– В таком случае, стоило бы вернуться к идее природных кораблей-айсбергов. Взгляните на этого «красавца», какой линкор, какой «Титаник» способен устоять против него? Интересно, знают ли о его появлении в этом районе в офисе Международного ледового патруля?

– И вернулись бы, если бы в сорок четвертом потребность в подобных кораблях все еще существовала, или если бы германцы продержались еще хотя бы год.

Они умолкли и с минуту суеверно наблюдали за огромной ледяной глыбой, которая, словно бы подчиняясь чьей-то воле, медленно и почти неотвратимо надвигалась на Полярную эскадру. В эти мгновения оба офицера многое отдали бы, чтобы знать, как далеко простирается во все стороны та, подводная, часть айсберга.

– Думаю, предаваться его обследованию нет смысла, сэр, – вулканически изверг очередную порцию сигарного дыма Николас Вордан. – Оставим это гляциологам.

Роберт Брэд не ответил, а кэптену недосуг было всматриваться в его наполненные романтической тоской полярника белесые глаза. Но и так понятно было, что само появление этого осколка полярной ледовой империи вызвало в его душе какие-то давние, не поддающиеся критической переоценке воспоминания.

– Приказ командирам судов, – обратился адмирал к своему адъютанту, лейтенант-коммандеру[13] Шербруку: – «Выстроить суда в походную колонну согласно полученному вами предписания».

– Уже передаю, сэр, – тотчас же взялся тот за трубку корабельной связи, чтобы передать приказ дежурному радисту.

Приземистый и медлительно неповоротливый Шербрук казался бы медведеподобным, если бы не это худощавое, с впалыми щеками полуиндейское лицо, и эта нервная жестикуляция, которой он сопровождал почти каждое свое слово. Для роли адъютанта-порученца он, конечное же, не годился, но адмирал даже не скрывал, что держит его при себе по армейским традициям землячества.

В юности Шербрук подрабатывал тем, что вместе с отцом в роли проводников-носильщиков водил туристов в горный массив Бэрд на Аляске, в районе национального парка «Кобук-Валли». Тех самых гор, которые подарили одному из его, Роберта Бэрда, предков, заполярных рыбаков и охотников, фамилию. Да и родом Шербрук был из индейского селения Кайан, соседнего с его родным, приютившимся на берегу реки Кобук городком Нурвик. Реки, «впадающей» прямо в Северный полярный круг.

…А потом адмирал долго, придирчиво наблюдал, как шедшие до этого в кильватерной колонне корабли выстраиваются в разработанную им «римскую походную колонну», которая, кроме всего прочего, позволяла поддерживать между судами визуальный контакт, а главное, дисциплинировала командиров, призывая их вести бой, прикрывая и поддерживая друг друга.

Первым, слегка отрываясь от колонны, должен был идти торпедный, с усиленным зенитным вооружением, крейсер «Томагавк». За ним, на одинаковом расстоянии от величаво шествовавшего в центре колонны авианосца «Флорида», следовали линкор «Галифакс» и эсминец «Портсмут». Параллельно с авианосцем, прикрывая его борта, шли теперь линкоры «Сан-Антонио» и «Онтарио», а в кильватере тащился громадный, с мощными бронированными бортами и столь же мощными орудийными башнями военный транспорт «Монтерей» – с резервными запасами горючего и продовольствия в своих необъятных трюмах. Замыкали же эту «римскую колонну» линкор «Колорадо» и эсминец «Ягуар».

И, наконец, усиливала обороноспособность плавучей крепости новейшая, прекрасно оснащенная, в том числе и модернизированной радарной установкой, субмарина «Ягуар», в надводном положении следовавшая теперь между кораблями авангарда – «Галифаксом» и «Портсмутом».

– Когда мы примем под свой флаг отряд командора Бертолда, получится «Непобедимая Армада», – мечтательно молвил адъютант, наблюдая за построением судов взором уставшего от боев и походов адмирала Нельсона.

– А что, – поддержал его Вордан, – два надежно бронированных и хорошо вооруженных ледокола, четыре самолета и субмарина. Таким отрядом вполне можно было бы ограничиться.

