В студии собрались все: Коля, Олег, Леня, новый барабанщик, Эдик и даже Фиса с Лелей. Кроме того, присутствовали Шантель и его ассистент, парень лет двадцати пяти. Он исполнял при Льве Антоновиче обязанности звукоинженера. Прошло уже три часа, все устали. Звукоинженер сидел за пультом, Лев Антонович рассеянно прослушивал фонограмму, Олег с Леней спорили, а Фиса болтала с Эдиком. Шантель косился на них и прикидывал свои шансы. А что, если… Родственные же души, отчего бы им не сойтись? Выдать бы Фису замуж за Эдика вместе с ее ребенком, за большие деньги, разумеется. Эдик ведь завязан в бизнесе, по слухам, у него долги.

– Эдик, ты будешь свидетелем на нашей свадьбе? – просительно потрогала малыша за руку Фиса.

– Ну, если Коко позовет.

– Коко! Какая прелесть! Эдик – ты прелесть. Я буду звать его Кокошей. Ты слышишь, Кокоша?

– Замолчи, – поморщился Коля. Последнее время творческий процесс у него застопорился. Не шло дело, и все тут.

– Почему? – Фиса вытаращила голубые глазищи. – Что хочу, то и говорю, имею право. С беременными девушками не спорят.

– Тебе не кажется, что слова «беременная» и «девушка» не очень-то сочетаются?

– Почему?

– Потому что раз ты беременная, то уже явно не девушка, – хмыкнул Олег.

– Ах, так! – фыркнула Фиса. – Ну и подумаешь! А я все равно девушка!

– Какая же ты дура! – не удержался Коля.

– Брат, ты не прав, – вступился за Фису Эдик. – Со своей невестой можно и понежнее обходиться. За свои поступки надо отвечать. Ведь это же твой ребенок.

– Умные девушки принимают меры предосторожности, – Коля скрипнул зубами. – А дуры…

– Что-то ты сегодня нервный, старик, – похлопал его по плечу Леня.

Фиса явно собиралась с силами, чтобы достойно ответить своему жениху. Слова она подбирала долго от скудости ума, но Лев Антонович был уверен, что продолжение непременно последует. Фиса никогда не отступала. Шантель увидел, что Коля идет к нему, и снял наушники. Лицо у солиста было несчастное.

– Все, не могу больше!

– Ну-ну. Терпи. Ты же ее любишь.

– Но она все время одни только глупости говорит!

– Фиса еще ребенок, – усмехнулся Лев Антонович.

– Как же я появлюсь с ней на презентации нового альбома? Что, она при всех будет звать меня Кокошей?!

– Скажи, чтобы не звала.

– Как будто она послушает!

– Ну не бери ее с собой.

– Вы что, Фису не знаете? Скандал устроит. Бредит звездной жизнью, спит и видит себя среди знаменитостей. Если я не женюсь, грозится пойти к репортерам и рассказать им, как я соблазнил несовершеннолетнюю девушку.

– Ну, так женись. За чем дело стало?

– Лев Антонович!

– Что – Лев Антонович? Ведь я тебе говорил!

– Я не знаю, что делать! Мне уже не до музыки! Я сочинять не могу! Я петь не могу!

Шантель встал, хлопнул в ладоши:

– Все, работать! Ребята, по местам! Время теряем! А время – деньги.

Но дело сегодня не шло. Эдик сидел на стуле рядом с Фисой, все время с ней перешептывался, и она глупо подхихикивала. Леля косилась на них и бессмысленно улыбалась. «Зоопарк какой-то, – подумал Шантель. – Две овцы и стадо баранов».

– Можно меня не отвлекать? – сорвался Коля.

– А вы лажу гоните! – вскочил Эдик. – И вообще, со мной было гораздо лучше!

– Ну, иди сюда. Иди! – прокричал Коля. – На свое место. Давай!

Лев Антонович молчал. Чем-то нехорошим все это должно было закончиться. Когда Эдик занял свое место, а новый барабанщик, обиженно засопев, устроился поодаль на стульчике, Шантель скомандовал:

– Поехали! Запись.

Через минуту пришлось все выключить: Коля вдруг замолчал.

– В чем дело? – спросил Шантель.

– Эдик фальшивит. Он с Леней не попадает в одну долю.

– Я? – аж затрясся маленький барабанщик. – Это Вектор со мной в долю не попадает! Он виноват!

– И вообще, я не могу так работать! – закричал Коля.

– Это я не могу! – взвился малыш. – Он смотрит, и я не могу! Пусть уйдет!

