Артур снял с багажника своего велосипеда сумку-холодильник, поставил ее в тени пальмы и начал раздеваться. Шейла замерла, и ее сердце дрогнуло в ожидании чего-то... Но реплика Артура подействовала на девушку как ушат холодной воды.

— Давайте искупаемся перед обедом, — спокойно предложил Артур.

Конечно, он просто хотел искупаться. И ничего более. Как я могла вообразить, будто он раздевается, чтобы тут же наброситься на меня?

Несколько уязвленная, Шейла ответила отказом.

— Напрасно, — пожал плечами Артур. — Здесь так красиво.

К этому времени он успел раздеться и остался в плавках, которые даже на самый пуританский взгляд выглядели вполне прилично. Но Шейле, никогда прежде не позволявшей себе разглядывать мужчин, пришлось собрать всю силу воли, чтобы оторвать глаза от Артура.

Он все еще надеялся уговорить ее поплавать.

— Я не хочу, у меня такая кожа, что я сразу сожгу ее, — пряча глаза, отвечала Шейла.

— Ну что ж, раз вас не уговорить, пойду один. — Он побежал к воде и, взметая фонтаны брызг, нырнул в набежавшую волну.

Пока он плавал, Шейла разложила на клеенке еду. Мокрый Артур, выйдя из воды, как ни в чем не бывало плюхнулся на песок рядом с импровизированным столом. От соседства с полуобнаженным красавцем аппетит у Шейлы заметно поубавился, и она не смогла заставить себя съесть ничего, кроме кусочка хлеба с салатом, хотя и выпила два стакана красного вина. Артур же поглощал пищу с видимым наслаждением. Закончив трапезу, он посмотрел на Шейлу.

— Перестаньте волноваться, я вовсе не собираюсь набрасываться на вас.

Она подняла на него глаза, не в силах скрыть разочарования.

— Нет?

— Только, если вы сами этого захотите, — тихо добавил Артур.

— Конечно, не захочу. — Она опустила ресницы, опасаясь, что в ее глазах можно прочесть правду.

— А жаль... Не хотелось бы сразу после еды отправляться в обратный путь. Передохнем еще полчасика. Может, у вас есть предложение, чем их занять?

— Можно просто поговорить.

Серые глаза Артура блеснули, в уголках рта заиграла улыбка.

— Конечно, можно, — усмехнулся он. — И о чем же мы поговорим?

— О чем хотите.

— Хорошо. Почему бы нам сегодня не поиграть в откровенность?

От удивления у Шейлы раскрылся рот. Ей даже показалось, что у нее перестало биться сердце.

— Игра в откровенность? — прошептала она. — А что это такое?

— Неужели не знаете? Нет? Никогда не играли в нее на вечеринках? — Он помедлил. — Я могу задать вам любой вопрос, а вы должны честно и откровенно на него ответить. Потом вы в свою очередь можете спросить меня о чем угодно.

Шейла усмехнулась.

— Такая игра любого может поставить в самое нелицеприятное положение, не так ли?

— Положимся на наш врожденный такт, — спокойно сказал Артур. — Я начинаю.

Шейла затаила дыхание.

— Куда вы пойдете после того, как перестанете работать у меня?

Девушка ожидала вопроса с подвохом, но, похоже, Артура искренне интересовала ее судьба. Шейла почувствовала угрызения совести: человек к ней со всей душой, а она держит камень за пазухой.

— Мне бы хотелось поездить по Австралии, а еще побывать на Филиппинах, увидеть Фиджи, Багамы. Но все будет зависеть от того, насколько хватит моих сбережений.

— А потом? — настаивал Артур. — Когда вы удовлетворите свою страсть к путешествиям?

— Возможно, вернусь домой, к матери.

— А отца у вас нет?

Что-то в его внимательном настойчивом взгляде вызывало у Шейлы желание раскрыться, не утаивать ничего.

— Нет, отца нет. Он умер два года тому назад. Но он не жил с нами.

— Почему?

Артур с интересом смотрел на нее. Видимо, будучи кинорежиссером, он прекрасно владел искусством разговорить собеседника, заставить его открыться и умело докапывался до истинных чувств.

— Отец сбежал с лучшей подругой моей матери, — призналась Шейла, тронутая искренним тоном Артура. — На маму это подействовало особенно сильно потому, что она считала себя неотразимой, а новая любовь отца — невысокая, незаметная, в общем, самая обычная женщина. Но зато она окружила его теплотой и любовью. И подарила ему детей.

