— Почему вы не снимете пальто? Здесь жарко, как в аду.

— Сэр, — прогромыхал голос, — у меня там в кармане револьвер. Понятно?

Семейная компания прошествовала мимо их столика. Один из детей принялся скулить:

— Должны возвращаться обратно в Лондон…

— Посмотрим, нельзя ли переночевать в соседнем городке, — объяснил отец семейства всем вокруг.

— Удачи, дружище! — крикнул один шофер. — Мы приедем и откопаем вас, только извести нас с почтовым голубем.

— Какого дьявола он таскает с собой детей в такую погоду?

— Приезжай в солнечный Торки.

Порыв холодного ветра немного разогнал дым, когда дверь открылась, а потом захлопнулась.

— Итак, к делу, — произнес Петров. — Здесь карандаш и бумага. Пишите, профессор.

Рэгби не пошевелился. Глаза Петрова сузились.

— Что такое? Передумали? Давайте, давайте. Мы и так уже из-за вас потеряли время. Я не хочу торчать здесь всю ночь. Собираетесь вы передать мне информацию или нет?

— Да, — произнес Рэгби, — но не теперь.

— Вы передадите ее мне сейчас или же ваша дорогая маленькая дочка умрет не очень-то приятной смертью.

Рэгби уронил голову на руки. Его голос прерывался:

— Вы уже убили ее. Я знаю.

«Мой беби — лучший беби…» — доносилось из музыкального автомата.

— Это неправда.

Рэгби поднял голову и мрачно посмотрел Петрову в глаза.

— Докажите это.

— Доказать? Но, сэр…

— Это очень просто. Отвезите меня туда, где вы ее держите, освободите ребенка — и я передам вам информацию.

— Об этом не может быть и речи. Не вам ставить условия, по крайней мере не сейчас, мой друг.

— И тем не менее я выдвигаю свои условия. Ваше дело принять их или нет.

— А если я их отвергну?

— Вы не получите того, что хотите, а ваши люди не простят вам неудачи.

— Значит, теперь вы угрожаете мне? — Петров весело засмеялся. — Итак, я не получу информации. И я отдам маленькую Люси моим здешним друзьям. — Он мотнул головой в сторону двери, где стояла группа людей. — Они очень грубые люди, некультурные. Старший из них, тот, с бледным лицом, первый раз сидел в тюрьме за то, что отпилил лобзиком соски у своей девушки. А второй раз — за изнасилование пятилетней девочки. Остальные два парня ради денег пойдут на все. Но этот, первый, старается не ради денег. Вы поняли меня?

— Прекратите эту детскую болтовню. Если бы Люси была жива, то это имело бы какой-то смысл, но…

— Но я же говорю вам, что она жива. Вы слышали ее голос по телефону.

— Это было два дня назад. И кроме того, это была магнитофонная запись.

Петров сжал губы и нахмурился. Рэгби, чувствуя преимущество, продолжал:

— Это была лишь уловка, чтобы заставить нас поверить, будто вы ее держите в Лондоне. И уловка не очень тонкая. Отсюда можно заключить, что она, живая или мертвая, находится где-то недалеко отсюда. Поскольку полиция обследовала каждый дом в радиусе двадцати пяти миль или что-то в этом роде, то следует думать, что она мертва и похоронена. Вы можете доказать обратное.

Хозяин кафе подошел к их столику и небрежно протер его тряпкой.

— Еще два кофе, пожалуйста.

— Вы правы, сэр. Забавно: два джентльмена встречаются в таком необычном месте. Совпадение, можно сказать.

— Можно.

— Два друга из Лондона встречаются случайно в такой глуши, — продолжал хозяин, явно довольный этим обстоятельством. — Поистине тесен мир.

Он отошел и вернулся с двумя полными чашками кофе, затем снова удалился.

— Как вы добрались сюда, между прочим? — спросил Рэгби.

— Мои друзья водят грузовики. Я ехал за ними в своем автомобиле.

Наступило молчание. Вскоре дверь кафе снова распахнулась, впустив не только сильный порыв ветра, но и семейную компанию. Ребенок теперь уже не скулил, а вопил благим матом: «Хочу домой!»

— Мы все опять тут? — воскликнул балагур за соседним столиком. — Лето, приходи скорей!

Отец семейства объявил, что в ста ярдах от кафе дорога на Лондон перегорожена сугробами и его автомобиль не смог преодолеть их.

