Вот что значит домашняя подготовка!

Шахматная история знает немало случаев, когда крупнейшие состязания выигрывались во многом благодаря верному решению дебютных задач. Проиграв в 1935 году матч Максу Эйве, Александр Алехин не мог не учитывать, что одной из причин потери шахматной короны была его слабая подготовка в области начал. Как следовало ему готовиться к матч – реваншу, состоявшемуся через два года? Ведь Эйве помогал целый штаб теоретиков во главе с Эрнестом Грюнфельдом, хранившим специальную картотеку современных вариантов.

Кроме досконального изучения любимых схем, Алехин взял на вооружение несколько дебютов, к которым никогда до этого не прибегал. На помощь было призвано каталонское начало – вообще редкий гость крупных турниров. Вместе с тем Алехин приготовил сюрпризы в вариантах, которые играл Эйве. В итоге успех русского чемпиона в матч – реванше был потрясающим. В шестой партии Алехин на шестом ходу вдруг пожертвовал коня. Теоретики опешили: ничего подобного' ранее не встречалось! Почти час раздумывал Эйве – брать коня или не брать? Было над чем подумать: ведь жертвовал-то фигуру сам Алехин, да еще после многомесячной подготовки. Эйве не взял коня, ошибся и проиграл партию. Долгое время возились теоретики мира, изыскивая способы опровергнуть новинку Алехина. В конце концов лишь скромному советскому аналитику И. Гончарову удалось найти успешную защиту для черных. Но было это в ту пору, когда Алехин уже вернул себе шахматную корону.

В некоторых случаях дебютные новинки – результат творчества одного человека, а в других – продукт труда коллективного. В чемпионате СССР 1939 года я сыграл партию против мастера Михаила Юдовича. Начата она была вариантом, где я применил новый ход, изобретенный Владимиром Симагиным. Перед началом турнира москвич ознакомил меня с необычной идеей в ферзевом гамбите, а я немало поработал, проверяя надежность этого хода. Новинка того же Симагина решила судьбу партии Керес – Ботвинник на матч-турнире 1941 года. В одном из вариантов защиты Нимцовича Симагин предложил смертоносную атаку, которую Ботвинник исследовал с присущим ему мастерством.

Много оригинального открывают в известных построениях юные шахматисты. В 1963 году в чемпионате страны рижский мастер Айвар Гипслис одержал победу над чемпионом СССР Виктором Корчным. В хорошо изученном варианте сицилианской защиты Гипслис неожиданным ходом овладел инициативой и довел атаку до победы. Позже выяснилось, что идею этой атаки впервые высказали ребята из рижского Дворца пионеров…

… Прошло уже около трех часов с начала занятий, когда тренер сказал, взглянув на часы:

– Я думаю, пора кончать готовиться.

Гроссмейстеру не все было ясно, хотелось посмотреть еще один-другой вариант. Но через три часа начиналась игра – пять часов утомительной, напряженной работы. Уставать перед партией ни в коем случае нельзя! И гроссмейстер простился со своим другом.

Время, оставшееся до обеда, шахматисты проводят по разному, а зависимости от привычек и характера. Один слушает музыку, другой читает, третий бегает на лыжах. (Кстати заметим – физическая нагрузка непосредственно перед игрой не каждому полезна.) После обеда неплохо часочек поспать, чтобы отправиться на игру свежим, отдохнувшим.

У входа в турнирное помещение гроссмейстера ждут болельщики. Они засыпают своего любимца вопросами, требуют автографов. Ох, уж эти мне автографы! Порой в зарубежных турнирах отбоя нет от протянутых к тебе блокнотов, клочков бумаги, открыток. Невольно рождается желание как-нибудь избавиться от настойчивых просителей твоей подписи.

Александр Алехин однажды в ответ на просьбу какого-то миллионера дать автограф сказал в шутку:

– Мой автограф стоит тысячу чешских крон.

Дело происходило в Карловых Варах в 1929 году.

Миллионер решил "шикануть" и уплатил тысячу крон. Чемпион мира тут же передал деньги в турнирный комитет, рекомендуя отдать их тому, кто первым выиграет свою партию в следующем туре. Сделал это Савелий Тартаковер, и ему, к его искреннему удивлению, вручили неожиданный приз.

