В приключенческих рассказах узник подпиливал решетку окна или же прорывал ход под полом. Такое было ей не по силам. Она могла выбраться только через дверь, а та была на замке. Почему ее не научили чему-нибудь полезному в школе, например открывать чем-нибудь замок? Люси улыбнулась про себя, представив ужас своих мучителей, когда они обнаружат, что комната пуста, хотя они закрыли ее на замок. Эта вонючка Энни придет в бешенство. Но…

Но почему бы нет? Люси вдруг вспомнила еще об одном освященном веками плане побега из приключенческих историй. «Что же это ты не подумала об этом раньше?» — упрекнула она себя. И, не забыв о том, что вокруг дома все занесено глубоким снегом, принялась раздеваться. Потом она натянула на себя пижаму, нижнее белье и, наконец, шорты и фуфайку; на поиски высоких сапог у нее уже не было времени. Ничего, она обойдется и башмаками на низком каблуке, которые они ей дали. Но лучше она их свяжет шнурками и повесит себе на шею, а по лестнице спустится в носках. Если только этот план удастся. Она ждала, замерев от страха.

Когда полчаса спустя Пол принес ей какао и бисквиты, в комнате было темно. Перед этим он изрядно выпил, чтобы избавиться от дурного настроения, и потому соображал довольно туго. Он поставил поднос на кровать, увидел маленькое тело под одеялом (ребенок, должно быть, уснул) и стал нащупывать выключатель. В это время Люси тихо выскользнула за дверь, повернула ключ и спустилась с лестницы.

Еще не добравшись до входной двери, она услышала страшный шум и крик наверху. Люси скользнула, в ближайшее убежище, туалет, потому что Энни выскочила из гостиной. Услышав тяжелые шаги Энни, взбирающейся наверх, Люси вбежала в прихожую и через входную дверь выскочила на улицу, помчавшись вперед по снегу. Надевать башмаки времени не было. Не пробежав и тридцати ярдов, она услышала звуки погони.

Глупая, глупая, сказала она себе, почему ты не взяла с собой ключ, когда закрыла дверь? Тогда за тобой бежала бы она одна. Впереди блестела дорога. Путь к свободе. Задыхаясь и плача, Люси устремилась вперед. Это уже была не игра. Спрятаться было негде. Она миновала гараж, где можно было бы укрыться. Единственной надеждой оставалась ферма. Если там окажутся враги, то ей конец. Ее ноги в чулках скользили по обледенелой дороге, проложенной трактором. Она упала на обочину. Когда она лежала там, сжавшись в комок, в темноте мимо нее кто-то пробежал. Это была Энни. Низким голосом она все время повторяла: «Ивэн! Где ты? Сейчас же иди сюда».

Когда Энни исчезла, девочка встала, вскрикнув от боли: она повредила себе лодыжку. Она слышала, как Пол обшаривает все вокруг гаража и строений у дома. Сжав зубы, Люси заковыляла на свет в окне фермы, добралась до ее двери. Звонка не было. Она принялась стучать дверным молотком. Мистер Туэйт открыл дверь.

— О, Ивэн, сынок, что ты тут делаешь?

Плача, Люси под его рукой проскользнула в дом, вошла в кухню, зажмурясь от яркого света после темноты на улице.

— Я не Ивэн! Помогите мне! Я…

— Ну-ну, малыш, — ласково сказала жена фермера. — Посиди немного. Ты нездоров.

— Они украли меня! Вы должны поверить…

В этот момент раздался громовой удар в дверь. Энни Стотт, услышав, как девочка стучала в дверь, повернула назад. Люси застыла, точно кролик перед удавом: ее голос отказывался ей служить. Она бросилась в объятия миссис Туэйт, пряча у нее на груди голову.

— О, он здесь, — произнесла Энни. — Ивэн, ты действительно непослушный ребенок. Ну ладно. Забудем это. — Она понизила голос: — У ребенка опять бред, миссис Туэйт.

— Он говорил тут, что его украли. Господи помилуй, да он весь горит, не так ли?

Это было неудивительно, принимая во внимание, какая одежда была на Люси и как она торопилась.

— Я должна снова уложить его в постель. Сожалею, что он доставил вам беспокойство.

— А ноги бедного малыша совсем мокрые, — воскликнула миссис Туэйт.

