40

Часто считают, что чувственный опыт так или иначе оправдывает базисные высказывания. Утвер-

ждается, что такие высказывания «основываются» на этом опыте, что истинность их становится «яв-

ной» в процессе этого опыта, что опыт делает их истинность «очевидной» и т.п. Все утверждения та-

кого рода четко выражают тенденцию подчеркивания тесной связи между базисными высказывания-

ми и нашим чувственным опытом. Однако вместе с тем справедливо считается, что высказывания мо-

гут быть логически оправданы только при помощи высказываний. Поэтому связь между восприяти-

ями и высказываниями остается весьма туманной, она описывается при помощи неясных выражений, которые ничего не проясняют, а только маскируют трудности или в лучшем случае описывают их в

общих чертах при помощи метафор.

Я считаю, что решение этой проблемы можно легко найти, если, как и ранее, отделить психологи-

ческий аспект этой проблемы от ее логических и методологических аспектов. Следует четко разде-

лить, с одной стороны, наш субъективный опыт или наше чувство уверенности, которые никогда не

могут оправдать никакое высказывание (хотя, конечно, они могут служить предметом психологиче-

ского исследования), и, с другой стороны, объективные логические отношения, имеющие место меж-

ду различными системами научных высказываний и внутри каждой из них.

Проблемы, связанные с эмпирическим базисом, детально обсуждаются далее, в разделах 25-30.

Теперь же целесообразно обратиться к рассмотрению проблемы научной объективности, поскольку

использованные мною термины «объективный» и «субъективный» требуют некоторого прояснения.

8. Научная объективность и субъективная уверенность

Слова «объективный» и «субъективный» являются философскими терминами, обремененными

тяжелым наследием противоречивых способов использования, нескончаемых и безрезультатных дис-

куссий.

Мой способ использования терминов «объективный» и «субъективный» весьма напоминает кан-

товский. Кант использует слово «объективный» для того, чтобы указать, что научное знание должно

допускать оправдание, независимое от чьей-либо прихоти. Оправдание, по Канту, «объективно», если

оно в принципе может быть проверено и понято любым человеком. Кант пишет: «Если суждение зна-

чимо для каждого, кто только обладает разумом, то оно имеет объективно достаточное основание»1.

Я считаю, что научные теории никогда не могут быть полностью оправданы и верифицированы, но тем не менее они проверяемы. Следо-

22

lKant I. Kritik der reinen Vernunft. Methodenlehre, 2. Hauptstück, 3. Abschnitt. 2nd edition. Riga, 1787, S. 848 (ан-

глийский перевод Н. Кемп Смита: Kant I. Critique of Pure Reason. The Transcendental Doctrine of Method, chapter ii, section 3, p. 645 [русский перевод: Кант И. Критика чистого разума // Соч. в шести томах, т. 3. М.: Мысль, 1964, с. 672]).

41

вательно, я буду полагать, что объективность научных высказываний основана на возможности

их интерсубъективной проверки*1.

Слово «субъективный» применяется Кантом к нашему чувству субъективной уверенности, кото-

рая может изменяться по степени2. Исследование происхождения этого чувства представляет собой

дело психологии. Уверенность, к примеру, может возникать «согласно законам ассоциации»3. Объек-

тивные основания также могут служить «субъективными причинами суждения»4, поскольку мы мо-

жем раздумывать об этих основаниях и в конце концов убедиться в их неоспоримости.

Кант, пожалуй, был первым мыслителем, осознавшим, что объективность научных высказываний

тесно связана с построением теорий, то есть с использованием гипотез и универсальных высказыва-

ний. Только тогда, когда некоторые события повторяются в соответствии с некоторыми правилами и

регулярностями (как в случае воспроизводимых экспериментов), наши наблюдения в принципе могут

быть проверены каждым человеком. Даже наши собственные наблюдения мы не принимаем всерьез и

не приписываем им статус научных наблюдений до тех пор, пока не повторим и тем самым не прове-

рим их. Только в результате подобных повторений мы можем убедить себя в том, что имеем дело не с

простым «совпадением», а с событиями, которые вследствие их регулярности и воспроизводимости

являются в принципе интерсубъективно проверяемыми5.

*1 Позже я несколько обобщил эту формулировку. Интерсубъективная проверка является только самым важ-

ным аспектом более общей идеи интерсубъективной критики или, иначе говоря, идеи взаимного рационального

контроля при помощи критической дискуссии. Эта более общая идея критики достаточно подробно рассматри-

вается в моих книгах: Popper K.R. The Open Society and Its Enemies, v. 1-2. London, Routledge, 1945, ch. 23, 24

[русский перевод: Поппер K.P. Открытое общество и его враги. Тома 1-2. М.: Культурная инициатива, 1992, т.

2, гл. 23, 24]; Popper K. R. The Poverty of Historicism. London, Routledge and Kegan Paul, 1957, раздел 32 [русский

перевод: Поппер K.P. Нищета историцизма. М.: Издательская группа «Прогресс» VIA, 1993], а также обсужда-

ется в моем Postscript, в частности в главах I, II и VI.

2 Kant I. Ibid.

3Ср. Kant I. Kritik der reinen Vernunft. Transzendentale Elementarlehre, § 19, 2nd edition, S. 142; английский пе-

ревод Н. Кемп Смита, 1933: Critique of Pure Reason, Transcendental Doctrine of Elements, § 19, p. 159 [русский

перевод: Кант И. Критика чистого разума // Соч. в шести томах, т. 3. М.: Мысль, 1964, с. 198].

4Ср. Kant I. Kritik der reinen Vernunft. Methodenlehre, 2. Haupstück, 3. Abschnitt. 2nd edition, S. 849; англий-

ский перевод — глава II, раздел 3, с. 646 [русский перевод: Кант И. Критика чистого разума // Соч. в шести то-

мах, т. 3. М.: Мысль, 1964, с. 673].

5 Кант понимал, что из требования объективности научных высказываний следует, что они должны допус-

кать интерсубъективную проверку в любое время и поэтому должны иметь форму универсальных законов или

теорий. Он, однако, несколько неясно сформулировал это свое открытие в виде «основоположения о временной

последовательности по закону причинности» (причем он верил в возможность доказать это основоположение a priori, используя приведенное нами рассуждение). Я не постулирую никакого принципа такого рода (ср. раздел

12), но вполне согласен с тем, что научные высказывания, поскольку они должны быть интерсубъективно про-

веряемы, всегда должны иметь вид универсальных гипотез. * См. также примечание *1 к разделу 22.

42

Каждый физик-экспериментатор знает те поразительные и необъяснимые мнимые «эффекты», ко-

торые могут даже в течение некоторого времени воспроизводиться в его лаборатории, но которые за-

тем исчезают бесследно. Конечно, ни один физик в таком случае не скажет, что он совершил научное

открытие (хотя он и может попытаться так перестроить свой эксперимент, чтобы сделать этот резуль-

тат воспроизводимым). В действительности имеющий научную значимость физический эффект сле-

дует определить как такой, который может быть неоднократно воспроизведен любым человеком, вы-

полняющим соответствующий эксперимент предписанным образом. Ни один серьезный физик не

предложил бы для публикации в качестве научного открытия сообщение о любом таком «оккультном

эффекте» (как я предлагаю называть явления такого рода), для воспроизведения которого он не мог

бы дать никаких инструкций. Такого рода «открытие» было бы немедленно отвергнуто как химери-

ческое просто потому, что попытки проверить его привели бы к отрицательным результатам6. (Отсю-