— Держи зеркало так, чтобы видеть себя, — сказала она. — Я объясню тебе, что я сделала.

Холли взяла Бет за подбородок и повернула не накрашенной стороной лица к Линку.

Он судорожно сглотнул, увидев разницу.

Ярость исказила его лицо. Он весь тут же переменился, превратился в незнакомца, с презрением смотрящего на красивую женщину.

У Холли похолодело внутри.

«Бог мой, — подумала она, — ведь он знает Бет! Знает, что она вовсе не самовлюбленная и жестокая девочка, и тем не менее смотрит так, словно ненавидит ее. Точно так же он смотрел на Шаннон. Так же будет смотреть на меня, когда все откроется…»

Только беспомощная мольба в глазах Бет удержала Холли от нервного срыва. Она едва сдержалась, чтобы не закричать от отчаяния.

Всеми силами пытаясь унять дрожь, она принялась накладывать макияж на левую сторону лица Бет.

— Нет, — яростно прохрипел Линк. — Так она похожа на дешевую шлюху!

Возмущенный возглас Бет заставил его замолчать. Бормоча под нос проклятия, он пытался взять себя в руки. Никогда в жизни ему не приходилось так туго.

Без уродливых косичек и чисто вымытого лица Бет стала живым воплощением своей красивой, распутной матери.

Несмотря ни на что, Холли продолжала уверенно наносить косметику.

— Я сказал, хватит! — рявкнул Линк. Холли даже бровью не повела.

— Холли, черт возьми! — теряя терпение, прошипел Линк.

— Ты, кажется, намерен прервать наше перемирие? — собрав всю свою волю в кулак, произнесла девушка.

— Если кто-то и пытается это сделать, так это ты, — еле сдерживая ярость, заявил он.

В гробовой тишине Холли сравнила результат своих усилий с тем, что было сделано ею раньше, и, оставшись вполне довольна, взяла в руки светло-коричневый карандаш для бровей.

— Обрати внимание, — ровным голосом сказала она, — я не спорю с тобой и даже не повышаю голоса.

Ей потребовалась немалая выдержка, чтобы выглядеть спокойной. Отложив карандаш, Холли взяла бирюзовые тени для век и снова повернулась к Бет.

— Дешевая шлюха, — невозмутимо произнесла она, — красится очень ярко и делает это топорно.

— Вот и я говорю, — резко ответил Линк.

— То, чем я занимаюсь, называется макияж, — не обращая внимания на его реплику, продолжала Холли. — Он делается с учетом возрастных особенностей — тонко и со вкусом.

Лицо Линка стало непроницаемым. Он скрестил на груди руки, облокотился на дверь и казался необычайно большим, заслонив собой весь дверной проем.

— Красиво то, что естественно, — категорично заявил он.

— Кто спорит, — ответила Холли. Она взяла светло-бежевые тени и смешала их с бирюзовыми. — Но ты ведь постарался сделать все, чтобы девочка выглядела как можно непривлекательнее, разве не так?

— Точно.

— Но почему? — тихо спросила Холли. — Разве ты не доверяешь ей?

— Какого черта, чего ты добиваешься? — взвился Линк.

Бет встрепенулась от резкого как удар кнута голоса брата.

Холли предостерегающе положила руку на ее плечо.

— Я хочу сказать, что ты с безупречным чутьем…

— Спасибо, — язвительно перебил Линк.

— …выбирал такую одежду и прическу для Бет, чтобы скрыть ее природную красоту, которая с каждым годом становится все видней, — закончила Холли.

Линк помрачнел еще больше.

— Она прекрасно выглядела и раньше, — холодно заявил он.

— Возможно, для тебя. Самой Бет хотелось бы выглядеть иначе.

— Она еще мала, чтобы понять, что для нее хорошо, а что плохо.

— Красота — это, конечно же, плохо. Так, видимо, надо тебя понимать?

Линк непреклонно сжал губы.

— Неужели ты не понимаешь, что Бет осталась прежней, несмотря на внешние перемены? — тихо спросила Холли.

Линк промолчал.

— Боже мой, Линк, — взмолилась Холли. — Ты ведь вырастил ее. Она ведь тебе как дочь!

— В первую очередь она — дочь своей матери, — прорычал Линк, — а ее мать — грязная потаскуха!

— Ненавижу тебя! — закричала Бет, вскочила и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.

