Кручу баранку, на ходу прикидывая, что и где забыл. Вроде ничего, все действия оговорены заранее и не раз опробованы. Давид в курсе. Второй тревожный десяток наготове. А еще там Прынц и Лайма со своими снайперами, Огневолк с собачками… Хватит на организацию небольшого Армагеддона. Всё. Прибыли. Дальше пешком. Быстро выгружаемся и вперед. Охрану у машин не оставляем. Незачем. Еще один плюс этого пути, что до Большого Писца здесь никто не ходил. Потому как не было тогда отнорка. Да и самого «проспекта Гедиминаса» тоже. Час бега позади. Приветственно машет рукой старший патруля.

— Как у вас?

— Без изменений. Приехали, заняли круговую оборону. Роются, ходят, ищут чего-то. Вверх не дергаются, но руками машут.

— Ладно. Раскидываемся и смотрим. Первыми не начинать.

Парни распределяются по позициям. Каждая точка оборудована, каждый камешек в стрелковой карточке давным-давно. Браты, тихо матерясь, устанавливают ДШК. Из-за бруствера виден только край ствола со здоровенной грушей дульного тормоза. «Крупняк» в случае необходимости мгновенно накроет транспорт. Да и против живой силы противника очень неплох.

Второй пулемет держит путь наверх. Еще у нас пять снайперок, считая меня с Лехой. Вместе с патрулем — восемь автоматчиков. Накроем, пискнуть не успеют.

Разглядываю в оптику бродящих внизу таджиков. Большинство — рядовые бойцы. Одеты кто во что горазд, с преобладанием выгоревшего до белизны камуфляжа. Лежат в охранении и не дергаются. С этими всё понятно. «Ох, рано встает охрана». Дойдет до стрельбы — ни один из этих красавцев никогда не встанет. Хоть и залегли грамотно, волки битые. Но превосходство в высоте дает свое. Они у нас как на ладони.

А вот оставшаяся четверка, так и не отошедшая от машин — явное начальство. Сбились в кучу, что-то активно обсуждают. Двое — амонатовские, судя по экипировке, немалого ранга. Может, даже кто-нибудь из детей или внуков самого Саттаха. В принципе, никаких сюрпризов. Разве что непонятно, что они здесь забыли и почему так много охраны. А еще двое резко выделяются. Странные. Камуфляж явно не местный, российские «комки». У Егора такой. По праздникам вытаскивает…

Ловлю в оптику лицо высокого крепкого парня. Мужик, лет тридцать пять. На груди погона нет. Похоже, из кадровых. На плечах носит по привычке. Мощная оптика услужливо увеличивает картинку. Четыре маленьких звездочки. Ого! Целый капитан! Русский. Из Дивизии? Неужели договорились? Возможно и договорились, но здесь-то им что ловить? Всё интереснее и интереснее. Так, а что делать, если пойдут наверх. Ссориться с Амонатовыми не хочется. А с Дивизией — тем более. Ладно, еще не вечер.

Перевожу взгляд на второго. Маленький, но жилистый. В пластике движений что-то очень знакомое. Настолько, что ностальгически сжимается сердце. Лица не видно, очень уж стоит неудобно. Зато погоны как на ладони. Старший сержант. И тоже русский. Парень поворачивается. Ловлю в прицел лицо и чуть не роняю винтовку. Не может быть! Приглядываюсь внимательнее. Да нет, невероятно. Но как похож!

— Пушистик — Ирбису!

— Здесь.

— Посмотри на мелкого в русской форме.

Леха некоторое время вглядывается.

— Ирбис — Пушистику!

— Что скажешь?

— Похож. Очень. Но откуда он мог здесь взяться? Он же в Новосибе. Пять тысяч километров! — Рация отлично передает удивление в голосе Верина.

— И казахские банды через километр. Но одно лицо ведь!

— Что делать будем?

— Не знаю. Точно не стрелять. А если придется — сержанта только живым. Остальных не знаешь?

— Нет. Откуда? Сюда бы Дамира.

— Ладно. Наблюдаем.

