– И как тебе только удалось высмотреть эту овечью тропу? – изумился Корс Кант.

Анлодда не ответила. Она схватила Корса Канта за руку и увела в лес. Желание охватило юношу, и он мысленно взмолился о том, чтобы повторилось то, что произошло в комнате Анлодды тысячу лет назад.

Но она обвела его вокруг высокого валуна, и их взорам предстало море.

Корс Кант ахнул и задохнулся от изумления. Они стояли на самом краю обрыва. Один неосторожный шаг – и он мог сорваться в бездну. С высоты создавалась иллюзия, будто внизу раскинулась вся Земля, и что она круглая. Никогда еще Корсу Канту не доводилось стоять на вершине горы и смотреть на безбрежные морские просторы. «Иисус, Мария, Рианнон! Неужели эта гора высотой равна величественному пику, что я видел в пяти лигах к северу».

Луна прочертила по морю серебристую дорожку, высвечивая барашки на волнах. Сверкающее серебром море соперничало красотой со звездным небом.

Анлодда положила руку на плечо юноши. А у того язык присох к нёбу. Он даже не мог вымолвить «госпожа» или «моя богиня». Нежные губы коснулись его шеи ниже затылка. Корс Кант выдохнул, умирая от страсти.

– Меж небом и землей, – проговорила Анлодда. – Не стоим ли мы рядом на одной высоте?

Понимание сказанного ею струйкой ртути пробежало по позвоночнику юноши. «Она любит меня, я люблю ее – а она пыталась убить Dux Bellorum. Все остальное случайно».

Холодный ветер кусал кожу юноши, раздувал рубаху. Он чувствовал тоску Анлодды. Корс Кант обернулся. В глазах девушки стояли серебряные слезы, отражали луну и уносили к небесам.

Голос Анлодды, когда она заговорила, был столь нежен, столь женственен, что Корс Кант ее едва расслышал.

– Но мы живем не на небе и не в море, и даже не на харлекском холме, а в каменном мешке, при дворе Каэр Камланна. Боюсь, скоро все узнают мою тайну. Боюсь, меня оставят здесь, тебя сбросят туда, и наши протянутые друг к другу руки не смогут соприкоснуться. Боюсь, скоро всем станет известно, какое страшное преступление я чуть было не совершила, и тогда меня убьют или вышвырнут, словно собаку, которая укусила новорожденное дитя. Я боюсь, Корс Кант. Никогда раньше я ничего не боялась. Принцессы не должны испытывать страха. – Она насмешливо улыбнулась, отерла слезы. – Но хватит плакать. Давай возвращаться, рука в руке, как сестра и брат. Пока – пока сестра и брат. Возьми меня за руку.

Их пальцы сплелись, и они ушли с обрыва, а потом нашли тропу, по которой вернулись к лагерю бриттов.

Анлодда с бардом разыскали Ланселота, и девушка доложила о результатах разведки. К ним подошли Меровий, Кей и Бедивир. Остальные не приближались, включая Куту и Медраута. Ланселот на Медраута поглядывал подозрительно.

– Ты говорила, что через стену можно перебраться другим путем, – напомнил Анлодде Питер, когда она закончила рассказ.

– Под стеной, а не через нее. И то не всем, а лишь нескольким.

Ланселот подергал себя за усы. В этом он явно переусердствовал – вырвал клок, и Корс Кант сочувственно айкнул.

– Туннель? – уточнил легат. – И сколько там воинов пройдет в ряд?

– Один – и то с трудом. И не «пройдет». Там можно передвигаться только ползком, да и то – придется продираться. Вам с Кеем трудно будет, но, наверное, все же получится. Кстати, место, куда выводит туннель, общественное, но это не значит, что там непременно будут толпиться юты.

– Что за место?

– Старые бани. Там вполне просторно, можно закрепиться, передвигаться и уложить столько ютов, сколько песчинок на берегу, пока они сумеют прикончить нас.

– Анлодда, – возразил Ланселот. – Но это совсем не то, что я…

– Знаю, знаю. Ты не хочешь вести на город смертников, государь. Но я бы не возражала, даже будто это так. Кстати, я не настаиваю на том, чтобы с нами шел Корс Кант.

– Что? – прищурился Ланселот. – Что-что-что? – скороговоркой выпалил он.

Анлодда продолжала:

– Король Рикка заново отстроил бани, когда Артус вернулся из Рима. В мирное время там множество… горожан, моих земляков. Они парятся в парилках или плещутся в холодном бассейне. Я и сама там часто бывала.

