9. Почему методологические решения необходимы?
Что же представляют собой правила научного метода и почему мы нуждаемся в них? Возможна ли
теория таких правил, то есть методология?
Ответы на эти вопросы во многом зависят от принимаемого ученым или философом отношения к
науке. Один ответ дадут те, кто, подобно позитивистам, рассматривает науку в виде системы выска-
зываний, удовлетворяющих определенным логическим критериям типа осмысленности или верифи-
цируемости. Совершенно по-другому ответят те, кто (подобно мне) склонен видеть отличительный
признак эмпирических высказываний в их восприимчивости к пересмотру — в том, что их можно
критиковать и заменять лучшими высказываниями; при этом основной задачей считается анализ при-
сущей науке способности к прогрессу и типичного для нее способа выбора в решающих случаях од-
ной из конкурирующих систем теорий.
Я полностью готов признать наличие потребности в чисто логическом анализе теорий, который не
учитывает того, каким образом изменяются и развиваются теории. Замечу, однако, что такой анализ
не раскрывает тех аспектов эмпирических наук, которые я ценю превыше всего. Система классиче-
ской механики может быть «научной» в любой степени, которая вам нравится, но если вы принимае-
те ее догматически — считая, что в ваши задачи входит защита столь успешно действующей системы
от критики до тех пор, пока эта система не будет полностью опровергнута, — то вы поступаете как
раз вразрез с той критической установкой, которая, как я полагаю, должна характеризовать ученого.
Фактически (47:) полного опровержения теории вообще нельзя провести, так как всегда можно за-
явить, что экспериментальные результаты ненадежны или что расхождения, которые существуют
между данной теорией и экспериментальными результатами, лежат на поверхности явлений и исчез-
нут при дальнейшем развитии нашего познания. (В борьбе против Эйнштейна оба упомянутых типа
аргументов использовались в поддержку ньютоновской механики. Сходные аргументы переполняют
область наук об обществе.) Если вы настаиваете на строгом доказательстве (или строгом опроверже-
нии) *1 в области эмпирических наук, то вы никогда не сможете извлечь из опыта какую-либо пользу
и никогда не познаете меру своего заблуждения.
Таким образом, характеризуя эмпирическую науку лишь посредством формальной или логической
структуры составляющих ее высказываний, нельзя изгнать из нее ту широко распространенную фор-
му метафизики, которая вытекает из возведения устаревшей научной теории в неопровержимую ис-
тину.
Таковы мои аргументы в пользу тезиса о том, что эмпирическую науку следует характеризовать
используемыми в ней методами, то есть нашими способами обращения с научными системами, тем, что мы делаем с ними и что мы делаем в них. В дальнейшем я попытаюсь установить правила или, если хотите, нормы, которыми руководствуется ученый, вовлеченный в процесс исследования или
открытия, понимаемый в принятом нами смысле.
10. Натуралистический подход к теории метода
Сделанное мною в предыдущем разделе замечание относительно глубоких различий между зани-
25
маемой мною позицией и позицией позитивистов нуждается в дальнейшем разъяснении.
Позитивист отрицательно относится к идее, согласно которой и за пределами «позитивной» эмпи-
рической науки должны быть осмысленные проблемы — те самые проблемы, которые должны раз-
рабатываться подлинно философской теорией. Он отрицает мысль о том, что существует подлинная
теория познания — эпистемология или методология*1. В так называемых философских проблемах
позитивист желает видеть только «псевдопроблемы» или «головоломки». Конечно, это его
* 1Я добавил слова в скобках «или строгом опровержении» потому, что (a) они явно подразумеваются в ска-
занном несколько ранее («полного опровержения теории вообще нельзя провести») и (b) мою точку зрения по-
стоянно искажают, заявляя, будто она предполагает критерий, основанный на доктрине «полной» или «оконча-
тельной» фальсифицируемости (к тому же интерпретируемой как критерий значения, а не как критерий демар-
кации).
*1Еще за два года до первой публикации этой книги обычная критика, выдвигавшаяся членами Венского
кружка против моих идей, состояла в том, что утверждалась невозможность существования теории метода, ко-
торая не была бы ни эмпирической наукой, ни чистой логикой, ибо, по их мнению, все, что находится за преде-
лами двух этих областей, представляет собой явный нонсенс. (Подобного взгляда Витгенштейн придерживался
еще в 1948 году — ср. мою статью* Popper K. R. The Nature of Philosophical Problems and Their Roots in Science
// The British Journal for the Philosophy of Science, 1952, v. 3, N 10, p. 124-156, примечание на с. 128) Позже эта
обычная, стандартная критика закрепилась в легенде о моем намерении заменить критерий верифицируемости
критерием фальсифицируемости как критерием значения. См мой Postscript, особенно разделы *19—*23.
47
желание, которое, между прочим, выражается не в виде пожелания или нормативного предложе-
ния, а как высказывание о факте*2, всегда может быть удовлетворено. Нет ничего проще, чем пред-
ставить ту или иную проблему как «бессмысленную» или «псевдопроблему». Стоит только зафикси-
ровать достаточно узкое значение термина «значение», и вы вскоре увидите, что о любом затрудни-
тельном вопросе можно будет сказать, что вы не способны обнаружить у него какое-либо значение. К
тому же, если вы в число имеющих значение включаете только проблемы из области естественных
наук1, то любые дебаты о самом понятии «значение» также окажутся не имеющими значения2. Догма
значения, однажды возведенная на престол, навсегда остается вне критики. На нее уже больше нельзя
нападать. Она стала (по словам Витгенштейна) «неопровержимой и окончательной»3.
Спорный вопрос о том, существует ли философия или имеет ли она какое-либо право на суще-
ствование, почти столь же стар, как и сама философия. Постоянно возникают новые философские
направления, разоблачающие старые философские проблемы как псевдопроблемы и противопостав-
ляющие злонамеренной философской чепухе здравый смысл осмысленной, положительной, эмпири-
ческой науки. И постоянно презренные защитники «традиционной философии» пытаются объяснить
лидерам новейшего позитивистского штурма, что главной проблемой философии является критиче-
ский анализ обращения к авторитету «опыта»4 — того самого «опыта», который каждый последую-
щий первооткрыватель позитивизма, как всегда, простодушно принимает на веру. Однако в ответ на
такие возражения позитивист только пожмет плечами — они для него ничего не значат, так как не
принадлежат к эмпирической науке, в которой только и возможны имеющие значение высказывания.
Для него «опыт» — это некая программа, а не проблема (за исключением того случая, когда он ис-
следуется в рамках эмпирической психологии).
Я не думаю, что мои попытки проанализировать понятие опыта, который я интерпретирую как ме-
тод эмпирической науки, смогут вызвать у позитивистов иную реакцию. Для них существуют только
два
*2Позднее некоторые позитивисты изменили свою позицию — см. примечание 6 к этому разделу.
1 Wittgenstein L. Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: ИЛ, 1958], утверждение 6.53.
2 Витгенштейн в конце «Логико-философского трактата» (где он разъясняет понятие значения) пишет: «Мои
предложения поясняются тем фактом, что тот, кто меня понял, в конце концов уясняет их бессмысленность»
