— Сколько тебе осталось до отставки? — спросил Морвин.

— Около трех лет. Еще довольно долго. Майкл откинулся на стуле и правой рукой достал из кармана куртки сводку новостей.

— Похоже, один из твоих приятелей не собирается выходить в отставку.

Морвин взял листок бумаги и пробежал глазами колонки сообщений.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он на всякий случай.

— Вторая колонка. Примерно посередине.

— «Взрыв на Бланчене»? Ты про это?

— Да.

Морвин медленно прочитал сообщение.

— Боюсь, я все равно не понимаю, — сказал он, в то время как сердце его переполнилось чувством, похожим на гордость. Впрочем, он постарался это скрыть.

— Твой старый командующий флотом, Малакар Майлз. Кто же еще?

— «Шесть человек погибло, девять ранено… уничтожено восемь узлов, двадцать шесть повреждено, — прочитал он. — Никаких улик на месте преступления не найдено, однако служба безопасности занимается расследованием…» Если никаких улик не найдено, почему тогда ты подозреваешь командора?

— Из-за того, что лежало на тех складах.

— А что там лежало?

— Высокоскоростные автоматические переводчики.

— Что-то я ничего не понимаю…

— …Раньше их производили только на планетах ДИНАБа. На Бланчене хранилась первая партия переводчиков, поступившая с одной из планет ОЛ.

— Значит, они пытаются отнять у ДИНАБа и эту отрасль промышленности.

Майкл пожал плечами.

— Мне кажется, они имеют право производить все, что захотят. ДИНАБ поставлял недостаточное количество таких переводчиков, так что некоторые промышленники Лиги решили заняться этим производством. Насколько тебе известно, переводчик — очень сложный прибор, одна из немногих машин, которая требует существенной ручной доводки.

— И ты думаешь, тут замешан командор?

— Всем известно, что это его рук дело. Он занимается подобными вещами уже не один год. Командор Малакар Майлз забывает, что война закончилась и заключен мир…

— Ну, вы ведь не сможете отправиться за ним на ДИНАБ.

— Не сможем. Однако какой-нибудь влиятельный гражданский человек наверняка это сделает — потому что уничтожается собственность и гибнут люди.

— Такие попытки уже предпринимались раньше, тебе должно быть известно, к чему они привели. Кроме того, если кому-нибудь взбредет в голову сунуться к Малакару Майлзу еще раз, мало ему не будет.

— Да знаю я! Может возникнуть серьезная проблема — мы этого совсем не хотим.

— Предположим, служба безопасности поймает его на месте преступления? Они ведь не нарушат свое обещание?

— Тебе известен ответ. Морвин отвернулся.

— Мы никогда не обсуждаем подобные вещи, — наконец сказал он.

Майкл сжал зубы и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Да, — сказал он. — Мы не собираемся нарушать свои обещания. Мы будем вынуждены вернуть его в ДИНАБ. После этого ОЛ направит официальную жалобу в Управление ДИНАБом, а они, естественно, ничего не станут предпринимать против своего единственного оставшегося в живых и ушедшего в отставку командора. По закону нам придется его вернуть — кроме того, если на месте преступления окажется много свидетелей, у нас просто не будет выбора. Им не следовало делать Майлза своим представителем на первой конференции СЭЛа. Знаешь, мне кажется, они уже тогда знали, чем это может обернуться, и до сих пор продолжают его поддерживать. Мне ужасно хотелось бы найти способ убедить командора в том, что он должен примириться с поражением… или добиться отмены его дипломатической неприкосновенности. Очень неприятная ситуация.

— Да.

— Ты же служил под командованием Майлза. И был его другом.

— Ну.

— Насколько я понимаю, вы по-прежнему друзья?

— Ты же знаешь, время от времени я навещаю командора — по старой памяти.

— А есть какая-нибудь надежда, что ты сможешь убедить его одуматься?

— Я ведь уже говорил: мы не обсуждаем подобных вопросов. Впрочем, он не стал бы меня слушать.

Морвин налил еще кофе в чашки.

— Кем был Малакар Майлз раньше, не имеет значения; сейчас он убийца и террорист. Ты это понимаешь?

