Наконец, фонари нащупали поверхность. Приземление оказалось довольно мягким, хотя Белоусов не смог удержаться и взмыл вверх. Отключил антиграв он только на высоте нескольких метров, затем повторно опустился на «пол». Нахуджинов сработал лучше.

– Ну и ну, – только и сказал он.

– Что такое? – поинтересовался руководитель, пытаясь приспособиться к новым условиям.

– Прямо-таки пустыня. У меня такое ощущение, что здесь вообще ничего нет.

– Серёжа, в каждой пустыне есть свой оазис, – не согласился Белоусов и огляделся. Действительно, слова, сказанные подчинённым, казались близки к истине: видимое пространство напоминало пустыню безлунной ночью. Он посмотрел вверх. В вышине, как ночные звёзды, горели осветители.

Археолог наклонился, пытаясь под слоем пыли разглядеть пол. Тщетно. Пришлось разгребать пыль рукой. Вскоре он бросил это бесполезное занятие. До поверхности можно было не добраться и за несколько часов, учитывая, что всё это гигантское строение оказалось под землёй – здесь требовалось больше людей и оборудования.

– Давай осмотримся, – сказал Белоусов. – Пройдём по периметру.

– Вам нужно идти прямо метров пятьдесят, – донёсся из наушников голос наблюдателя.

Они стали продвигаться прыжками в указанную сторону. Вскоре фонари выхватили из тьмы стену. Она была такой же гладкой, как и выше.

– Вообще не вижу смысла в этом параллелепипеде, – высказался Нахуджинов.

– Он должен быть. Никто не будет ничего делать без конкретной цели, – ответил Белоусов. – Давай попробуем очистить часть стены. Вдруг найдём барельеф или роспись.

– Да, стоит попробовать ещё раз. А вдруг это что-то вроде голографического зала?

– Но сканеры не фиксируют наличие техники, даже её остатков.

– И то верно, хотя, возможно, у них был совершенно иной уровень технологий и для них не нужны проекторы…

Они приступили к работе. Сначала счищали пыль руками, а затем, когда появилась поверхность, из перчаток вышли мягкие кисточки, и археологи перешли к более тонкой работе. Через десять минут их взорам предстала серая и абсолютно ровная стена: никаких рисунков, даже вмятин.

– Может, стоит подсветить в ином диапазоне? – предложил Нахуджинов.

– А это мысль! – согласился Белоусов, удивившись, что сам об этом не подумал, и перевёл изображение в инфракрасный, а затем в ультрафиолетовый спектр. Никакого результата. – Да, над этим придётся поломать голову. Пройдём по периметру.

Нахуджинов не ответил, но последовал за руководителем. Долго в пейзаже ничего не менялось: ровная стена тянулась с левого края, справа – чёрная пустыня, а затем путь преградила грань параллелепипеда.

– Мы так можем бродить часами, – фыркнул Сергей. – Бесполезно.

– Возможно, – ответил руководитель и «пошёл» дальше.

Через некоторое время они снова стояли у угла, ничем не отличающегося от предыдущего. Так они обошли весь периметр. Нахуджинов оказался прав.

– Поднимаемся? – спросил тот.

– Нет, у меня появилась одна идея. Давай в центр. Дежурный, направляйте нас, – сказал Белоусов и попрыгал туда, где, по его мнению, располагался центр.

– Чуть правее.

Разведчики подкорректировали курс. Пока они двигались, Нахуджинов спросил:

– Почему мы идём именно туда? Есть идея?

– Знаешь, Сергей, мне кажется, что те, кто строил это, обладали любовью к геометрии, поэтому будет не лишним посмотреть, что в центре квадрата.

– Логично.

Указания дежурного вывели их в нужное место. Белоусов разглядывал «пустыню». На первый взгляд всё так же, но что-то ему казалось неправильным, а вот что, он не мог понять.

– Ты ничего не замечаешь? – спросил он у коллеги.

– Нет, но…

– Точно! – воскликнул Белоусов. – Смотри внимательно, – он указал на поверхность «пола». – Она сначала поднимается под небольшим углом, а затем идёт ровно.

– А ведь действительно… – прошептал Сергей, – Здесь была полость.

– Или есть! Копай, посмотрим.