– А этот король Рикка, – спросил Ланселот. – Он мог бы оказать нам помощь?

Анлодда выпучила глаза. Ланселот обнаружил, что изумленно на него смотрит не только Анлодда, и густо покраснел.

«Он не знает! – понял бард. – Но как он может не знать?» Король Рикка погиб, защищая левый фланг войска Ланселота в последней битве – сражении при горе Бадона, погиб из-за того, что неправильно понял хитрый маневр Артуса – отступление, произведенное для виду. Ланселот ворчал из-за этого случая еще долго, и называл Рикку «варварской обезьяной с барсучьими мозгами, нахлобучившей на голову медный таз».

– Помог бы, если бы только смог подняться из могилы, – сказал Корс Кант. – Но даже Мирддину не под силу воскресить мертвеца через четыре года после похорон.

– Это я понимаю, – огрызнулся Ланселот.

«Еще одна ложь».

У Корса Канта мурашки по спине забегали. Кто же этот новый Ланселот, почему он так переменился? Быть может, в него вселился бес?

– Ну, а как насчет принца Горманта? – обратился юноша к Анлодде. – Говорят, он сводный брат Dux Bellorum. – Бедивир гневно скривился, и Питер поспешно произнес: – Но, конечно, никто не верит в такую гнусную ложь!

Анлодда метнула предупреждающий взгляд в сторону Корса Канта. Разговор зашел в опасную область, но бард вовсе не собирался нарушать клятву, данную принцессе в чудесной пещере.

– Это сын холостяка… – проговорила Анлодда. – Он… он… хотела бы я сказать, кто он таков! Он нам не поможет! Наверняка сейчас угощает саксов или ютов, потчует их тем, что вырвано изо рта у маленьких детишек! Ну… в общем, ты понял, государь, что я хотела сказать.

– А очумевшие жители Харлека будут только под ногами болтаться, – добавил Ланселот.

Чуть помедлив, Анлодда продолжала:

– Хорошо, вот какой у меня план. Вы все, – она обвела рукой отряд Ланселота и сикамбрийских воинов Меровия, – отправляетесь на берег и находите там лодку. Наверняка в гавани можно найти хоть какое-то суденышко.

Тут вперед шагнул капитан Нав. Он впервые подал голос со времени гибели «Бладевведд».

– Об этом я уж как-нибудь позабочусь, полководец.

Ланселот рассеянно кивнул.

– Найди самую большую посудину, какую только сумеешь. Пусть тебе приказывает Меровий.

– Рад, что ты не предлагаешь мне карабкаться по туннелю, Ланс, – улыбнулся король. – Боюсь, мне это было бы не под силу.

Ланселот назвал тех, кого хотел взять с собой в город:

– Кей, Бедивир, Анлодда и Медраут. Остальные идут с центурионом Какамври. Капитан Нав, не мешкайте.

– Медраут? – в унисон переспросили Кей и Бедивир.

– Да, зачем он нам? – добавила Анлодда.

Ланселот, похоже, не мог придумать веской причины.

– Ну… он бы мог… он мог бы… стоять в дозоре.

– Следует ли мне напомнить тебе, – вмешался Кей, – что ты поклялся защищать этого юношу? – Мне кажется, вряд ли стоит брать столь неопытного воина на столь опасное дело.

Анлодда многозначительно посмотрела на Корса Канта, но тот не пожелал встречаться с ней взглядом. Бард должен был идти с Ланселотом и Анлоддой – ведь это напророчил Меровий.

Ланселот неохотно сдался.

– Ладно, пусть Медраут уходит с Меровием. Пойдут Кей, Бедивир, Анлодда и я.

Корс Кант молча ждал. Наконец после долгой паузы Анлодда сказала то, что собиралась сказать:

– Пятеро против пяти центурий. Отряд смертников.

– Пятеро? – недоуменно вздернул брови Ланселот. – Я насчитал четверых. Кто это еще собирается с нами? Повариха?

– Какая повариха? Она и в поход-то с нами не пошла, слава Спасителю! – Анлодда подняла затянутую в перчатку руку. – Давай еще раз сосчитаем. Ты, Кей, Бедивир, Корс Кант…

– Почему это Корс Кант? – вмешался Ланселот возмущенно.

Юноша вытянулся в струнку.

– А почему нет? Я точно так же смогу пролезть в туннель!

– Возражаю! – встрял Кей. – Против Корса Канта у меня те же возражения, что и против Медраута, только их вдвое больше! Анлодда бросилась на защиту барда, но юноше показалось, что она делает это довольно вяло.