— А как насчет вас, Шейла? Вы сумеете когда-нибудь наполнить чей-то дом детьми, теплотой и любовью?

Краска ударила девушке в лицо, когда услужливое воображение тут же подсказало, от кого она хотела бы иметь детей. Это несбыточное желание болью отозвалось в сердце.

— Только не в обозримом будущем, — вздохнув, ответила она.

— Значит, в Англии у вас нет друга?

— Нет, — помотала головой Шейла, решив, что о бывшем женихе рассказывать неуместно и вообще давно пора перехватить инициативу. — Теперь моя очередь задавать вопросы, не так ли?

Артур поудобнее улегся на бок и всем своим видом выразил готовность отвечать.

Шейле хотелось узнать, увлекался ли он какой-нибудь женщиной настолько, что готов был жениться, но она не решилась спросить об этом. Неловко как-то выпытывать сокровенное, да и зачем — ведь скоро они расстанутся.

— Расскажите о своей семье, — попросила Шейла.

— О, моя семья, — медленно начал он, — о ней можно написать целую книгу. Моя мать из Уэльса, а отец — ирландец. Я был маленьким мальчиком, когда мы приехали в Австралию, страну сказочных возможностей.

— И что? Жизнь вашей семьи действительно изменилась?

Артур грустно улыбнулся.

— Да. Правда, отец больше недели не мог удержаться ни на какой работе.

Шейла вновь ощутила укол совести, увидев, как изменили воспоминания лицо этого мужчины: в нем появилась какая-то детская беззащитность.

— Я вам рассказывал, что моей матери пришлось много работать. На ее долю выпала судьба женщины, имеющей нерадивого мужа. Чтобы прокормить семью, она работала от рассвета до заката. Но ей так не хотелось оставлять нас одних — меня и мою сестру.

— У вас есть сестра? — удивилась Шейла.

— Она на четыре года старше меня. Вышла замуж за американца и уехала в Штаты. Я уже целых четыре раза дядя!

Шейла невольно улыбнулась, отметив гордость, прозвучавшую в его голосе.

— Вы начали рассказывать о своей матери, — мягко напомнила она.

— Мама умела прекрасно ухаживать за детьми и мечтала организовать группу на дому, чтобы все время находиться с нами. Но власти не дали разрешения на это, поскольку наш дом был слишком маленьким. В результате мама довела себя непосильным трудом до могилы. — Артур надолго замолчал. — Она умерла, когда мне было пятнадцать лет. Мама так и не увидела, чего я достиг. Если бы она знала, сколь многим я обязан ей!..

Боль в его глазах заставила Шейлу забыть обо всех своих сомнениях, страхах, сожалениях и подозрениях. Она непроизвольно потянулась к Артуру и сжала его руку, как это делает сестра милосердия, желая облегчить страдания больного. Этот жест удивил Артура, видимо, он не привык, чтобы женщины выражали ему сочувствие.

— Я уверена, ваша мама знает об этом, — сердечно сказала Шейла. — Может быть, сейчас она слышит вас.

Артур посмотрел ей в глаза, словно впервые увидев и их голубой огонь, и пронзительную откровенность. Момент для поцелуя был идеальный, поэтому, когда Артур потянулся к ней, Шейла не отстранилась. Почти как во сне, он обнял ее, и девушка почувствовала на щеке его дыхание. Но Артур не поцеловал ее, а лишь молча смотрел, словно хотел заглянуть прямо ей в душу.

— Так где же настоящая Шейла? — прошептал он. — Неужели это вы — такая мягкая, ласковая и податливая? Вы на самом деле такая?

Эти слова заставили ее сердце забиться с тревогой и одновременно вызвали сильное желание.

— Какой же еще я могу быть? — глухо выдавила она.

И, словно сомневаясь в ее словах, Артур требовательно и властно спросил:

— Что вам нужно от меня?

Но в этом она не хотела признаваться даже себе самой и ответила вопросом на вопрос:

— А вам что нужно от меня?

— Я хочу вот это, — прошептал он, сильнее сжимая ее в объятиях. — И вы тоже.

От страсти, прозвучавшей в его словах, кровь прилила к лицу Шейлы, сладко онемели руки и ноги. Было слишком поздно пытаться справиться с собой, уверяя, что она здесь вовсе не для того, чтобы дать соблазнить себя этому человеку, а для того, чтобы выполнить доброе дело ради Джун.