– До свидания, милая сестрица, – сказала леди Мэри, наклоняясь и целуя Элизабет перед тем, как сесть на лошадь. – Я скажу нашему отцу, что ты в добром здравии и он может гордиться твоими успехами. Увидимся при дворе, когда тебя пригласят познакомиться с нашей новой мачехой.
Элизабет не пришлось долго ждать приглашения, которое прибыло в Хэтфилд неделю спустя в седельной сумке посыльного в зеленой с белым ливрее дома Тюдоров.
– Элизабет, его величество король приглашает вас в Хэмптон-корт, – радостно сообщила ей леди Брайан. – Нужно собираться.
Последовали поспешные сборы. Груда маленькой одежды из сундука и с вешалок на стене – сорочки, платья, юбки, рукава, чепчики и чулки – отправилась в большой дорожный кофр. Сверху лежали лютня Элизабет и азбука, по которой она учила буквы. Ее кукле предстояло путешествовать в экипаже вместе с ней.
Поскольку рессор у экипажа не было, путь по ухабистой Большой Северной дороге в Лондон был долог и не слишком приятен, несмотря на толстые подушки, устилавшие внутренность экипажа Элизабет и леди Брайан. Он покачивался и подпрыгивал на ухабах, отчего девочку подташнивало, но она не обращала внимания на неудобства, зарывшись в подушки, – ведь она ехала ко двору знакомиться с новой мачехой! После дворца Уайтхолл стало легче: они смогли выехать на недавно построенную личную королевскую дорогу, ведшую через Челси до самого Хэмптон-корта.
Глядя в окно, Элизабет видела ветхие жилища бедноты, теснившиеся вокруг Вестминстерского аббатства, прочные деревянные дома процветающих торговцев, церкви со звенящими колоколами и сновавших повсюду горожан. Она то и дело морщила нос от вони нечистот, гниющей еды и немытых тел или при виде нищего в лохмотьях, с покрытой язвами культей, но после снова выглядывала, ободренная широкой улыбкой розовощекой домохозяйки, смело предлагавшей ей яблоко из своей корзины. Внезапно раздался удар, и о раскрашенный борт экипажа разбилось метко брошенное яйцо. Леди Брайан с негодованием погрозила кулаком сорванцу, который нахально показал ей нос и скрылся в переулке.
По обочинам собирались люди, благоговейно взирая на прекрасный экипаж Элизабет с королевским гербом и взмахами рук приветствуя его маленькую пассажирку. Элизабет нравилось, что ее считают столь важной персоной, а при виде домотканых одеяний простонародья она радовалась, что живет не в скромных домах, подобно им, а в большом дворце и носит роскошные платья.
Если Элизабет считала Хэтфилд большим, то массивный дворец из красного кирпича на берегу Темзы в Хэмптоне ее просто сразил. Мириады его окон блистали на солнце, высокие трубы выделялись на фоне неба. Элизабет он показался волшебным дворцом из сказки. Когда йомены Королевской гвардии у ворот подняли пики, пропуская экипаж, она распахнула глаза на выстроившиеся вдоль стен жилища придворных, на озабоченный делами люд, бо́льшую часть которого составляли слуги и царедворцы. Время от времени попадались красиво одетые лорды и леди или священники в черных сутанах. Когда экипаж остановился во внутреннем дворе, ее внимание больше всего привлекло массивное здание, которое возвышалось над ней почти до небес. Если она и бывала здесь раньше, то ничего об этом не помнила, что казалось странным, учитывая захватывающее великолепие дворца. А ведь она еще даже не была внутри.
В сопровождении вышедшего им навстречу управляющего леди Брайан взяла Элизабет за руку и повела через внутренние ворота, а потом по грандиозной парадной лестнице, ведшей в большой зал. Элизабет задохнулась от восторга, пожирая глазами яркие красочные гобелены на стенах, украшенные самоцветами стекла в высоких окнах и массивную крышу на потолочных балках высоко наверху. В зале расставляли деревянные обеденные столы, и у нее захватило дух при виде сотен блюд и кубков, которые ставили на скатерть. Следом за леди Брайан она прошла по выложенному зеленой и белой плиткой полу к двери слева от помоста, где в узком коридоре слуги складывали салфетки и начищали кувшины. Управляющий проводил гостей в маленькую комнату неподалеку, где на столе ожидали закуски.
– Можете приготовиться здесь, леди Брайан, – любезно пригласил он.