— Понимаю.

— Если он зайдет слишком далеко — и выкинет что-нибудь по-настоящему серьезное — может начаться война. Многие политики и военные только и ждут повода, чтобы вцепиться ДИНАБу в глотку и покончить с ним раз и навсегда.

— А зачем ты мне все это говоришь, Майк?

— В данный момент я не на работе и действую по собственной инициативе. Надеюсь, мое начальство никогда не узнает о нашем разговоре. Ты живешь в этом городе, ты единственный из всех моих приятелей знаком с командором Майлзом, ты периодически с ним встречаешься. Проклятие! Я не хочу, чтобы началась еще одна война! Даже если она будет короткой и закончится через сутки. Я старею и мечтаю уйти в отставку, чтобы спокойно ловить рыбу. Ты был одним из его заместителей. Ведь эта твоя замечательная трубка от него — он подарил ее тебе, когда закончилась война. По-моему, она сделана из корня верескового дерева Бейнера-Сандоу? Такие трубки немало стоят. Наверное, командор Майлз хорошо к тебе относится.

Морвин покраснел, кивнул, дым попал ему в глаза, и он грустно покачал головой. «Я продал его, как и все остальные, когда перебрался жить в ОЛ и стал брать их деньги».

— Мы уже очень давно не виделись. Я уверен, что он меня не послушает.

— Извини, — проговорил Майкл, глядя в свою чашку. — Мне не следовало делать подобных предложений. Давай забудем об этом, ладно?

— Ты занимаешься взрывом на Бланчене?

— Только попутно.

— Ясно.

Они долго молчали, а потом Майкл залпом допил свой кофе и встал.

— Ну, ладно, мне пора возвращаться на работу. Увидимся через одиннадцать дней, у меня. На восходе солнца. Договорились?

— Угу.

— Спасибо за кофе.

Морвин кивнул и помахал ему рукой. Майкл очень осторожно прикрыл за собой дверь.

А Морвин довольно долго смотрел на застывший сон юноши, который недавно покинул студию. Затем его взгляд остановился на кофейной чашке. Она медленно поднялась в воздух, повисела там, а потом вдребезги разбилась о стену.

Хейдель фон Хаймек смотрел на девочку и улыбался. Ей, вероятно, лет девять.

— …А это клаанит, — объяснил он, добавив еще один камень к тем, что лежали рядом с девочкой на подоконнике. — Я нашел его некоторое время назад на планете, которая называется Клаана. Он отполирован, но форма у него осталась естественной.

— А какая она, Клаана? — спросила его девочка.

— Эта планета, в основном, состоит из воды, — ответил Хейдель. — У нее большое голубое солнце, странное розоватое небо и одиннадцать маленьких лун, которые все время что-нибудь вытворяют. Там нет континентов, только тысячи островов, разбросанных по обоим полушариям. Народ Клааны, который называет себя батрачианами, большую часть жизни проводит в воде. У них совсем нет городов. В каком-то смысле жители этой планеты путешественники и торговцы. Батрачиане меняют то, что им удается найти в море, на ножи и другую утварь. Они поднимают такие камни, как этот, со дна моря. А мой камешек лежал на пляже, и я его там подобрал. Он приобрел свою нынешнюю форму за долгие годы, проведенные в воде, когда терся о другие камни и песок. Деревья на Клаане расположены на значительном расстоянии друг от друга — чтобы добраться до воды, им приходится пускать дополнительные корни. У них множество больших листьев, а на некоторых растут фрукты. На Клаане никогда не бывает жарко, потому что с моря постоянно дует легкий ветерок. Кроме того, в любой момент можно забраться на что-нибудь высокое и посмотреть во все стороны. И тогда ты увидишь, что где-то обязательно идет дождь. Сквозь пелену дождя все кажется искаженным и необычным, как на далеких берегах волшебной страны. Еще там бывают миражи. Ты видишь острова в небе или деревья, растущие кроной вниз. Местные жители считают, что батрачиане отправляются туда после смерти и что предки наблюдают за ними сверху — смотрят на воду и ждут. Если тебе нравится камень, можешь взять его себе.