Через несколько секунд Джеф вышел из палатки.

— Оно же специально это делает, да? — снова спросила Стейси.

Никто ей не ответил. Джеф сел рядом и начал чистить апельсин. Эрик и Матиас наблюдали за ним.

— Почему сейчас, — не унималась Стейси. — Почему не…

— Оно ждало, пока мы сильно проголодаемся, — сказал Джеф. Он разделил апельсин на дольки. Всего получилось десять штук. — Если бы оно начало раньше, то вряд ли бы так нам досадило. Мы бы уже привыкли к этому запаху. А сейчас… — Джеф на секунду замолчал. — По той же причине оно не сразу начало передразнивать нас. Оно всегда дожидается момента, когда силы на исходе, когда уже тяжело бороться.

— А почему хлеб? — спросила Стейси.

— Наверное, потому что оно знает этот запах. Может, кто-то пек здесь хлеб или поджаривал его на костре. А растение подражает всему, что слышит и чувствует: звукам, голосам, запахам… Оно как хамелеон… как пересмешник.

— Но это же растение.

Джеф взглянул на Стейси.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— В смысле?

— Откуда ты знаешь, что это растение?

— А что же это еще? У него есть листья, цветы и…

— Но оно двигается, думает. Может, оно просто выглядит как растение? — Джеф улыбнулся Стейси.

Через некоторое время запах изменился и стал намного сильнее.

— Мясо, — прошептал Матиас.

Стейси подняла голову и полной грудью вдохнула ароматный воздух:

— Бифштекс, — сказала она.

Матиас покачал головой:

— Нет, это гамбургеры.

— А по-моему, свинина, — высказал свое предположение Эрик.

Вдруг Джеф поднес палец ко рту:

— Не надо.

— Что? — спросила Стейси.

— Говорить об этом. Только хуже будет.

И они замолчали. «Ни жареной свинины, — подумал Эрик, — ни гамбургеров». Растение все еще было в нем, он не сомневался в этом. Оно теперь было зашито и ждало своего времени. «Может, уже и не стоит сопротивляться? — размышлял Эрик. — Растение подражает звукам, запахам, оно думает, двигается… Оно сильнее… Оно победит…»

Джеф разделил апельсин поровну: каждому по две с половиной дольки.

— Кожуру тоже надо съесть, — сказал он и разложил кусочки кожуры на четыре кучки. Потом подозвал Стейси:

— Выбирай первая.

Стейси подошла к нему и выбрала себе порцию.

— Эрик, — обратился Джеф.

Эрик приподнял голову и сказал:

— Давай любую.

Джеф покачал головой:

— Нет, выбери сам.

Эрик показал на дольки, которые лежали ближе к нему. «Всего две с половиной дольки и кусочек кожуры… Вот и вся порция… А если бы нас было пятеро, получилось бы и того меньше. Половинка дольки это часть порции Эмми…» — Эрик положил одну дольку в рот и от наслаждения закрыл глаза.

— Матиас, — сказал Джеф.

Эрик слышал, как немец встал, подошел к Джефу и взял себе порцию.

Потом вокруг стало совсем тихо. Все ели свой крошечный завтрак, наслаждаясь каждым кусочком.

Запах на холме снова изменился. «Яблочный пирог, — подумал Эрик, медленно пережевывая апельсин. — Откуда же оно узнало, как пахнет яблочный пирог?» Эрик слышал, как ребята пережевывали свои порции. «С корицей», — решил он.

Эрик прожевал и проглотил еще один кусочек. Вдруг он почувствовал, что слезы наворачиваются на глазах, и еле сдержался, чтобы не разреветься: «Еще и взбитые сливки». Он разорвал на части свою порцию кожуры, прожевал первую и проглотил. Потом взял в рот следующую.

Эрик закрыл глаза и представил яблочный пирог, ароматный, с поджаренной корочкой. Но вместо взбитых сливок Эрик подумал о ванильном мороженом. Он представлял, как лакомство медленно тает на тарелке, а рядом стоит чашечка кофе. Воображение рисовало все это так ясно, что Эрик снова чуть не расплакался, когда открыл глаза и вспомнил, где он. Он зажмурился и сжал кулаки: «Откуда оно знает? Откуда?»

Апельсин ребята уже съели. Потом они передавали бутылку по кругу и пили столько, сколько хотели. Воды было достаточно, и они могли хотя бы ею наполнить желудок и немного притупить чувство голода.

