«Моя миссия окончилась, поскольку просьба князя Куракина о выдаче ему паспортов означала разрыв, и его императорское и королевское величество с этого времени считает себя в состоянии войны с Россией».
После этого Лористон покинул русскую столицу.
Чтобы было понятно, князь Александр Борисович Куракин в 1808–1812 гг. был русским послом в Париже. Он никогда не обманывался относительно Наполеона и его отношения к императору Александру. В своих письмах в Санкт-Петербург князь советовал Александру заручиться заблаговременно союзом с Пруссией и Австрией, а если это невозможно, то хотя бы их нейтралитетом, затем примириться с турками и заключить союз со Швецией. Более того, он предлагал заключить союз с Англией. Он писал о нем:
«Величайшая выгода для нас не только не отвергать его при настоящих обстоятельствах, а искать его, потому что, если, несмотря на всю добросовестность, с какой Ваше Величество исполняли свои обязательства относительно Франции, она непременно желает напасть на Вас, Ваше Величество вправе, по всем законам человеческим и божеским, не обращать больше внимания на свои прежние обязательства и имеете право, по справедливости, пользоваться всеми средствами, которые могут помочь Вам отразить нападение».
Кстати сказать, относительно возможной войны с Францией князь Куракин писал:
«Лучшая система этой войны, по моему мнению, – это избегать генерального сражения и сколько возможно следовать примеру малой войны, применяемой против французов в Испании; и стараться затруднениями в подвозе припасов расстроить те огромные массы, с какими идут они на нас».
А.Б. Куракин
В конце апреля 1812 года князь потребовал себе паспорта для отъезда из Парижа. Связано это было с несомненными признаками того, что война с Наполеоном решена окончательно. В связи с этим Александр Борисович писал императору Александру:
«Я питаю твердую надежду, что Ваше Величество, вооружившись мужеством и энергией и опираясь на любовь своих подданных и на неизмеримые ресурсы Вашей обширной империи, никогда не отчаетесь в успехе и не положите оружия иначе, как выйдя с честью из борьбы, которая решит славу Вашего царствования и неприкосновенность и независимость Вашего царства. Невозможно, чтобы, ввиду явной опасности, русские показали бы менее твердости и преданности, чем испанцы».
А вот отрывок из донесения князя государственному канцлеру Н.П. Румянцеву, написанного в декабре 1811 года:
«Не время уже нам манить себя пустой надеждой, но наступает уже для нас то время, чтобы с мужеством и непоколебимой твердостью достояние и целость настоящих границ России защитить».
Как видим, для русского посла в Париже все было очевидно задолго до начала военных действий.
15 апреля 1812 года Наполеон принял А.Б. Куракина в Сен-Клу. Аудиенция длилась долго, но ни к чему не привела. Безусловно, с каждой стороны высказывались обвинения в нарушении другой стороной своих обязательств и утверждалось, что нарушения эти ничем не были мотивированы. Тогда Наполеон прямо сказал, что Пруссия и Австрия будут в предстоящей войне на его стороне.
27 апреля император выехал к армии, а князь Куракин сложил с себя полномочия посла и остался дожидаться выездных паспортов как частное лицо. При этом он поселился на загородной вилле. Там ему дали знать, что выезд из Франции будет для него разрешен не раньше, чем по получении известия, что свободно отпущен из России генерал Лористон.
Из сказанного видно, что Россия заранее знала о готовящейся войне, так что ни о каком вероломстве со стороны Наполеона не может быть и речи. Более того, Россией были заключены мир с Турцией и союз со Швецией.
Отметим, что Бухарестский русско-турецкий договор был подписан в мае 1812 года, и он освободил Дунайскую армию, которую сразу же направили к западной границе государства. Султан же после длительной войны с Россией не принял предложения Наполеона о союзе с Францией, и Турция в войне 1812 года заняла позицию нейтралитета.
Не удалось Наполеону склонить на свою сторону и Швецию, в которой делами заправлял бывший наполеоновский маршал Бернадотт, позднее ставший королем этой страны. 24 марта (5 апреля) 1812 года был подписан русско-шведский договор о нейтралитете Швеции, что дало возможность России передвинуть часть своих войск с северо-западной границы на западную.
А потом, 6 (18) июля 1812 года, состоялось подписание еще двух очень важных договоров: русско-английского и англо-шведского. Эти договоры положили начало союзу трех стран, направленному против наполеоновской Франции. Двумя днями позже, 8 (20) июля 1812 года, был заключен союз с Испанией, по статьям которого обе державы обязывались вести «мужественную войну против императора французского».
Таким образом, договоры России с Турцией, Швецией, Англией и Испанией сорвали планы Наполеона по изоляции России в готовящейся войне.
Немного забегая вперед, скажем, что император Александр узнал о вступлении войск Наполеона на его территорию в Вильно поздно вечером 12 (24) июня. На другой день, 13 (25) июня, он вызвал к себе министра полиции А.Д. Балашова и сказал ему:
– Я намерен тебя послать к императору Наполеону. Я сейчас получил донесение из Петербурга, что нашему министру иностранных дел прислана нота французского посольства, в которой изъяснено, что как наш посол князь Куракин неотступно требовал два раза в один день паспортов ехать из Франции, то сие принимается за разрыв и повелевается равномерно и графу Лористону просить паспортов и ехать из России. Итак, в этом я вижу хотя и весьма слабую, но причину, которую Наполеон берет предлогом для войны, но и та ничтожна, потому что Куракин сделал это сам собой, а от меня не имел повеления.
После этого император Александр прибавил:
– Хотя, между нами сказать, я и не ожидаю от сей посылки прекращения войны, но пусть же будет известно Европе и послужит новым доказательством, что начинаем ее не мы.
В два часа ночи император вручил генерал-адъютанту Балашову письмо для передачи Наполеону и велел на словах прибавить, что «если Наполеон намерен вступить в переговоры, то они сейчас начаться могут, с условием одним, но непреложным, то есть чтобы армии его вышли за границу; в противном же случае государь дает ему слово, докуда хоть один вооруженный француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире».
А.Д. Балашов выехал в ту же ночь и уже на рассвете прибыл к аванпостам французской армии в местечко Россиены. Французские гусары проводили его сначала к маршалу Мюрату, а потом к Даву, который весьма грубо, невзирая на протест, отнял у русского представителя письмо императора Александра и послал его с ординарцем к Наполеону.
На другой день Балашову было объявлено, чтобы он передвигался вместе с корпусом Даву к Вильно. В результате лишь 17 (29) июня Балашов попал в Вильно, а на другой день к нему пришел обер-гардеробмейстер Наполеона граф Анри де Тюренн, и Балашов был препровожден в императорский кабинет. Удивительно, но это была та самая комната, из которой пять дней тому назад император Александр отправлял его.
Далее, по свидетельству самого Александра Дмитриевича Балашова, Наполеон спросил его, какова дорога на Москву. На это генерал якобы ответил ему, что в свое время Карл XII выбрал путь на Москву через Полтаву.
А.Д. Балашов
По этому поводу историк Е.В. Тарле с полной уверенностью пишет:
«Это явная выдумка. Не мог Наполеон ни с того ни с сего задать Балашову совершенно бессмысленный вопрос: «Какова дорога в Москву?» Как будто в его штабе у Бертье давно уже не был подробно разработан весь маршрут! Ясно, что Балашов сочинил этот нелепый вопрос, будто бы заданный Наполеоном, только затем, чтобы поместить – тоже сочиненный на досуге – свой ответ насчет Карла XII и Полтавы».