Палец Эдика уперся в сидящего на стуле барабанщика. Новенький вскочил. Посмотрел на Шантеля. Тот молча кивнул. Барабанщик вышел через черный ход, громко хлопнув дверью. «Как-нибудь образуется, – подумал Шантель. – Извинюсь перед ним – и образуется. А парень, оказывается, с характером».

– Начали! – снова скомандовал он. И звукоинженеру: – Попробуй подними десять килогерц на тарелке ride.

Через минуту Коля снова бросил микрофон:

– Ну что, лучше? Лучше? Эдик, лучше?

– Все. Хватит, – прервал запись Шантель. – Убили столько времени, а ничего не сделали. Так не пойдет. Коля, давай займемся с тобой. К песне «Не мой день» музыка уже записана, осталось наложить вокал. Иди в «аквариум», надевай наушники.

– А мы? – спросил Олег.

– Можете быть свободны. Не видите, что ли, – не идет дело.

Леня отбросил гитару и к Леле:

– Ну вот, малыш, я свободен!

«Баран, – скривился Шантель. – Гитара твой хлеб, а ты ей девку предпочел!»

– А я, между прочим, завтра занят! – взорвался вдруг Олег. – Я сегодня хотел все сделать!

– Сегодня не получилось, – стараясь держать себя в руках, сказал Лев Антонович. – Встречаемся завтра в десять утра.

– А если я не могу?!

– Сможешь.

– Мне до зарезу нужен завтрашний день! До зарезу!

– Я сказал: в десять.

– Ага! Щас! Да надоело все! Надоело! С Колькой носитесь, а мы словно рабы! Надоело!

– Француз развалил группу, – тут же встрял Эдик. – Вы что, не видите?

– А тебя вообще сюда не звали, – занервничал Лев Антонович.

– Это вас не звали! Вас! Мы уже были звездами, когда вы вдруг объявились, Лев Антонович Шантель! Вектор, Эскейп, пошли! – скомандовал Эдик. Потом посмотрел на Колю: – Коко?

– Мне еще работать, – отвел глаза Краснов.

– Ты с ним работать собираешься?! С ним?! – Эдик ткнул пальцем в Шантеля. – Да тебе конец без нас!

– Когда же это кончится! – Коля забегал по студии взад-вперед. – Когда? Я так работать не могу!

– Кокоша, успокойся, – встряла Фиса. – Послушай Эдика.

– Да ты-то здесь откуда? И вообще ты-то здесь при чем? Ты кто? Еще и советы даешь! Не могу работать!

– Коля, иди в «аквариум», – посоветовал Шантель. – Ребята уже уходят.

– Мы-то уйдем! – Парни и молчаливая Леля дружно направились к выходу.

Когда хлопнула дверь, в воздухе повисла напряженная пауза.

– Давай за пульт, – скомандовал Шантель звукоинженеру.

Минут пять Коля пел. Шантель уже подумал, что все благополучно закончилось, теперь дело пойдет. Коля посмотрел вопрошающе: «Ну как?» Лев Антонович кивнул: отлично, давай дальше. Но тут очнулась Фиса:

– А мне не нравится!

– Да кто ты такая?

– Не нравится, и все тут!

И девчонка принялась делать Коле какие-то знаки. Тот, все еще не снимая наушников, посмотрел на Шантеля. Лев Антонович кивнул: продолжай, мол. Фиса громко крикнула:

– Коля! Мне плохо! Иди сюда! Здесь так душно! Я ж беременна! Я сейчас в обморок упаду! Ой!

– Он не слышит, – сказал Шантель. И пошире открыл окно.

Оттуда потянуло холодом. Солист снял наушники, вышел из стеклянной кабинки:

– В чем дело?

Инженер замер за пультом в ожидании, переключив пока запись на другой цифровой магнитофон. В студии их было несколько. Шантель хотел сказать ему, чтобы выключил совсем, но тут Фиса неожиданно заявила:

– Мне кажется, что эту песню надо петь вдвоем. Про любовь же.

– Так, – сказал Шантель. – Началось.

– Фиса, может быть, ты поедешь домой? – спросил Коля.

– Еще чего! Сказать ничего нельзя, да?

Звукоинженер посмотрел на Шантеля:

– Я пока выйду, Лев Антонович? Покурить?

– Иди, – кивнул тот.

Когда они остались втроем, продюсер попытался образумить девицу:

– Давай покончим с этим раз и навсегда. О карьере певицы и не мечтай. И не трогай парня, ты его угробишь. Хочешь хорошо жить и шмотки дорогие покупать – лучше не трогай Кольку.

– Лев Антонович, это уже мое дело, – нервно сказал Краснов.