– Это ваше официальное мнение? – сухо поинтересовался контр-адмирал.

– Простите, сэр?

– Вы решились бы совершать этот рейд силами командора Бертолда?

– В принципе, можно было бы ограничиться только моим авианосцем, одним ледоколом и – так, на всякий случай, – субмариной. Если уж мой авианосец в начале сорок пятого противостоял двум японским фрегатам, поддерживаемым полусотней пилотов-камикадзе…

Только теперь Брэд понял, почему командующий Военно-морским флотом США с таким ехидством интересовался, против какого такого врага он, контр-адмирал Брэд, собирается выступать в мирное время, спустя два года после разгрома Германии. И, даже уступая натиску шефа военной разведки, заручившемуся поддержкой вице-президента и госсекретаря, все же так прямо и заявил ему:

– Вы пытаетесь подчинить себе половину флота, риэр-адмирал[14]. А ведь я хоть сейчас могу представить президенту некоего офицера флота, который согласится выполнить ту же задачу, имея в своем распоряжении всего лишь авианосец, ледокол и субмарину.

– Есть еще у нас на флоте храбрецы, сэр.

– Ну, подброшу роту морских пехотинцев, – проигнорировал его циничный сарказм командующий флотом, – естественно, прошедших специальную, полярную подготовку.

– И все же на подобный рейд способен решиться только офицер, совершенно не представляющий себе, с какой воинской силой и какой техникой он может столкнуться на подступах к Новой Швабии.

– А вы, Брэд, лично вы, имеете хоть какое-то представление о том, с кем и чем вам придется столкнуться в этих ваших чертовых льдах Антарктиды?

– Нет, сэр.

Ответ был настолько быстрым и убийственно исчерпывающим, что командующий растерялся и на какое-то время даже опешил.

– То есть вы, Брэд, хотите сказать, что?..

– Именно это я и хотел сказать, сэр.

Флит-адмирал – тучнеющий пятидесятипятилетний крепыш – несколько раз задумчиво кивнул, вышел из-за массивного письменного стола и, приблизившись к явно угасающему камину, произнес:

– Ясное дело, человек из разведки предоставил мне кое-какие соображения, – обескураженно объяснил он, словно бы настал его черед оправдываться. – Но все они – из области дешевых газетных писаний. А мой флот должен знать, какой противник ему противостоит; каковы его намерения и какими силами он располагает. Не спорю, ходят какие-то легенды о германских субмаринах. Но, насколько мне известно, две последние субмарины из состава «Фюрер-конвоя» сдались аргентинским властям еще летом сорок пятого.

– Вы правы, сэр. В июле сорок пятого, в районе Мар-дель-Плата, у мыса Моготес, сдалась «девятка» U-530 под командованием обер-лейтенанта Отто Вермута, а в августе – «семерка» U-977 обер-лейтенанта Хайнца Шеффера[15]. Но сомневаюсь, сэр, что их следует считать последними. И потом, сотрудникам нашей разведки так и не удалось толком выяснить у Шеффера, чем объяснить наличие на подлодке запасов горючего и продовольствия, если автономность его «семерки» не превышала семи недель. И даже если допустить, что они действительно принадлежали к «Фюрер-конвою», хотя к субмаринам-гигантам они явно не принадлежали, то сдались они только по чьему-то приказу. Чтобы убедить, что они – последние, что никакого «Фюрер-конвоя» больше не существует, а посему вопрос о послевоенном германском флоте следует считать исчерпанным.

– Как я понял, вы ознакомлены с результатами допросов командного состава обоих субмарин, – с легкой досадой признал еще одно свое поражение флит-адмирал. – Вот только я не уверен, что парни из разведки говорят обо всем том, что им удалось выбить из экипажей субмарин, укомплектованных, как оказалось, почти исключительно из эсэсовцев.

Контр-адмирал деликатно промолчал, давая командующему понять, что дальнейшее обсуждение этой истории неуместно. Впрочем, адмирал флота и не настаивал на его комментариях.