Холли и Линк слышали, как она вихрем промчалась через гостиную, вбежала в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Дрожащими руками Холли сложила косметику в сумку.

— Неужели ты действительно считаешь Бет потаскухой? — дребезжащим от гнева голосом спросила Холли.

— Конечно, нет!

— Тогда советую сказать ей об этом, когда вы оба успокоитесь.

Холли резко закрыла на сумке молнию. Затем выпрямилась и встала лицом к лицу с Линком, держа перед собой сумку как щит. Она была полна такой же решимости, как и Линк.

— А как ты поступишь со мной? — спросила она.

— О чем ты?

— Когда я сниму с себя эту подростковую одежду, сменю прическу и воспользуюсь какой-нибудь еще косметикой для лица помимо мыла, то сразу же как по мановению волшебной палочки деградирую в твоих глазах?

— Холли…

— Неужели стильное платье, — неумолимо продолжала она, — и несколько прикосновений карандашом для бровей превратят меня в презренную, лживую шлюху?

— Холли…

— Ответь мне, — повысила голос Холли.

— Не будь смешной.

— Красиво то, что естественно, не так ли?

— Конечно, — ответил Линк.

— За исключением тех случаев, когда красота вступает в противоречие с твоими убеждениями. В этом случае ты спешишь объявить ее чудовищным пороком.

— Я полагал, у нас временное перемирие, — холодно напомнил он.

— Я рискую своим будущим, заключая с тобой перемирие, — ответила Холли, — но будь я проклята, если позволю рискнуть будущим Бет!

— Что ты хочешь сказать?

— Ты просто тиран. Ты заставляешь ее носить вещи, из которых она давно выросла, и держишь взаперти, пока у тебя хватает сил.

— Какая чушь!

— Нет, не чушь! Все обстоит именно так! — отрезала Холли. — А Бет становится женщиной.

— Боже, неужели ты думаешь, я не заметил этого?

— Тогда не пытайся остановить время.

— Ей всего пятнадцать! — прорычал Линк.

— Почти шестнадцать. А сколько мне было, когда ты впервые обратил на меня внимание? Кажется, четырнадцать?

— Это не имеет ничего общего с Бет.

— Очень даже имеет. Девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков. Бет хочет предстать перед своим молодым человеком во всем своем блеске.

— Я лишь хочу, чтобы она была сама собой, — заявил Линк. — Просто Бет. Этого достаточно для любого мужчины.

— Разговор не о мужчинах. Мы говорим о Бет. Ее желание понравиться Джеку столь же невинно и естественно, как дыхание. И если ты попытаешься помешать ей, то сломаешь ей жизнь.

— Именно этого я и хочу избежать, и ты это знаешь.

— Да, но ты избрал неверный путь. Бет — открытая, чистая, любящая и очень упрямая личность. И доказать ей, каким должен быть идеал женщины, ты можешь только любовью.

— Я и пытаюсь, — уже более миролюбиво произнес Линк.

— Заставляя ее заплетать косички?

— Не позволяя ей становиться похожей на ее мать.

— Ты не слушаешь меня? Я уже говорила. Бет совсем не такая, как ее мать!

— Тогда зачем ты пытаешься сделать ее похожей на нее? — снова взвился Линк. — Любой достойный мужчина и так может разглядеть в Бет незаурядную личность.

— Если Бет для него важнее всего.

— Что?

— Много ты обращаешь внимания на хороших, добрых, но не слишком красивых женщин? — вкрадчиво спросила Холли. — Помимо меня, конечно.

Линк молчал. Ему нечего было сказать, и они оба это понимали.

Холли зло рассмеялась.

— А есть такие, как Син. На этой девице килограммы косметики. Почему ей позволительно быть красивой, а нам с Бет нет?

— Син может краситься, носить обтягивающую одежду и отираться возле мужчин сколько ей вздумается потому, что она… игрушка. Ни один взрослый мужчина не влюбится в игрушку, как бы красиво она ни была упакована. Поэтому, — прищурив глаза и улыбаясь, произнес он, — отчего бы не получить удовольствия от яркой обертки?

— Мне понятен ход твоих мыслей, — пробормотала Холли. — Иметь некрасивую жену слишком скучно, и поэтому время от времени хочется развернуть какую-нибудь симпатичную игрушечку.