Мое терпение тоже лопнуло! — возмутился Вадик. — Я отвечаю на ваши вопросы, а вы мне не верите. В чем конкретно обвиняют мой мопед? Разве на нем сбили кого-нибудь или переехали? Может, мой мопед врезался в «мерс» или поцарапал «майбах»? Если так, то вызывайте пострадавшего и моих родителей и будем разбираться вместе.

Инспектор Ремизова подперла щеку рукой и перевела взгляд на мужчину за соседним столом.

Вы узнаете его? — спросила она, кивнув на Вадика. — Это он?

Трудно с уверенностью сказать. Тот парень был в мотоциклетном шлеме, я не видел его лица. И одет он был по—другому, — глядя на Вадика, сказал мужчина. Когда он говорил, в горле у него что—то скрипело и булькало, как у заядлого курильщика. Вынув из кармана и открыв бумажник, он заглянул в его отделения и пробормотал: — Как некстати кончились визитки.

Да объясните же мне, в чем виноват мой скутер, — попросил Вадик.

Мужчина подошел к нему, черкнул несколько слов в своей записной книжке, вырвал листок и, отдав его Вадику, сказал:

Вадим, сегодня на твоем мопеде в неизвестном направлении увезли девочку, за которую я несу ответственность. Долго объяснять, что это для меня значит, да тебе это и ни к чему. Но я очень тебя прошу, если вдруг ты что-нибудь о ней узнаешь от своих приятелей, то, пожалуйста, позвони мне вот по этому телефону. Обязательно позвони. Это очень важно.

На листке был записан номер мобильного телефона и ф.и.о. — Иванов Михаил Андреевич.

Позвоню, — кивнул Ситников, сунув листок в карман. — Я человек отзывчивый. Если могу помочь, то обязательно выручу.

Альбина Георгиевна склонилась к бланку и начала там что—то быстро дописывать. Дописав до точки, Ремизова быстро подвинула к Вадику лист и авторучку.

Распишись, пожалуйста.

Вадик расписался и с серьезным лицом попросил:

Альбина Георгиевна, позвоните мне, пожалуйста, как только узнаете что-нибудь новое по делу моего мопеда.

Инспектор вяло махнула рукой.

Ты свободен, Ситников.

Буду ждать вашего звонка.

Вадик вышел из кабинета и только после этого, перестав валять дурака, почувствовал, как колотится сердце. После пережитого напряжения на лбу выступила испарина, он вытер ее тыльной стороной ладони. Быстро миновав коридор, Ситников вышел из здания отделения милиции, спустился с крыльца и, сделав несколько шагов, почему—то оглянулся. Сам не мог объяснить, почему. Оглянувшись, он увидел Михаила Андреевича Иванова, который, приложив ладони к стеклу, пристально смотрел ему в спину из окна четырнадцатого кабинета.

ГЛАВА III

ГАЛЛЮЦИНАЦИИ

В метро, стоя в середине вагона, Вадик заметил в отражении окна нечто знакомое. Прямо за его спиной сидел на скамье подросток в очках. Ситников повернулся и пригляделся к нему. Это был тот самый очкарик, которого Вадик видел возле отдела кадров в отделении милиции — щуплый, серьезный, с книжкой в руках.

«Все—таки интересно, на какую должность взяли этого Чебурашку? Наверно, учеником младшего курьера», — подумал Ситников.

Он вышел из метро, купил в киоске компакт—диск для Пузыря, потом зашел в универсам, взял с полки батон и уже возле кассы, когда расплачивался, почувствовал какое—то неудобство, неловкость, будто спиной ощутил на себе чей—то взгляд. Он обернулся и увидел все того же невысокого очкарика, который стоял у стеллажа, заполненного консервами. Его пристальные глаза уставились на Ситникова сквозь стекла очков. Лишь одну секунду Вадик смотрел в эти глаза. Как только их взгляды встретились, очкарик поспешил скрыться за высоким стеллажом. Вадику показалось, что очкарик смотрел на него чересчур внимательно, словно шпионил, стараясь не упустить из виду.

«Уж не следит ли он за мной? Вдруг этот стеклогла—зый — внештатный сотрудник милиции, добровольный и бескорыстный помощник инспектора по делам несовершеннолетних? Может, Ремизова велела ему присматривать за мной? — подумал Вадик, но тут же отогнал эту мысль. — Нет, не может этого быть. Скорее всего у пацана просто крыша слегка съезжает; вообразил себя сыщиком, вот и развлекается».