Рэгби наклонился к своему соседу:

— Ну, что я говорил вам? Положение безвыходное. Вы не выберетесь отсюда, полиция не может прорваться сюда. Это может продолжаться несколько дней. Мне говорили, что голодная смерть — вещь исключительно неприятная. Вы понимаете, что в кафе скоро кончится продовольствие?

— Господи, что за мерзкая страна! — пробурчал Петров. — Есть ли тут телефон?

— Продовольствие не пришлешь по телефону. Я кое-что вспомнил.

Рэгби встал и быстро направился к стойке. Петров поспешил вслед, ступая неслышно, точно огромная кошка. В коридоре сбоку от стойки он нагнал Рэгби:

— Если вы дотронетесь до телефона, я застрелю вас.

— Мне нужен туалет, а не телефон. Не волнуйтесь. — Грузный Петров посмотрел на Рэгби с подозрением. — А если вы думаете, что я могу убежать через окно, то вы не так умны, как я предполагал, — продолжал Рэгби. — Я надеюсь, что вы привезете меня к Люси.

Алфреда Рэгби охватила эйфория. Страстное желание действовать, мальчишеский порыв, не заглушенный в нем годами напряженного умственного труда, сознание того, что он заставил своего подлого и огромного противника недоумевать, — все это вызвало в нем душевный подъем.

— Вы согласны на мои условия? — спросил он, когда они снова уселись за столик.

Глаза Петрова были холодны как лед.

— Я отвезу вас к вашей дочери, когда мы выберемся из этой проклятой дыры.

— И освободите ее?

— Когда вы передадите мне информацию.

— До того, как я передам ее вам.

— Ну-ну, профессор, так дело не пойдет: Я отпущу ее, а вы потом не выполните обещания.

— Не делайте из себя посмешище. Как я могу не выполнить обещания, если ваши мерзкие дружки готовы прикончить меня?

— Дорогой сэр, если бы мы считали, что на вас можно воздействовать физически, то украли бы вас, а не вашу дочь.

— Где она?

Петров весело засмеялся:

— Я не ребенок, чтобы меня можно было обмануть. Я отвезу вас к ней. — Он помолчал. — Возможно, вы не узнаете ее с первого взгляда…

Постепенно в кафе стало тихо. Музыкальный автомат наконец умолк. На скамьях, стульях, даже на полу люди пытались уснуть. Только над стойкой горела электрическая лампочка, освещая фотографии голых красоток на стене. Храп, сопенье, беспокойные движения во сне. Воздух становился тяжелым. Рэгби без сна сидел на твердом сиденье, ощущая, как медленно текут ночные часы, точно ледник двигался. Он то и дело вспоминал последнюю фразу Петрова. Кровь застывала у него в жилах, он холодел от ужаса, буквально лишался сознания. Если Люси была изуродована, то вина лежала на нем, поскольку он сначала отказался сотрудничать с похитителями. Он мучил себя, воображал пытки, которые претерпела Люси. Петров спал тут же. Рэгби мог вытащить револьвер из кармана его пальто и застрелить его, а самому проложить себе путь мимо этих бандитов к двери. Но это означало бы потворство своим желаниям, а Петров был единственной нитью, которая привела бы его к Люси…

На рассвете спящие в кафе зашевелились. Несколько шоферов вышли наружу, чтобы прогреть моторы. Бледнолицый психопат бросил монету в музыкальный автомат и, растянув губы в застывшей улыбке, принялся подергивать руками и ногами при звуках музыки. Хозяин подогревал воду для тех, кто хотел умыться. В воздухе стоял запах немытых тел и кофейной гущи. Два других бандита, сопровождавших Петрова, стали требовать от хозяина еды, не желая верить, что он ничего не припрятал. Дело кончилось бы плохо, но Петров встал на сторону хозяина и, не показывая вида, что знает этих людей, заставил их ретироваться.

Через четверть часа шоферы снова ввалились в помещение, дуя на пальцы. Дорога на запад все еще была завалена снегом, но снегоочиститель на востоке уже работал, разгребая сугроб в полумиле от кафе. Услышав эту новость, один из знакомых шоферов Петрова вышел, чтобы завести мотор своего грузовика. Оставшиеся в кафе, выглядевшие словно группа беженцев, неряшливые и унылые, заметно оживились.