Чтобы резче оттенить наше разногласие, сопоставлю два крайних выражения противоположных взглядов: г. Скворцов думает, вероятно (по крайней мере это

См. настоящий том, стр. 150. Ред.— великие души понимают друг друга. Ред.

628 В. И. ЛЕНИН

вытекает из его возражений), что, чем меньше земли получили бы крестьяне при освобождении и чем дороже бы они ее получили, тем быстрее шло бы развитие капитализма в России. Я думаю наоборот: чем больше земли получили бы крестьяне при освобождении и чем дешевле бы они ее получили, тем быстрее, шире и свободнее шло бы развитие капитализма в России,тем выше был бы жизненный уровень населения, тем шире был бы внутренний рынок, тем быстрее шло бы применение машин к производству, тем больше, одним словом, походило бы экономическое развитие России на экономическое развитие Америки. Ограничусь указанием двух обстоятельств, подтверждающих, на мой взгляд, правильность этого последнего мнения: 1) на почве малоземелья и тяжести податей у нас в очень значительном районе развилась отработочная система частновладельческого хозяйства, т. е. прямое переживание крепостничества , а вовсе не капитализм; 2) именно на наших окраинах, где крепостное право либо вовсе не было известно, либо было всего слабее, где крестьяне всего менее страдают от малоземелья, отработков, тяжести податей, там всего больше развился капитализм в земледелии. Такое сопоставление необходимо именно для анализа «условий перехода из одной общественной формации в другую», в игнорировании которых меня так грозно и так голословно обвиняет г. Скворцов.

Крайняя шаблонность взглядов г-на Скворцова на экономические процессы, происходящие в нашем крестьянском хозяйстве, обнаруживается также его замечаниями о переселениях и о разрушении капитализмом средневековых перегородок. Ну, разве не прав я был, сопоставляя г. Павла Скворцова с г. Николаем —оном? Оба они «решают» вопрос о переселениях крайне про-

Кстати. Это последнее положение (что отработки — пережиток крепостничества) я прямо выставляю в своей книге. Г-н Скворцов об этом не говорит, а берет мое замечание, что отработки, в сущности, держатся с «Русской Правды», и бушует по поводу него: тут и цитата из Ключевского, и внутренние рынки в XII веке, и товарный фетишизм, и утверждение, что у меня «товарное производство является чудодейственным и все объясняющим началом в истории (sic!), начиная с «Русской Правды»» (sic!!). Это, видимо, все та же критика типа «чхи-чхи», которой я и без того, кажется, слишком много занимался в начале статьи.

НЕКРИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА 629

стым и исключительно отрицательным замечанием против взглядов, «придающих значение» переселениям. Но ведь подобный вывод годен только для самого примитивного... то бишь, «настоящего» марксизма, удовлетворяющегося совершенно абстрактными... общими местами. Что это значит «придавать значение» переселениям? Если понимать эти слова в буквальном смысле, то разве может хоть один экономист, находящийся в здравом уме и твердой памяти, не придавать значенияежегодным переселениям. Если понимать эти слова в специальном смысле капитализма,то г. Скворцов, во-первых, извращает мою мысль, ибо я прямо говорю как раз обратное в цитируемом им месте. Во-вторых, экономист, который видит свою задачу в том, чтобы изучать особенности экономического строя и развития России (а не только в том, чтобы подробно цитировать, и зачастую не к месту цитировать, Маркса), необходимо должен поставить вопрос: какое именно влияние оказывают переселения в России? Не изучая специально этого вопроса, я отметил в указанном г. Скворцовым месте, что мои выводы по вопросу о разложении крестьянства вполне гармонируют с выводом г. Гурвича . Помимо того, я и в других местах книги неоднократно касаюсь вопроса о переселениях. Может быть, этот взгляд мой неверен, но г. Скворцов уж ровно ничего не дает для его исправления или дополнения, совершенно заслоняя существо дела грозными окриками. Далее, мои замечания дают г-ну Скворцову повод заключить, что «товарный фетишист верит в чудодейственную силу своего фетиша теперь» (sic!). Вот уже, поистине можно сказать, «уничтожил»! Однако, почтеннейший г. критик, отрицаете ли вы мои соображения? Отчего бы не поделиться с публикой вашими фактическимисоображениями и не разобрать данных хотя по одномууезду? Ведь это было бы так естественно со стороны лица, специально занимающегося земской статистикой!

Кстати о г. Гурвиче. Своим немотивированным и высокомерно-презрительным отношением к «выводам» этого писателя, — который известен в марксистской литературе как автор двух книг и как сотрудник журналов, — г. Скворцов обнаруживает только свое самомнение.

630 В. И. ЛЕНИН

И я позволяю себе сохранить это мнение, несмотря на такие страшные слова г. Скворцова (фетишизм, чудодейственная сила), которые — кто ж в этом сомневается? — хоть кого испугать могут .

Наконец, последний вопрос, по которому можноговорить с г. Скворцовым о существе дела, это — вопрос о группировке земско-статистических данных о крестьянстве. Г-н Скворцов специально занимался и, если мы не ошибаемся, занимается земской статистикой: позволительно было поэтому ждать у него указаний, основанных на фактах и разъясняющих этот спорный и крайне интересный вопрос. «Мы отвергаем a limine — писал я — группировку по наделу и пользуемся исключительно группировкой по хозяйственной состоятельности (по рабочему скоту; по посеву)», и я указывал далее, что группировка по наделу, пользующаяся несравненно большей распространенностью в нашей земской статистике, совершенно непригодна по той причине, что жизнь нарушает уравнительность (внутри общины) надельного землевладения: стоит только вспомнить

Из моих слов: «До капитализма земледелие было в России господским делом, барской затеей для одних, обязанностью, тяглом — для других» (см. настоящий том, стр. 310. Ред.),по мнению г. Скворцова, «оказывается, что целая общественная формация, крепостной способ производства, была только барской затеей». Нет, г. Скворцов, это еще вовсе не «оказывается», ибо я в своем месте указал на то, что «крепостное хозяйство было известной правильной и законченной системой» (129) (см. настоящий том, стр. 184. Ред.), и здесь охарактеризовал лишь один изпризнаков этой системы.. Что в помещичьем хозяйстве был элемент «барской затеи», это легко увидит всякий, кто вспомнит известные типы «Обломовых крепостной или кабальной деревни» (152) (см. стр. 212. Ред.);— это указывают и земские статистики, которым принадлежит и выражение: «барская затея» (148) (см. стр. 207. Ред.);— это доказывают даже данные об одном периоде в развитии сельскохозяйственного машиностроения в России: попытка помещиков просто-напросто выписать из-за границы и рабочих и машины (130 и 153) (см. стр. 186 и 214. Ред.)была не чем иным, как «барской затеей». — «Когда и где совершилось превращение капитализмом государя-вотчинника» (г. П. С. напрасно думает, что эта категория применима только к эпохе «до образования крепостного права»; она применима и к эпохе крепостного права) «и зависимого крестьянина в промышленников, г. Ильин, к сожалению, не говорит» (2293). Я говорю об этом и во II и в III и особенно в IV главе книги, где речь идет именно о превращении земледелия в торгово-промышленноепредприятие. Очень может быть, что мои указания на этот процесс требуют пополнений и исправлений; я не сомневаюсь, что всякий серьезный и сведущий критик сумел бы сделать их, а вот г. Скворцов, к сожалению, совершенно заслонил суть дела простыми грозными окриками. Маловато ведь этого!