Смотрим недолго. Гости рассаживаются по машинам. Русский сержант, голову которого не выпускаю из прицела, напоследок оглядывается, и крупным планом вижу слезы в его глазах. И на мгновение верю, что это он, что невозможное случилось. Чуть было не вскакиваю, чтобы нестись вниз, нарушая все наши правила, благодаря которым мы и выжили. Но пока чувства борются между собой, дверца «Тигра» захлопывается, и колонна машин уходит вниз по ущелью. А я, глядя вслед, матерно крою себя последними словами, потому что надо было рассматривать не погоны и не глаза. Потому что Дивизия здесь не при чем, амонатовцы договорились не с ними. Потому что на «Тигре» российские номера пятьдесят четвертого региона!

Таджикистан, Трасса Душанбе — Самарканд, поворот на Ери

Машины, выбравшись, наконец, на приличную дорогу, пошли гораздо быстрее. До поворота на Ери долетели моментом, и получаса не прошло. Возле поста остановились.

— Сегодня поговорим с человеком Ирбиса, а завтра съездите к Шамси. Иначе не успеем, — сказал Фаррух, когда все собрались у джипа сибиряков. — Возьмете УАЗ охраны и сгоняете.

— А ахмадовские? — Поинтересовался Урусов, прополоскав пересохший рот глотком воды, и подал бутылку Амонатову.

— Цепляться к рядовым бойцам не будут, — благодарно кивнул таджик и тоже немного отхлебнул. Предложил отказавшемуся Борису, и продолжил. — Не те фигуры, чтобы из-за них начинать войну. Мы же союзники Сарыбека, всё-таки. Вот чтобы меня захватить, могут и рискнуть. Тем более что сам шах сейчас под Ташкентом. Обидно, конечно, здесь час езды до дома старика, но час туда, час обратно, поговорить… Нет у нас трех часов.

— Так может, разделиться лучше будет? — спросил Борис, — мы к Шамси, а ты с Ирбисом переговоришь.

— Лучше бы тебе присутствовать на переговорах, — не согласился с предложением Фаррух. — Твоих же родных ищем. Мало ли какие нюансы потребуются. «Языки» умеют задавать вопросы.

— Давай я к деду сгоняю, — вмешался Урусов, — всё одно делать нечего. Там не столь важно, кто приедет. Мальчишка вряд ли что толком скажет. А для прикрытия, ауйсвайс от Умида имеется. Как раз обернусь, пока вы будете упражняться в словесных баталиях с посредниками.

— Андрей, я думаю… — начал Юринов.

— А что, неплохая мысль, — перебил Бориса Фаррух, — до сих пор мальчик рассказывал только сказки. Разговор с Ирбисом намного перспективнее.

— Ну и отлично, — потер ладони Урусов. — Очень уж интересно посмотреть на деда. Вторую сотню разменял, а молодых режет. Интересный экземпляр. Только азимут дай, как ехать. Без кроков разберусь.

— Давлат, Рахим! — позвал Амонатов, — поедете с Андрей-джаном. Покажете дом «железного» Шамси. После разговора привезете назад. — Он добавил несколько слов на таджикском.

Урусов усмехнулся:

— Считаешь, что если я не знаю языка, то не пойму, что ты сказал?

— И что?

— Что-то типа: «Головой отвечаете!»

Фаррух смутился. А инструктируемые, ехидно ухмыляясь, уставились на командира.

— Ладно, — прервал затянувшееся неловкое молчание капитан, — только лучше одному ехать. Я для Ахмадова не враг, а, в первую очередь, друг Умида. Не думаю, что Ахмадов захочет с Мизафаровым ссориться. А твои ребята — Вооруженные Силы вероятного противника. К ним скорее доклепаются.

— Рискованно в одиночку, — мотнул головой таджик.

— Втроем риска ни хрена не меньше. Даже больше, по факту. И вообще, — махнул рукой капитан, — Где наша не пропадала? Везде пропадала. Если что, скажу, что к сослуживцу деда еду. Типа дед просил навестить, раз в эти края занесло. Схавают.

— Товарищ капитан…

— Отставить, товарищ страшный сержант! — рявкнул Урусов. — Вали в Пенджикент, разговаривай с гостем. Мне кажется, от этого будет намного больше толку.

Через пять минут джип катил на восток, к владениям очередного баши. Андрей сам не знал, зачем он решился на эту авантюру. Надо было что-то делать, чтобы заглушить непонятное ощущение. А что именно делать — тут уж только методом научного тыка понять можно.

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь

Виктор Юринов

— Виктор Вениаминович, Олег возвращается!