Через несколько минут Лола оделась, собрала вещи и покинула дом с Пу И на руках. Черствый Леня даже не вышел, чтобы взглянуть на нее напоследок.

Спускаясь в лифте, Лола живо представила, как они с Пу И бредут под проливным дождем, сгорбившись и волоча за собой по рытвинам и ухабам сумку от Prada с самым необходимым… нет, пожалуй, лучше не под дождем, а под снегом… сквозь пургу, сквозь ледяную мглу…

Однако на улице стояла чудная погода. Осеннее солнышко ласково пригревало, деревья на бульваре были покрыты золотой и багряной листвой, встречные мужчины улыбались Лоле, а женщины – Пу И…

Пройдя до угла, Лола решила, что для начала можно зайти в кафе и выпить чашку капуччино, чтобы поддержать силы, а там уж будет видно.

Лола взяла себе капуччино и тирамису, а Пу И – порцию орехового печенья. Десерт оказался очень хорош, и настроение у Лолы улучшилось. Она уже подумывала о том, чтобы простить бессердечного Маркиза, но прежде следовало выдержать характер, чтобы он помучился и подумал о своем отвратительном поведении, поэтому, выйдя из кафе, Лола направилась не к дому, а к скверу, где они с Пу И часто гуляли.

Пу И очень обрадовался неожиданной прогулке. Правда, в сквере не оказалось ни одной знакомой собаки, но и без них тут вполне хватало развлечений. Едва Лола спустила его на землю, он с лаем погнался за голубями. Голуби повели себя неспортивно – они не захотели играть с песиком, а просто улетели. Неподалеку прогуливалась ворона, и Пу И побежал было к ней, но у вороны оказался такой огромный клюв, и вообще она совершенно не была похожа на симпатичную Карину. Эта ворона так неодобрительно взглянула на песика, что он предпочел сделать вид, что птица его нисколько не интересует, развернуться и побежать в другую сторону.

Лола села на скамейку и, подставив лицо солнышку, сквозь полуопущенные ресницы с улыбкой наблюдала за тем, как Пу И роется в куче осенних листьев.

Вдруг песик застыл и залился оглушительным лаем.

Лола подумала, что он нашел дохлую крысу или что-нибудь в таком же роде, и встала, чтобы отогнать его: еще подцепит какую-нибудь заразу.

Песик лаял не переставая.

Лола подошла к нему и неодобрительно проговорила:

– Брось сейчас же эту гадость!

Пу И лаял не переставая, и Лола нехотя взглянула на то, что вызвало у него такое возбуждение.

Из кучи желтых осенних листьев торчала человеческая рука.

Лола охнула и попятилась.

В следующую секунду она зажмурила глаза, решив, что рука ей померещилась, досчитала до десяти, чтобы немного успокоиться, и снова открыла глаза.

Рука никуда не делась, она была на прежнем месте.

Больше того, Лола эту руку узнала.

Это была мужская рука, красная, обветренная рука с обломанными ногтями, торчащая из короткого рукава пиджака. На голом запястье была дурацкая татуировка.

«Не забуду заплатить за…» – дальше буквы были не видны.

В общем, это была рука того подозрительного типа с крысиной мордочкой и дурацким хохолком, того мелкого жулика, который всего какой-нибудь час назад приходил к ним в квартиру якобы по объявлению и пытался украсть любимую Лолину скалку…

И сам жулик угадывался под грудой листьев, едва прикрытый ими от случайных взглядов.

– Не может быть! – пробормотала Лола, не в силах отвести взгляд от обветренной руки. – Не может быть!..

Осенью погода очень переменчива. Только что было тепло, ярко светило солнце, и вдруг на него набежали тучи, небо помрачнело, и по скверу пронесся порыв ветра, взметая золотые и багряные листья.

Это было символично – так же как погода, переменилось Лолино настроение. Только что она была в чудном настроении после кофе и тирамису, теперь же впала в страх и растерянность.

Но у перемены погоды был еще один неожиданный результат. Порыв ветра сдул листья с трупа, и он целиком открылся Лолиным глазам – со своей крысиной мордочкой, со своим потешным хохолком, в своем потертом долгополом пиджачке…

Карманы пиджака были вывернуты. Рядом с правым карманом валялся знакомый Лоле клетчатый платок.

