На Йегера это не произвело большого впечатления – так, сущая ерунда. Идея искусственного спутника Земли была не новой для каждого, кто имел отношение к ракетной программе в Эдвардсе. Теперь, через десять лет после того, как Йегер впервые преодолел рубеж 1 Мах, развитие ракетостроения зашло так далеко, что идея беспилотных спутников, таких как «Спутник-1», считалась делом само собой разумеющимся. В 1955 году правительство опубликовало детальное описание ракет, которые в конце 1957-го или в начале 1958 года должны были вывести на орбиту небольшой спутник – это был бы вклад Соединенных Штатов в празднование Международного года геофизики. Инженеры HAKA и военно-воздушных сил, а также несколько авиакомпаний уже разрабатывали пилотируемый космический корабль, который стал бы логическим продолжением серии «X». Отдел предварительного конструирования Североамериканского управления авиации уже разрабатывал эскизы и большую часть спецификаций пятнадцатитонного корабля под названием Х-15В – это был крылатый корабль, который приводился в движение тремя огромными ракетами с тягой в четыреста пятнадцать тысяч фунтов каждая. После запуска два пилота должны были привести в действие весящий 75 000 фунтов двигатель Х-15В, сделать как минимум три витка вокруг Земли, вернуться в атмосферу и приземлиться на высохшем озере в Эдвардсе, как на обычном реактивном самолете серии «X». Это больше не было мечтой. В Северной Америке уже сделали почти столь же многообещающий корабль – Х-15, а Скотт Кроссфилд учился летать на нем. Х-15 должен был достичь высоты в двести восемьдесят тысяч футов, то есть свыше пятидесяти миль: эта величина считалась той границей, где заканчивалась атмосфера и начинался «космос». Через месяц после запуска «Спутника-1» главный инженер Североамериканского управления авиации Харрисон Стормс продемонстрировал в Вашингтоне полностью доработанный проект Х-15В. Это был один из 421 представленного в НАКА и в Министерство обороны проекта пилотируемого космического корабля. Военно-воздушные силы интересовал реактивный планер, подобный Х-15В, который назывался бы Х-20 или «Дина-Сор». Для этого аппарата уже разрабатывалась ракета «Титан», способная обеспечивать необходимые пятьсот тысяч футов тяги. Естественно, пилоты Х-15В, Х-20 и других кораблей – первые американцы и, возможно, даже первые люди в космосе – должны были быть из Эдвардса. Ведь там служили Кроссфилд, Кинчелоу, Уокер и другие, кто уже не раз летал с ракетными двигателями.
Так стоит ли беспокоиться из-за «Спутника-1»? Ведь проблема уже была почти решена.
Именно так рассуждали Йегер и все, кто имел отношение к серии «X». Неясно, почему «Спутник-1» произвел такое впечатление на остальное население страны, особенно на политиков, журналистов и других технических неучей. Непонятно также, как «Спутник-1», если не Миг-15, мог навести ужас на Запад.
Но через две недели всеми овладела невероятная паника. Конгрессмены и журналисты выли на луну, точнее на небо, где по орбите вокруг Земли летал советский стофунтовый спутник. «Спутник-1» стал, по их мнению, вторым решающим событием «холодной войны». Первым была разработка в Советском Союзе водородной бомбы в 1953 году. С чисто стратегической точки зрения то, что у Советов имелись ракеты, достаточно мощные. Для запуска спутника, означало, что теперь русские тоже могут переносить бомбы на трансконтинентальных баллистических ракетах. Но паника из-за тактических вооружений уже перешла границы здоровой тревоги. «Спутник-1» стал чем-то мистическим, особенно, судя по опросам общественного мнения, среди высокопоставленных чиновников. Казалось, всеми завладели первобытные предрассудки о влиянии небесных тел. Это дало жизнь современной, то есть технологической, астрологии. На карту был поставлен, ни более ни менее, контроль над небом. Это был Армагеддон, последняя и решающая битва между силами добра и зла. Линдон Джонсон, лидер большинства в сенате, сказал, что тот, кто контролирует «небесную твердь» космоса, будет контролировать и весь мир. Это выражение – «небесная твердь» – стало популярным. «Римская империя, – заявил Джонсон, – управляла миром, потому что умела строить дороги. Позже, выйдя к морю, правила Британская империя, потому что у нее были корабли. В эпоху воздухоплавания мы были могущественны, потому что имели самолеты. А теперь коммунисты устроили плацдарм в открытом космосе». «Нью-Йорк таймс» заявила в передовице, что Соединенные Штаты теперь участвуют в «гонках на выживание». Паника приобретала все более и более апокалиптический характер. Теперь, когда битва началась, проигравшего ожидала только гибель. Когда Советы запустили на гелиоцентрическую орбиту спутник «Мечта», Выборный комитет по астронавтике, возглавляемый спикером парламента Джоном Маккормаком, заявил, что Соединенные Штаты ждет национальная катастрофа, если не удастся дать достойный ответ советской космической программе: «Не будет преувеличением сказать, что на карту поставлено выживание свободного мира – вернее, всего мира». Общественность, судя по опросам института Гэллапа, ничуть не тревожилась. Но Маккормак, как и многие другие высокопоставленные лица, искренне верил в идею контроля над «небесной твердью». Он был глубоко убежден, что Советы смогут отправить в космос платформы, с которых будут бросать ядерные бомбы, словно камни с эстакады.