Всю дорогу от* магазина до метро Ситников украдкой оглядывался, высматривал очкарика среди прохожих, но так ничего и не высмотрел. Лишь когда вошел в вестибюль подземки, то в подземном переходе снова заметил щуплого подростка в очках, который буквально на мгновение показался ему на глаза и затерялся среди прохожих.

«Что за черт? Как он мог оказаться здесь раньше меня, ведь я первый вышел из магазина, шагал быстро, оглядывался и не видел его за собой? — встревожился Вадик. — Что происходит?»

Он пробрался сквозь толпу, прошел по переходу, глядя по сторонам, но очкарика не увидел. Тогда он поднялся на улицу, огляделся и снова заметил близорукого подростка — теперь тот шел от метро по другой стороне оживленного проспекта.

«Блин... Что за игры?.. — опешил Ситников. — Как он там очутился? Он не мог незаметно для меня перейти на другую сторону дороги, ведь я осмотрел каждый Уголок в подземном переходе. Перебежать через проспект тоже нереально — слишком плотный поток машин. Ну, не перелетел же он через дорогу, как Гарри Поттер! Нет, тут что—то не так. Я должен разобраться в этой пурге».

Вадик снова спустился по лестнице, пробежал переход, выскочил с другой стороны проспекта и бросился догонять очкарика, который свернул за угол девятиэтажного дома. В следующие несколько минут Вадик быстро шагал в том направлении, куда, как ему казалось, пошел подросток. Он заглянул в несколько переулков, осмотрел двор, пробежал через подворотню и оказался перед старым четырехэтажным зданием, подготовленным к сносу. Дом напоминал развалины после землетрясения. Штукатурка осыпалась, ржавые листы кровельного железа свисали с крыши, водосточные трубы валялись на земле среди осколков стекла, на месте окон и дверей зияли черные проемы.

В одном из таких проемов Вадик увидел подростка в очках. Он неподвижно стоял на втором этаже, положив ладони на подоконник, внимательно глядя на Ситникова.

Вадик поманил его указательным пальцем, крикнул:

Спускайся! Поговорим! Близорукий не ответил.

Эй, очки! Ты что, оглох? Подросток молчал.

—Боишься спускаться, не спускайся, просто ответь: зачем ты шпионишь за мной? Кто тебя послал?

Очкарик не ответил, продолжая молча смотреть на Вадика. 8

Что ты молчишь, тормоз? Ты у меня смотри!

Я ведь иногда нормальный, а иногда и беспощаден! Р1ли ты объяснишь, кто тебе велел следить за мной, лли я сейчас буду зверствовать!

Подросток в очках молча отошел от окна и скрылся в глубине помещения.

— Ну, все, водолаз, ты меня достал.

Вадик ворвался в подъезд, взбежал по лестнице без перил на второй этаж и оказался в длинном широком коридоре, который пронизывал здание от одного края до другого. Свисавшие со стен обои, облупившийся потолок, скрипучий дощатый пол, сорванные с петель двери и затхлый запах запустения произвели на Ситникова гнетущее впечатление. Наверное, раньше здесь было общежитие со множеством небольших комнат по обе стороны коридора. Вадик слышал, что такие развалины скрывают в себе много сюрпризов. Здесь на голову мог упасть кусок штукатурки, трухлявые доски пола грозили провалиться под ногами, а в комнатах, возможно, притаились беспризорники, бомжи или безбашенные наркоманы, поджидавшие свою жертву, как пауки в паутине.

Вадик быстрым шагом направился в левое крыло коридора, заглядывая во все комнаты. Очкарика нигде не было.

«Не мог же он сквозь землю провалиться...» Вадик решил проверить верхние этажи и противоположное крыло коридора, там тоже была лестница, по которой очкарик мог выбежать на улицу или подняться на другой этаж.

Только он подумал об этом, как наверху, над потолком, послышались шаги. Кто—то ходил взад и вперед, словно пребывал в глубокой задумчивости и никак не мог принять решение. В этот миг с улицы донесся резкий свист. Вадик выглянул из окна и от удивления чуть не вывалился наружу. Внизу на замусоренной площадке перед домом стоял все тот же подросток в очках. Сунув руки в карманы, зажав книгу под мышкой, он с интересом смотрел на Вадика, чуть склонив голову набок.