— А, вот и ты, Пол. Отнеси Ивэна обратно!

Люси стала отпихивать Пола и визжать, но тот быстро унес ее, пока Энни объясняла, что у ребенка высокая температура и, услышав по радио сообщение о похищении дочери профессора Рэгби, он вообразил, что и его украли. У мистера и миссис Туэйт, хотя и встревоженных происшедшим, подозрений не возникло: подмена одного ребенка другим полностью ввела их в заблуждение.

По возвращении в свою тюрьму — детскую — Люси безутешно плакала. Она почти не слышала, как Энни сказала ей: «Ты меня вывела из терпения, несносная девчонка. Отвратительное существо! Я тебя вздую». И может быть, это Пол произнес, вырвав из руки Энни комнатную туфлю: «Ничего такого в этом роде. С ребенка и так хватит. Во всяком случае, я против телесных наказаний…»

В сумерках, когда Люси замышляла свой побег, снегоочиститель со своим желтым мигающим фонарем прокладывал себе путь на вершину холма над Лонгпортом. Водитель поздравил себя с тем, что, очистив от снега всего полторы мили, он может считать свой рабочий день законченным и, прежде чем отправиться домой ужинать, сумеет заглянуть в трактир «Кингс Армс».

В открытой кабине снегоочистителя было чертовски холодно, и водитель завидовал своим товарищам, которые ехали по его следу, защищенные от ветра сугробами по сторонам. Работа его заключалась в том, чтобы время от времени высовываться наружу и проделывать ниши в снегу, где автомобили могли бы разминуться.

Снег вылетал из-под лопастей снегоочистителя бесконечной дугообразной массой. Огни Лонгпорта светились в долине. Вдруг с дороги послышался страшный крик. Водитель остановился, выскочил из машины и побежал назад. Следовавшие за ним также вышли на дорогу. Сгрудившись, они стояли у темного предмета, распластанного на куче снега, который снегоочиститель убрал с дороги и выбросил на обочину…

Суперинтендант Спаркс приехал в Домик для гостей, когда там собирались пить чай. Он привез лекарство для миссис Рэгби, а потом заперся с Найджелом. Его люди осмотрели дом и все вокруг дома в поисках потайного микрофона, но ничего не обнаружили. Если Джастин Лики и спрятал его в каком-либо месте, то все следы такого погребения замело вновь выпавшим снегом. Полиция графства не могла обнаружить и след Люси. Неизвестно, была ли девочка все эти дни жива, поскольку никакого известия или даже намека на этот счет никому в окрестностях не поступало, но каждый дом там теперь уже был обследован полицией.

— Боюсь, мы должны «списать» ее. Дело выглядит таким образом, — сказал Спаркс, и красные пятна раздражения медленно выступили у него на щеках. — Хочу сказать вам, мистер Стрэйнджуэйз, что на службе в полиции у меня бывали неудачи, но я никогда не переживал их, как сейчас. Просто ни на что не похоже.

— Да. Боюсь, вы правы. И поэтому противная сторона не пытается снова войти в контакт с Рэгби.

— Не знаю. Похитители нередко продолжают держать полицию в напряжении… вспомните хотя бы случай с Линдбергом…

— Если бы только мы сами знали, куда направить усилия полиции, — заметил Найджел. — Этот жалкий тип Лики, например…

— Я сделал другой заход на него. Результат прежний. Он знает, что нам известно, кто он такой. Мы обследовали его контору и дом в Лондоне. Однако материала недостаточно, чтобы предъявить ему обвинение, несмотря на все разоблачения мисс Черри. Это не доказательства для суда. Во всяком случае, шантаж — одно дело, а участие в заговоре с иностранными агентами — другое.

— Конечно. Но процветающий шантажист в силу своих личных качеств, очень похоже, не будет впутываться в их дела.

— Пока они не поссорятся с ним и не начнут ему угрожать.

— И это верно. Итак, что мы предпримем дальше?

— Хотелось бы выяснить еще кое-какие моменты. Ваше мнение о Лэнсе Аттерсоне. И жене адмирала.

После непродолжительного обсуждения они вызвали к себе Черри и Лэнса вместе. Спаркс попросил их сесть на жесткие стулья, отдельно друг от друга, по другую сторону стола, за которым сидел он.