– Белоусов и Нахуджинов с энтузиазмом приступили к работе. Сверху доносились какие-то слова, но Александр Николаевич пропускал их мимо ушей. Он знал, что делает. Казалось, ещё немного и он самолично узнает, что же случилось с погибшей цивилизацией. Успели они уйти перед взрывом звезды или предпочли гибель бегству? А может, ушли глубоко под поверхность, к центру планеты, чтобы выжить?..

– Странные толчки… – сказал диспетчер. – Прямо под вами.

– Это ещё одна пробка! – ответил Белоусов. – Она только больше. Надо отойти, а…

Внезапно земля ушла из-под ног, и они рухнули вниз. Белоусов не успел удивиться, как почувствовал ощутимый удар о твёрдый пол. Тело налилось тяжестью. Скафандр казался таким неподъёмным.

– Что такое? – спросил он.

– Мы провалились, – послышался знакомый голос.

– Я догадался, – уже с раздражением бросил Белоусов.

– Почему скафандр стал таким неповоротливым? Кажется, антиграв накрылся. Утяжеляет.

– У меня так же. Сейчас запущу диагностику, – ответил Сергей и через несколько секунд с удивлением сказал. – Всё нормально.

– Если так, то здесь другая гравитация?

Вопрос был, конечно, не риторический. Белоусов попытался встать. Это удалось с трудом. В нормальных условиях скафандр весил около сорока килограмм, а Александр Николаевич никогда не был спортсменом, тем более сейчас, когда он уже привык работать при пониженной силе тяжести, поэтому пришлось переключить антиграв на положение «-0,5g». Стало легче. Археолог осмотрел скафандр: почти всё оказалось целым. Пострадал фонарь на шлеме, зато другой светил исправно.

Они находились в небольшом круглом помещении, но самое странное было то, что здесь было чисто: пыль отсутствовала, если не считать принесённой ими. Повсюду царила идеальная чистота. Он посмотрел наверх. Потолок выглядел необычно и имел матовую поверхность.

– Силовая плёнка, – догадался археолог. – Мы провалились через неё.

– Это свидетельствует о высоком уровне технологий.

– Не то слово…

Белоусов понял, что не слышит переговоров наблюдателя. Не могли же они проигнорировать такое происшествие! Он попытался вызвать лагерь на связь, но никто не отвечал.

– Связь не работает!

– Может, передатчик разбился, – ответил Сергей и тоже попытался вызвать наблюдателя. Безрезультатно.

– Не нравится мне это. И темно здесь… Свет бы…

Стало светлее, словно кто-то услышал его слова и повернул тумблер. От неожиданности оба археолога вздрогнули. Мурашки побежали по коже.

– Не нравится мне это…

Белоусов пытался определить, откуда исходит свечение, но, казалось, светился воздух и стены. Воздух? Но ведь здесь его нет… или всё-таки есть? Анализаторов у них с собой не было, но косвенным методом можно было узнать.

Белоусов стряхнул с себя несколько пылинок и стал наблюдать за их поведением. Падали они медленно, значит, хоть какая-то атмосфера есть.

– Кажется, гравитация здесь земная, – сказал Нахуджинов.

– Да, странно, – прошептал Белоусов. – Думаешь, антропоцентризмом пахнет?

– Это было бы чересчур… – ответил Сергей.

– А мы всё-таки проверим, – возразил Александр Николаевич и приказал в сторону. – Гравитацию отключите.

Сработало! Они стали невесомыми. Белоусов резко взмыл вверх, но столкнулся с потолком.

– Выпустить нас, – бросил он, но на этот раз силовое поле осталось на месте. Никакие другие приказы не действовали, как он ни старался. Осталось только констатировать, что это бесполезно.

– Кажется, там выход, – сказал Сергей.

Александр Николаевич посмотрел в указанную сторону. Действительно, там виднелся вход в туннель высотой метра три.

– Гравитация в половину начальной, – сказал Белоусов.

Древняя система послушно выполнила приказ. Люди стали невесомыми, а затем, постепенно изменяя настройку антигравитации, опустились на твёрдую поверхность. Двигаться было очень удобно: теперь люди со скафандрами весили как на Земле без них.

Змейка туннеля имела круглую форму в поперечнике, стенки его на ощупь казались мягкими, хотя через перчатки трудно было понять, насколько. Стены так же светились мягко и ненавязчиво.