— Вряд ли это честно. Кто знает, сколько девочек у меня родится, прежде чем появятся на свет мальчики? Мне, возможно, никогда не удастся практиковать вашу хваленую осмотрительность, хотя себя вы подобными обязательствами связывать не собираетесь, верно?

Он вовсе не намеревался обсуждать эту тему и очень устал обращаться к ее спине.

— Не думаю, что это справедливо. Предлагаю нам обоим хранить верность до тех пор, пока мы не удостоверимся, что я ношу вашего ребенка. После этого мы можем идти различными дорогами до самых моих родов. Потом опять храним верность, и так далее и тому подобное. Как только вы получите своих наследников, мы оба свободны заводить любые связи и романы, естественно, при соблюдении строжайшей секретности.

Джайлз оцепенел.

Он и не предполагал, что его цивилизованная оболочка настолько тонка, что варвару и дикарю ничего не стоит вырваться наружу. И поэтому очень обрадовался, что она смотрит в другую сторону. Судорожно сжимая кулаки, он старался взять себя в руки. Потребовалось не меньше минуты, чтобы справиться с яростью, подавить инстинктивный порыв задушить Франческу. Проглотить рвущийся из глотки злобный вопль.

Прошло еще тридцать секунд, прежде чем он выговорил:

— Что же, если таково твое желание…

Франческа расслышала… а может, распознала, почувствовала рвущееся наружу бешенство. Она замерла, выпрямилась и гордо вскинула голову. И объявила, тоном, которого прежде он от нее не слышал:

— У меня тоже есть желания, потребности и нужды, те, которые ты предпочел не удовлетворять в нашем браке. Я просто желаю удостовериться, что, выполняя твои требования, смогу не забывать и о своих.

Она резко повернулась к нему, и он наконец увидел ее лицо, исполненное такой же решимости и упрямства, как его собственное.

— Это и есть мои условия. Вряд ли ты можешь мне отказать.

Ее глаза настороженно блестели. Расстояние между ними стремительно увеличивалось, и он был рад, что это так. Потребовалось нечеловеческое самообладание, чтобы остаться на месте, запретить себе потянуться к ней, заставить себя…

Уверившись наконец, что не сорвется, он сухо кивнул:

— Хорошо, мадам. Считайте, что мы договорились.

Если его сдержанность и беспокоила ее, Франческа не подала виду. Пожав плечами, она отвернулась и направилась к двери, ведущей в другую башню.

— Наверное, скоро подадут завтрак.

Ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем ответить:

— Если хочешь, можешь остаться в своих покоях. Никто не рассчитывает увидеть нас сегодня утром или даже днем.

Держа руку на ручке двери, она обернулась, скользнула по нему взглядом, но тут же отвела глаза. По лицу разлилось безмятежное спокойствие.

— Не думаю, что мне стоит прятаться. Лучше сразу все расставить по своим местам.

Придержав дверь, Джайлз наблюдал, как она пересекает комнату в башне и идет к лестнице. Франческа ни разу не оглянулась. Перешагнув через порог, он закрыл дверь и последовал за женой.

Она согласилась быть такой женой, о которой он мечтал. Мало того, ему дали понять, что она не только хочет, но и намерена идеально выполнить свою часть обязательств.

Только вот непонятно, почему это так его разозлило? Возможно, потому, что, как выяснилось, будущая беременность Франчески вовсе не отвлечет ее от попыток достичь своих, пока еще неопределенных целей.

Правда, он не настаивал на объяснениях, и без того было достаточно ясно, в чем эти цели заключаются.

Сидя за столом с чашкой кофе в руках и делая вид, что слушает бесконечно надоевшие военные истории двоюродного дедушки Мортимера, Джайлз готов был убить себя за то, что так легко согласился на все ее бредни. А тем временем на другом конце стола, отделенная от мужа шестнадцатью престарелыми родственниками, Франческа безмятежно болтала.

И при этом чувствовала на себе его взгляд. И недовольство заключенным договором. Правда, и сама она хотела бы чего-то совершенно другого, но готова смириться и с тем, что есть. Она не была уверена, что он согласится на ее предложение. Но теперь по крайней мере все выяснено, и можно начать новую жизнь.

