…в Москву для сбора оброков с проживающих по паспортам крестьян… — Крепостные, занятые «отхожими промыслами» и ремеслами, получали временныепаспорта и жили в городах на оброке, размер его произвольно определялся помещиками.

Рекрутское присутствие— учреждение, существовавшее в губерниях до 1874 года и ведавшее набором рекрутов— лиц мещанского и крестьянского сословия, предназначенных отбывать воинскую повинность.

Помещик нередко старался сбыть в рекруты всех наиболее «строптивых» и «непослушных».

…разузнавала по секрету об отношениях их владельцев к опекунскому совету… — В 1808 году при опекунскихсоветах— учреждениях, призванных заботиться о сиротах и вдовах преимущественно дворянского звания, — была учреждена ссудная касса, которая, для поддержки разоряющихся дворян, выдавала ссуды под залог имения и другого имущества. Имения владельцев, не уплативших в срок полученной ссуды, продавались с аукциона.

Надворный суд— учреждение для разбора гражданских и уголовных дел, касающихся собственности; надворныесудыпоявились в Москве и Петербурге еще при Петре I, часто реорганизовывались, просуществовав до 1866 года.

…он прогорел окончательно и был рад-радехонек поступить, в качестве заместителя, в ополчение… — 29 января 1855 года, во время Крымской войны, Николай I обратился ко всем сословиям с манифестом, содержавшим призыв «приступить к всеобщему государственному ополчению». Не желавшим воевать дворянам дозволялось нанимать себе за плату менее состоятельных « заместителей».

Суздаль-монастырь— Спасо-Евфимиевский мужской монастырь в городе СуздалеВладимирской губернии; кроме монахов, в нем содержались административно-заключенные, сосланные за преступления против веры и церкви (см. т. 6, стр. 685–686).

Выжига— здесь: чистое серебро, которое остается по сожжении пряденого или тканого серебра.

А мне водка даже для здоровья полезна… Мы, брат, как походом под Севастополь шли — еще до Серпухова не дошли, а уж по ведру на брата вышло! — Столичные и провинциальные газеты пестрели такими сообщениями: «Везде, где только останавливались ратники, их встречали духовенство с святыми иконами, почтеннейшие лица из дворянства и городских и сельских обывателей, угощали по чисто русскому обычаю водкою и закускою, а всем гг. офицерам давали, где только возможно, обеденный стол» («Русск. инвалид», 1855, № 212, 30 сентября). «По совершении молитвы ратники приглашены были к трапезе. Для любознательных приписываю, в чем состоял обед: чарка водки, щи с говядиной, пироги, каша с маслом и яблоки по два на ратника…» («Сев. пчела», 1855, № 182, 22 августа).

«А завтра — где ты, человек?» — Из оды Державина «На смерть князя Мещерского» (1779).

…говорил преосвященный Смарагд, когда мы через Обоянь проходили. Через Обоянь ли? А черт его знает, может, и через Кромы! — ПреосвященныйСмарагд(мирское имя Александр Крыжановский) — с 1844 по 1858 год архиепископ орловский, с 1858 г. рязанский и зарайский. Салтыков знал его по своей службе вице-губернатором в Рязани. Обоянь— городок Курской губернии, Кромы— Орловской губернии.

Земский— старший писарь при помещичьей «вотчинной» конторе или при бурмистре.

Полоток— половина распластанной птицы (соленой, вяленой, копченой).

Мытаря судить приехали?.. вон, фарисеи… вон! — По евангельским притчам, фарисеифискалят Христу на мытарей (Марк, II, 16, 18, 24), совещаются, как погубить Христа (Марк, III, 6).

Куранты —плутни, проделки. Ср. у Даля: «Это финти-фанты, немецкие куранты, т. е. плутни» (« Толковыйсловарь…», т. II, М. 1955, стр. 221).

Ухичивать— укрывать, защищать от холода, мороза, уготовить к зиме.

Соборне— служба с несколькими священниками.

Сорокоусты— молитвы об умерших; их читают в церкви в течение сорока дней после смерти.

В горних— то есть в небесах, в раю.

По-родственному ^*

Впервые — ОЗ,1875, № 12 (вып. в свет 21 дек.), стр. 337–378 под заглавием «Благонамеренные речи. XVII. По-родственному».