Советскую программу окружала аура волшебства. Советы практически не публиковали цифр, фотографий или диаграмм. И никаких имен. Было лишь известно, что советскую программу возглавляла загадочная личность, известная как «Генеральный Конструктор». Но его могущество не подвергалось сомнению! Всякий раз, когда Соединенные Штаты объявляли о новом масштабном космическом эксперименте, Генеральный Конструктор успешно осуществлял его первым, добиваясь поразительных результатов. В 1955 году Соединенные Штаты объявили о планах запуска искусственного спутника Земли в начале 1958 года. Генеральный Конструктор потряс мир, сделав это в октябре 1957 года. Соединенные Штаты объявили о планах запуска спутника на околосолнечную орбиту в марте 1959 года. Генеральный Конструктор осуществил это в январе 1959 года То, что Соединенные Штаты двигались вперед и успешно проводили такие эксперименты точно по графику, ни на кого не производило впечатления, и меньше всего на американцев. В одном из самых мрачных произведений о будущем – романе «Мы», созданном в 1921 году, – Евгений Замятин описывает гигантский огнедышащий ракетный корабль, который должен взмыть в космическое пространство, чтобы покорить неизвестные существа с других планет, возможно, все еще живущие в примитивных условиях свободы, – и все это во имя Благодетеля, правящего Единого Государства. Этот всемогущий корабль называется «Интеграл», а его конструктор известен только как D-503, Строитель «Интеграла». В 1958-м и в начале 1959 года, когда один поистине сказочный успех русских следовал за другим, американцы – причем лидеры государства в гораздо большей степени, чем все остальные, – именно так и смотрели на советскую космическую программу. Она имела размытые, но грандиозные очертания… могущественный «Интеграл»… безымянный, но всемогущий Генеральный Конструктор… Строитель «Интеграла». В федеральном правительстве и кругах, связанных с образованием, становился популярным призыв полностью пересмотреть американскую систему образования, чтобы догнать новое поколение социалистических ученых, из которого выходят такие гении, как Генеральный Конструктор (Строитель «Интеграла») и его помощники.
Росту паники во многом способствовала фигура Никиты Хрущева, который, благодаря самодержавному правлению в Советском Союзе, считался теперь новым Сталиным. Хрущев представлял собой тот человеческий тип, который был понятен американцам и вызывал у них страх. Это был здоровый, прямолинейный и грубый, но проницательный крестьянин, который сейчас мог шутить с присущим ему деревенским юмором, а минуту спустя – мучить мелких животных. После того как был запущен «Спутник-1», Хрущев постоянно и со всем остроумием издевался над Соединенными Штатами, обвиняя их в некомпетентности. Через два месяца после запуска «Спутника-1» военно-морской флот попытался запустить первый американский спутник с ракетой «Авангард». Впервые обратный отсчет транслировали на всю страну по телевидению. «Десять, девять, восемь…» Затем – «Пуск!». Волна шума и пламени. Ракета взлетает – на каких-то пятнадцать сантиметров. Первая ступень, переполненная топливом, взрывается, и ракета падает в песок возле пусковой площадки. Она погружается в песок очень медленно, как старый толстяк, оседающий в мягкое кресло. Зрелище совершенно нелепое, словно специально для любителей грубых шуток. Ну и повеселился же Хрущев! Эта картина – широчайшая реклама, замедленный обратный отсчет и взрыв – была незабываемой. Она стала символом американской космической программы. Пресса впала в ужасное самобичевание, и лучше всего отразил эти настроения один из заголовков – «Капутник!».