И привыкнуть к тому, что есть. Не самому лучшему, конечно, но что поделать.

— Итак, дорогая… или следует сказать «миледи»?

Улыбающийся Чарлз сел на соседний стул, с которого только что поднялась очередная кузина, объявившая, что пора удостовериться, сложены ли ее вещи.

— Дядюшка! — обрадовалась Франческа, порывисто вставая и целуя его в щеку.

Чарлз расплылся в улыбке и погладил ее руку.

— Значит, у тебя все хорошо?

— Прекрасно, — заверила Франческа, садясь, и, дождавшись, пока дядя устроится на стуле, спросила: — А Эстер где?

— Скоро придет, — заверил он, разворачивая салфетку. — Френни еще спит.

— Спит?

Френни обычно вставала с первыми лучами солнца.

— Пришлось дать ей лекарство. Она никак не хотела успокоиться.

Френни иногда требовался опий, когда она слишком расстраивалась. Франческа откусила кусочек тоста. Лакеи подносили Чарлзу все новые блюда.

— Френни скоро проснется? — осведомилась Франческа, когда последний лакей удалился.

— Надеюсь.

— Мне хотелось бы потолковать с ней до вашего отъезда.

— Разумеется, — улыбнулся Чарлз. — Уверен, что она не захочет уехать, не попрощавшись с тобой.

Франческа не имела в виду прощание, но ее отвлек лорд Уолпол, который требовал, чтобы она называла его Хорэсом. Он остановился рядом и похлопал ее по плечу:

— Дорогая Франческа, вы изумительно выглядите. Я всегда говорил: ничто не зажигает так ярко девичьи глаза, как первая брачная ночь.

— Сядь, Хорэс, и перестань вгонять девочку в краску, — велела Хенни, ткнув мужа в ребро. — Не обращайте на него внимания. Нет ничего хуже раскаявшегося грешника.

Франческа улыбнулась пожилой женщине и тут же увидела входившую Эстер. Та уселась через два стула от Чарлза и кивнула Франческе.

— Френни? — прошептала Франческа одними губами.

— Все еще спит, — беззвучно ответила Эстер.

Франческа налила ей чая и повернулась к престарелому кузену, сидевшему слева. Хозяйские обязанности немного отвлекли ее до того момента, как Чарлз положил руку на ее рукав.

— Дорогая, мы собираемся уехать через два часа. Надеюсь, ты знаешь, как горячо я верю в тебя и твои способности, а также в успех этого брака, иначе не отправился бы восвояси так рано. Зато я с чистой совестью оставляю тебя, — объявил он с улыбкой, адресованной не только Чиллингуорту, но и леди Элизабет и Хенни.

— Ни о чем не беспокойся, — ответила Франческа. — Со мной все будет хорошо.

Чарлз сжал ее пальцы.

— Мы решили поехать в Бат. Возможно, воды пойдут Френни на пользу. Тем более что мы все равно уже в пути и отсюда до Бата недалеко.

— Она, кажется, любит ездить в карете.

— Куда больше, чем я ожидал. Но нужно выбраться пораньше, поэтому скоро будем прощаться.

— Я обязательно помашу тебе рукой, — пообещала Франческа.

— Подумать только, какая честь — сама графиня Чиллингуорт машет мне рукой, — засмеялся Чарлз, вставая.

— И вправду великая честь, — пробормотала Франческа, глядя на противоположный конец стола.

Слова Чарлза оказались пророческими: Френни невнятно пробормотала всего два слова: «До свидания». На большее ее не хватило.

Эстер и Чарлз буквально сволокли ее с лестницы, поскольку Френни так и не очнулась: очевидно, действие опия еще не кончилось. Даже глаза у нее разбегались в разные стороны. Любая попытка выяснить, что так ее расстроило, была обречена на неудачу. Пришлось вымучивать улыбку, обмениваться поцелуями и дружескими пожеланиями и отрешиться от тревоги за Френни. Кто ведает, что творится в ее больном воображении?

Чиллингуорт тоже был здесь. Осыпал комплиментами Эстер, вежливо поклонился Френни. Та сонно улыбалась, ничем не выдавая своего интереса к нему. Да и узнала ли она его? Может, просто посчитала полузнакомым красивым джентльменом, женившимся на кузине?