– Не может быть! – снова пробормотала Лола, схватила заливающегося лаем Пу И, прижала его к груди и со всех ног припустила в сторону дома, забыв о том, что она ушла оттуда навсегда.

Леня открыл ей мгновенно – по ее звонку он почувствовал, что с его боевой подругой что-то стряслось.

Лола ввалилась в прихожую с вытаращенными, полными ужаса глазами, дрожащими руками прижимая к себе такого же напуганного Пу И, и едва слышно пролепетала:

– Воды! Скорее, воды!

Маркиз подавил в себе желание сказать что-нибудь язвительное, бросился на кухню и принес Лоле стакан ледяной минералки. Лола выпила воду, стуча зубами о край стакана, но глаза у нее были все такими же безумными.

Тогда Леня отвел ее на кухню, усадил на стул и попытался отнять у нее перепуганного песика. Лола вцепилась в Пу И и не отдавала его. Пу И дрожал как овечий хвост. Леня вздохнул, налил в стакан приличную порцию коньяку и осторожно поднес его к Лолиным губам. Лола выпила коньяк как воду, но на этот раз в ее глазах проступило осмысленное выражение. Она выпустила Пу И, который тут же спрыгнул на пол и напустил лужу, чего с ним давно не случалось. Лола же нашла глазами Маркиза и проговорила едва слышно:

– Его убили! Пу И нашел труп в сквере, под листьями!

– Кого? – удивленно спросил Леня.

– Того воришку, что приходил к нам час назад… ну, того, который пытался украсть мою скалку.

– Что? – Леня посмотрел на нее недоверчиво. – Ты не могла ошибиться? Ты не могла перепутать?

Лола посмотрела на своего компаньона таким взглядом, что он понял – никаких сомнений нет и не может быть.

– Я его видела так же четко, как тебя сейчас! – прошептала Лола. – Нет, даже четче… сейчас у меня все перед глазами расплывается…

– Это от коньяка, – предположил Маркиз. – Или от стресса.

– И еще… – продолжила Лола, не обратив внимания на его слова, – еще у него были вывернуты карманы. Его обыскали…

– Может быть, его убил и ограбил какой-то наркоман… – неуверенно проговорил Маркиз. – Ему срочно понадобилась доза…

Лола взглянула на компаньона очень выразительно – неужели он сам верит в свои слова?

– Ну да… – пробормотал Леня смущенно. – Средь бела дня, прямо на улице…

– Даже не в этом дело! – прошептала Лола, оглядевшись по сторонам, как будто боялась, что ее кто-то подслушивает. – Какой наркоман напал бы на такого… такого…

Леня понял, что она имеет в виду – их недавний гость выглядел так, что ни одному, самому отмороженному наркоману не пришло бы в голову убить его с целью ограбления.

– Тогда что же это?.. – Леня тоже невольно понизил голос.

– Часы! – пролепетала Лола. – Ты же сказал тому, который пришел после него, что мы отдали эти часы… и даже описал его…

– Ой! – Маркиз сел на подвернувшийся стул. Из-под него с возмущенным мяуканьем вывернулся Аскольд.

– Ну, не такие уж дорогие эти часы, чтобы из-за них убивать…

– Сейчас и не за такое убивают! – вздохнула Лола. – Ну надо же, вроде бы такой приличный был этот мужчина, что пришел после жулика, потрепанный немножко, а так…

– Ну, теперь ты видишь, к чему привела твоя глупость с объявлением! – ввернул-таки шпильку Леня.

Лола не удостоила его ответом, зато Перришон с верха холодильника хрипло прокричал:

– Кошмар-р! Тр-рагедия!

– А ты бы вообще помалкивал, – прикрикнул на него Маркиз. – Все из-за тебя, из-за твоего романа с вороной!

– Кар-ра хор-рошая! – возразил попугай.

– Что же теперь делать? – пролепетала Лола. – Если даже случайного человека из-за этих часов убили, что будет с нами?

У Лени было несомненное достоинство: он мог сколько угодно подшучивать над своей боевой подругой, препираться с ней по ничтожному поводу, но если случалось что-то действительно серьезное – на него можно было положиться.

– Во-первых, – проговорил он после непродолжительного раздумья, – не впадать в панику. Во-вторых, уничтожить все объявления, которые ты расклеила. Сколько их было?