– С этой минуты, дамы и господа, вы студиозусы Высшей академии магии учреждённой королём Генрихом Великим. Сейчас я проведу вас в канцелярию, ваши имена впишут в книгу и помогут вам определиться с местом проживания. Если вы все дворяне, а как я погляжу вы дружны между собой, то я советую вам поселиться в Изумрудном дворце. Вам выделят там лучшие из всех имеющихся покои на одном этаже, но учтите, дамы живут в правом крыле, а господа в левом. Только после окончания третьего курса студиозусам разрешается селиться в отдельных особняках так, как им захочется. Таковы правила.
Я несколько опешил и спросил улыбаясь:
– А как же собеседование, господин Зандлер?
Отто Зандлер лукаво улыбнулся и ответил:
– Господин Тулкин, вы мне только что доказали, что чудеса всё-таки существуют. Для друзей его величества в Высшей академии магии открыты любые двери. О том, сколько денег вы уплатили за своё обучение, дамы и господа, не узнает ни одна живая душа, как и о том, что вы друзья нашего короля. А сейчас я провожу вас к госпоже государственному секретарю канцелярии нашей академии, баронессе Грете фон-Либенрозе. Она лично оформит все документы и выдаст вам специальные магические кольца, выдающиеся коронованным особам. О, не волнуйтесь, они совершенно невидимы и ваше инкогнито не будет раскрыто.
Немного подумав, я решил, что так оно всё-таки будет к лучшему. Мы все, кроме Тимохи, прошли через космическую академию и я не думаю, что здесь требования к студиозусам жестче, чем в ней к курсантам. Зато мы теперь могли смело гонять балду и ни о чём не думать. Отто Зандлер вывел нас из своего кабинета через другую дверь, отвёл в кабинет государственного секретаря канцелярии и сказал ей:
– Гретхен, эти молодые люди друзья нашего короля. Выдай им магические кольца высшего допуска, научи ими пользоваться и затем посели на третьем этаже Изумрудного дворца так, чтобы их покои находились рядом.
Главный казначей тепло с нами попрощался и, отведя меня в сторонку, шепнул, чтобы в случае необходимости я обналичивал векселя через него, либо делал это в Кёнигсберге. Через полтора часа мы уже осваивались в своих роскошных, трёхкомнатных номерах. К нам даже была приставлена прислуга, не говоря уже о том, что наших коней определили на постой в роскошном деннике и за ними ухаживали опытные конюхи, услуги которых уже были щедро оплачены из наших денег. Да, выложив почти сорок миллионов кёнингов за своё обучение, мы могли надеяться на обслуживание по высшему разряду и его нам предоставили в полном объёме. Изумрудный дворец действительно представлял из себя шикарный отель высотой в двенадцать этажей. Средняя часть здания оказалась круглой в плане. В ней на всех двенадцати этажах находилась огромная, очень красивая и уютная общая гостиная, разбитая на множество укромных уголков по периметру. В центре гостиной располагался большой фонтан с круглым бассейном. К ней примыкал зимний сад с множеством беседок, наполненный ароматом цветов. Как и все остальные общаги Изумрудный дворец тоже был разрисован снаружи граффити.
Ну, а справа и слева находились два спальных корпуса, в конце которых находились столовые комнаты, рассчитанные на шесть и двенадцать человек. Нам сразу же была выделена отдельная столовая комната, как и нашим боевым подругам. В общем лично я был в полном восторге от того, как нас устроили, но мы всё же решили пообедать в большой ресторации неподалёку и хорошенько отметить своё поступление в Высшую академию магии. Заведение называлось на французский манер – "Монплезир" и идти до него было всего каких-то десять минут. Седлать ради этого лошадей было полной глупостью, ведь их только что расседлали и конюхи ухаживали за ними. Слегка почистившись, мы вскоре собрались в почти безлюдной гостиной, за колоннадой колон которой прохаживалась дюжина големов – блюстителей порядка. По идее ночью они должны были стоять на страже и не пропускать парней к девушкам и наоборот. Как только пришла Симона, отправились в ресторацию.
