. Она смыла холодной водой грязь и кровь с лица Кейса.

Глаза его оставались все такими же печальными.

Интересно, можно ли смыть с него эту грусть?

– Ты уверен, что нигде не ранен? – шепотом спросила она.

– Уверен.

– Я очень испугалась за тебя, когда услышала вторую очередь выстрелов. Потом третью. И потом настала тишина. Кажется, она длилась вечно… Как смерть…

– Сара…

Но у Кейса не нашлось слов, чтобы изгнать страх, который светился в ее глазах.

Она боялась за него, словно он был членом ее семьи, а не случайно оказавшийся здесь странник.