На "автографской почве" произошла забавная история с Самуилом Решевским.

– Будьте любезны, Сэмми, дайте, пожалуйста, ваш автограф,– попросил американского чемпиона один из европейских любителей.

– А сколько заплатите? – с серьезным видом спросил Решевский.

– Ну… сколько платят за автограф у вас в Соединенных Штатах?

Настала очередь Решевского замяться.

– У нас?.. У нас ничего не платят, – ответил он.

– Будем жить по американскому образцу! – воскликнул находчивый любитель.

… Большой театральный зал превращен ныне в шахматное ристалище. Часть мест для зрителей занята уже к началу игры: всегда находятся любители, которые хотят смотреть шахматный бой с самого первого хода. Большинство же предпочитает появляться к разгару битвы или даже к ее решающему моменту. На сцене столики с шахматными фигурами и часами, по бокам огромные демонстрационные доски. Участники здороваются друг с другом, судьи пускают часы. Очередной тур начинается.

Безразлично смотрит наш гроссмейстер на доску, стараясь не выдавать охватывающего его восторга, когда противник делает ход, который они с тренером разбирали дома. Скрывает и досаду, когда соперник уклоняется от расставленных ему ловушек. Он, очевидно, тоже отлично подготовился к партии, не спешит, тщательно обдумывает вывод каждой своей фигуры. Как бы не промахнуться, не нарваться на заготовленный вариант! Более часа длится своеобразная дуэль, где понять замыслы неприятеля помогают бросаемые исподволь взгляды, выражение лица, жесты.

А в соседней партии творится что-то невероятное, зрители с удивлением глядят на играющих. Если на остальных досках сделано всего по три-четыре хода, то в этой число ходов перевалило за два десятка. "Что происходит? – недоумевают любители. – Почему они спешат? Может быть, у них уже не хватает времени для обдумывания? Нет…" Любители бросаются к сидящим в зале мастерам и только от них получают объяснение необычайному происшествию.

Оба противника в этой быстротекущей партии приготовились играть один и тот же вариант, подробно исследованный теоретиками и проверенный на практике до двадцать пятого хода. Обоим были отлично известны все тонкости, все разветвления этого дебюта. Теперь судьбу партии решал вопрос: кто точнее предусмотрел события после двадцать пятого хода? Было ясно: оба приготовили ходы, не встречавшиеся ранее. Но чья новинка окажется эффективнее?

Состязание в искусстве домашнего анализа – вот что происходило в этой партии. Кто глубже проник в тайну позиции, тот будет торжествовать. Но кто? Как два летчика в воздушном бою, молниеносно сближались партнеры, не желая уклоняться от намеченного курса. Одного неминуемо ждала гибель. Но разве и в шахматах порой не поем мы песнь безумству храбрых?!

Вот один из партнеров надолго задумался. Двадцать седьмой ход противника оказался для него непредвиденным. Вскоре позиция резко ухудшилась, и ему пришлось перейти к трудной защите. Поможет ли это спасти партию?

Аналогичные приключения с дебютными новинками не редкость. На межзональном турнире в Гетеборге в 1955 году советские гроссмейстеры показали замечательный образец коллективного творческого сотрудничества. Болельщик, пришедший на четырнадцатый тур часа через полтора после начала игры, останавливался, пораженный тем, что происходит в партиях Керес – Найдорф, Геллер – Панно и Спасский – Пильник. На всех трех досках стояла одна и та же позиция – ход в ход. Все шестеро будто копировали до мельчайших подробностей игру соседей.

Оказалось, что днем три наших шахматных аса, готовясь к партиям, собрались вместе и решили, что неплохо испытать новый метод атаки. Случилось так, что их противники – аргентинцы были в курсе последнего слова теории сицилианской защиты. Они, в свою очередь, надумали поймать в ловушку советских коллег, не подозревая о новом способе атаки, изобретенном нашей дружной тройкой. Советское новшество оказалось действеннее, и все три партии кончились стандартным результатом: поражением аргентинских гроссмейстеров.