Взяв со стола щетку, гувернантка принялась счищать дорожную пыль с себя и Элизабет, после чего привела в порядок волосы и головные уборы. Затем она велела Элизабет повернуться кругом. В своем оранжевом атласном платье девочка выглядела чрезвычайно нарядно; обтягивающий корсаж и длинная юбка подчеркивали ее стройную фигурку. То был один из последних нарядов, которые королева Анна купила для своей дочери.
– Давай я тебя причешу, а потом можно идти, – оживленно проговорила гувернантка.
Элизабет нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
Еще одни двери, снова поднятые пики, и вот они вошли в большой зал, где вдоль стен стояли навытяжку королевские гвардейцы, наблюдавшие за всеми входившими и выходившими. В зале было полно народу – судя по виду, в большинстве своем придворных, и все они выжидающе смотрели на массивные двери в дальнем углу, куда вели Элизабет и леди Брайан.
– Дорогу ее светлости миледи Элизабет! – крикнул управляющий, и люди расступились, сопровождая их алчными, завистливыми взглядами. Большие двери распахнулись, и управляющий громко провозгласил: – Идет ее светлость леди Элизабет!
При этих словах стоявшие в зале за дверью леди и джентльмены в роскошных одеяниях поклонились или присели в реверансе перед вошедшей Элизабет. Как же чудесно было сознавать, что все эти важные взрослые преклоняются перед ней!
– Реверанс! – прошептала леди Брайан.
Элизабет изящно присела, после чего осмелилась поднять взгляд к дальнему углу зала, где нависал балдахин с государственным гербом. Под ним, на устланном ковром помосте, величественно восседал на бархатном троне ее отец-король, а рядом с ним, в кресле поменьше, – женщина в позолоченном платье и с длинными светлыми волосами. Элизабет сразу поняла, что это и есть королева Джейн, – кожа ее была мраморно-белой, в точности как описывала Мэри.
Три шага вперед, и еще один реверанс; снова три шага, и вот они с леди Брайан опустились на колени, склонив голову. Король поднялся. Все взгляды были устремлены на него в ожидании, как он примет дочь Анны Болейн.
– Встаньте, леди Брайан, – повелел он, сходя с помоста и подхватывая Элизабет на руки. – Добро пожаловать, моя маленькая леди Бесси. – Улыбнувшись, он чмокнул девочку в щеку.
– Добрый день, сэр, – пискнула она, немного подавленная обстановкой.
Вокруг заулыбались.
– Надеюсь, дорога была не слишком тяжелой? – осведомился король.
– О нет, сэр, но она была очень долгой! – ответила Элизабет. – И мне было очень скучно.
Король не сумел сдержать улыбку:
– Познакомься со своей мачехой, Бесси. Позволь мне представить тебя королеве Джейн.
Сидевшая на помосте женщина показалась Элизабет довольно полной, с длинным носом, чуть настороженным взглядом голубых глаз и маленьким ртом с плотно сжатыми губами. Но когда она улыбалась – а сейчас так оно и было, – лицо ее менялось. Элизабет собралась снова присесть в реверансе, но, когда королева протянула к ней руки, она забыла обо всем, утонув в золотой парче и мягкой плоти – платье мачехи имело очень глубокий вырез.
– Добро пожаловать во дворец, леди Элизабет, – произнесла королева, и в голосе ее прозвучало участие.
Несколько придворных зааплодировали при виде столь трогательной сцены; другие продолжали наблюдать, с улыбкой или любопытством во взгляде. Элизабет радовалась, что она снова с отцом. Она жалела лишь, что рядом с ним нет ее матери, которая была куда красивее, чем королева Джейн. Как же Элизабет ее не хватало!
Обед задерживался, чтобы король мог принять свою дочь, но шел уже двенадцатый час, и солнце стояло высоко в небе, так что все проголодались. Генрих решил в этот день обедать на публике, чтобы все стали свидетелями счастливого воссоединения его семьи, и вскоре на помосте поставили стол, покрытый отглаженной скатертью из расшитого цветами дамаста. Элизабет немало заинтриговал ритуал накрытия королевского стола, куда более замысловатый, чем ей доводилось видеть в Хэтфилде. Обрызгав скатерть сладкими травяными благовониями, на ней разложили салфетки, затем последовали золотые блюда и приборы, бокалы из венецианского стекла, чаши для мытья рук, белые ломти пшеничного хлеба и инкрустированные драгоценными камнями кувшины с вином. Венчала все это великолепие большая золотая солонка в виде корабля, которую поставили перед королем.