Сохранилась наборная рукопись с типографской разметкой и авторской правкой под заглавием «Благонамеренные речи. XVII. По-родственному». Первоначальное заглавие (зачеркнутое) «Благонамеренные речи. XVII. Наследство». Текст рукописи совпадает с журнальной публикацией.

Рассказ написан в Ницце в октябре — ноябре 1875 года. «У меня уже около ⅓ написано нового рассказа «Наследство», тоже принадлежащего к серии «Благонамеренных речей», — я пришлю его Вам, вероятно, к 1-му декабря старого стиля», — сообщает Салтыков Некрасову 10 ноября (29 октября), а 26(14) ноября уточняет: «Я в понедельник (20-го) Вам вышлю новый рассказ для декабрьской книжки. Вы получите его около 23-го ноября старого стиля».

При подготовке отдельных изданий автором проводилась небольшая стилистическая правка. Лишь в 1883 году (во втором издании) Салтыков добавил несколько мелких штрихов в характеристику Иудушки, в этом рассказе заметно выдвинувшегося на первый план и, по существу, ставшего уже центральной фигурой развертывающегося повествования. Так, в конце главы (стр. 86), где говорится о «злости» как одной из характерных черт Иудушки, Салтыков в Изд. 1883добавляет в скобках пояснение: («даже не злость, а скорее нравственное окостенение»). В журнальной публикации Арина Петровна, подавленная празднословием Иудушки, забывшего прежние ее наставления, думает: «А может быть, и не позабыл, а нарочно делает, мстит». В Изд. 1883эта мысль существенно дополнена: «А может быть, даже и не мстит сознательно, а так, нутро его, от природы ехидное, играет» (стр. 91). Эти дополнения сделаны после завершения работы над хроникой, когда тип Иудушки уяснился во всех мельчайших деталях. При подготовке Изд. 1880Салтыков изменил имя сына Иудушки: первоначально он назывался Мишенька.

В отличие от всех остальных глав, действие настоящего очерка происходит не в Головлеве, а в соседнем имении Дубровино, принадлежащем умирающему Павлу Владимирычу.

Рассказ о переживаниях Арины Петровны накануне крестьянской реформы, о «целой массе пустяков», которую рисовало ей воображение, перекликается с очерком «Госпожа Падейкова» («Сатиры в прозе», т. 3, стр. 295–310), героиня которого, Прасковья Павловна, известная в целом околотке «как дама, которой пальца в рот не клади» (один из первых набросков типа Арины Петровны Головлевой), страшно напугана и озлоблена вестями о предстоящих переменах, когда, может случиться, крепостная Феклуша «с барыней за одним столом будет сидеть».

Рассказ получил широкое признание в литературных кругах: «По поводу рассказа «По-родственному», — писал Салтыков Некрасову 19 (7) января 1876 года, — я отовсюду получаю похвалы. Анненков в умилении, даже Тургенев, который вообще предпочитает умалчивать, поздравляет меня…»

Среди немногочисленных печатных откликов на главу [204]выделяются рассуждения Скабичевского: «Знаете ли вы, приходило ли вам в голову подумать, что такое г. Щедрин. Ведь это один из тех народных и вместе с тем общечеловеческих сатириков вроде Рабле, Мольера, Свифта, Грибоедова и Гоголя, смех которых раздается громовыми раскатами под сводами веков». А. М. Скабичевский утверждал далее, что «в лице г. Щедрина мы имеем сатирика, который, наверное, будет со временем беспристрастными судьями-потомками поставлен не только на одну высоту с Гоголем, но во многих отношениях выше его» [205].

«…Кувырком, кувырком, ку-выр-ком по-ле-тит!» — Популярная строка из арии Елены (опера-буфф Оффенбаха «Прекрасная Елена»). «Работа была не совсем легкая, — пишет А. Вольф об усилиях русских переводчиков либретто, — то есть не было возможности приискать на русском языке выражений, соответствующих парижско-бульварному жаргону. Например, долго ломали себе голову — как перевести: «cascader ma vertu», и, наконец, подыскали совсем не подходящее выражение «кувырком» (Хроника петерб. театров, СПб. 1884, ч. III,стр. 40).