В канцелярии каждому из нас выдали по магической карте, заблудиться с которой было невозможно и мы пошли по ней, радуясь тому, что снова стали студентами. По широкой, тенистой алее в том же направлении двигалось немало народа, но кое-кто скакал верхом, а некоторые даже не стеснялись пускать лошадей в галоп, что мне не очень-то понравилось. Пешеход главная фигура на дороге. Одного такого расфуфыренного типа восточной наружности, промчавшегося в метре от нас вместе со своим слугой, я даже обозвал козлом, надеясь, что тот обидится и полезет в драку, но этот хам даже не обернулся. Зато это сделал его тощий слуга с кривой физиономией. Я сделал рукой в его адрес оскорбительный жест и этот невзрачный уродец хищно оскалился, но тут же отвернулся и поскакал дальше. Гасан немедленно сказал:
– Судя по одежде, они оба из Сирии, Мэт. Слуга явно матёрый маг, а его господин, похоже, сын богатого купца.
Через несколько минут мы вошли в трактир и мигом забыли о купеческом сынке и его слуге. В трактире не то что бы было многолюдно, но и не пусто. В нём находилось примерно четверть студиозусов, они вели себя раскованнее, а остальные были абитуриентами с родителями и прочими наставниками. Мы тут же передали бразды правления Малышу Джонни и он повёл нас вперёд, ориентируясь исключительно на вкусные запахи. Через несколько минут мы уже сидели в относительно небольшом зале и наш Папочка тщательно изучал меню и карту вин, а они весьма сильно отличались от тех, к которым мы привыкли. Поговорив минут десять с официантом, она принялся быстро делать заказ. Мотя попытался было вякнуть, но я быстро объяснил ему, что Папочка знает вкусы каждого гораздо лучше и не было ещё такого случая, чтобы он хоть в чём-то ошибся. Впрочем, в одном он точно ошибся, в этом же зале вместе с нами обедал рослый, смуглый малый, одетый, словно Аладдин из сказки, даже с маленькой обезьянкой, сидевшей прямо на столе и трескавшей фрукты. Его слуга сидел чуть с боку и внимательно, методично осматривал весь зал взглядом профессионального телохранителя.
То и дело все трое, включая мартышку, смотрели на нас и в их взглядах я не прочёл ничего, кроме презрения и плохо скрытой ненависти. Поэтому моё настроение даже от того прекрасного обеда, который устроил для нас Малыш Джимми, оказалось изрядно подпорченным. К тому же этот Аладдин из сирийской лампы то и дело отпускал вполголоса язвительные реплики в адрес людей, обедающих в этом зале, на одном из древних арабских диалектов. Причём делал это с улыбочкой. На его беду мы все знали этот диалект, на котором когда-то разговаривали в Аравии бандиты, но те были нашими союзниками в борьбе с чингизидами. Моё настроение, а я сидел лицом к Аладдину, быстро передалось всем остальным ребятам и обед прошел в несколько напряженной и скованной обстановке. Ресторацию мы покинули с облегчением. Причём раньше этой неприятной парочки и вернулись в изумрудную общагу, но не стали подниматься наверх, а расположились в большой беседке, стоящей в парке напротив входа во дворец и завели разговор о делах.
Нам предстояло за оставшиеся две недели составить учебный план и так распределиться по факультетам, чтобы не было пропущено ни одной лекции. Вообще-то Высшая академия магии была очень строгим учебным заведением и отсев после первых трёх лет обучения доходил до восьмидесяти пяти и даже девяноста процентов. Студенты, отчисленные в первые три года, не покидали Магишештадт и оставались в нём на второй, третий, а кое-кто даже на четвёртый и пятый год лишь бы закончить трёхлетний курс и затем поступить в бакалавриат, чтобы получить в итоге звание бакалавра магии и затем учиться в академии заочно. Так что студентов младших курсов насчитывалось четыре пятых от их общего числа, но не потому, что они были полными болванами. Бакалавр Вышки в любой другой магической академии Европы сразу же становился профессором, настолько крепко вколачивались в него знания и таково было их качество.