— Нам надо кое-что обсудить, — сказал Джеф, и тут же ему в голову пришла мысль, что нужно будет обязательно сшить мешок из остатков палатки, чтобы собрать еще больше воды, когда пойдет дождь. Может, ее хватит даже на то, чтобы помыться. Джеф понимал, что это подбодрит ребят, придаст им сил.

Они совсем не наелись. Джеф размышлял, сколько они смогут протянуть с таким маленьким запасом еды. Потом он стал представлять себе газету, в которой на первой полосе будет их фотография, худых и ослабевших. Он попытался придумать заголовок к истории, которая будет напечатана под снимком. Но ничего стоящего на ум не приходило. Джеф хотел, чтобы в заголовке обязательно была цифра, число дней, которые они провели на этом холме. Но он даже не мог представить, какой могла быть эта цифра. Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят?

Джеф пытался не думать о том, что рано или поздно еда закончится и им придется голодать. Но он убеждал себя, что это будет еще не скоро и пока у них есть немного еды, которую можно разделить на всех.

Джеф понимал, что от недостатка пищи они скоро ослабнут. Мышцы начнут атрофироваться, печень перестанет справляться с кислотой, выделяемой желудком. Обмен веществ замедлится. Организмы потихоньку начнут разрушаться. Этот процесс примет необратимый характер уже через две, максимум три недели. А потом будет еще хуже — аритмия, анемия, язва, проблемы с глазами… И все это неизбежно… Вопрос заключался лишь в том, сколько времени осталось, прежде чем начнется весь этот кошмар… Джеф понимал, что с каждым часом, с каждой секундой они приближались к этому ужасному финалу…

После хлеба запахло мясом, потом яблочным пирогом, клубникой, шоколадом. Потом все прекратилось. «Это для того, чтобы мы не привыкли к запаху и не перестали обращать на него внимание, — подумал Джеф. — И каждый раз таким образом оно будет выбивать нас из колеи, заставляя доедать все запасы».

Конечно, можно было кое-что сделать. Джеф не был уверен, что этот план одобрят ребята. «Мерзкий», — почему-то именно это слово пришло ему в голову. «Они скажут, что это просто мерзкая идея», — подумал Джеф. Это показалось ему смешным.

«Нам надо кое-что обсудить», — вспомнил свои слова Джеф и задумался, как бы начать разговор. Он посмотрел на Эрика, который до сих пор лежал на спине. Его лицо было закрыто шляпой.

— Эрик? — позвал Джеф. — Ты не спишь?

Эрик поднял руку и убрал шляпу с лица. Джеф посмотрел на его раны: швы натягивали кожу, а местами еще сочилась кровь.

Матиас сидел слева от Джефа, Стейси не отходила от тела Эмми.

— Стейси, положи что-нибудь себе на ноги. От солнца, — посоветовал Джеф.

Стейси посмотрела на ноги, но, казалось, даже не поняла, что у нее сильный ожог.

— Я возьму шляпу и очки Эмми, — ответила она.

Стейси посмотрела на Эмми. Очки висели у нее на футболке, а шляпа валялась в нескольких шагах от тела. Однако Стейси не могла сдвинуться с места. Наконец Джеф сам встал, поднял шляпу, снял с Эмми очки и подал все это Стейси. Она несколько секунд смотрела на Джефа, потом как-то робко протянула руку и взяла шляпку с очками.

Джеф оглядел ребят:

— Надо, чтобы кто-нибудь спустился к подножию. На случай, если придут греки.

Матиас тут же встал и сказал:

— Я пойду.

Джеф жестом остановил его:

— Подожди. Сначала надо…

— Разве мы не должны… Ну… Ты понимаешь… — начала Стейси, показывая на тело Эмми.

Джеф обернулся и посмотрел на нее. Он вдруг почувствовал что-то вроде надежды. «Она хочет что-то сказать, может, она догадалась», — подумал Джеф и спросил:

— Что?

— Ты знаешь… — И Стейси снова показала на тело Эмми.

Джеф подождал, надеясь, что она все же договорит и сама предложит то, о чем думал Джеф. Но молчание затянулось. Он уже хотел было сказать что-нибудь, и в этот момент Стейси снова заговорила:

— Я думаю… Я не знаю… То есть… Наверное, надо похоронить ее?