— Володька!.. Сынок мой!.. Как я рад, что ты нашелся! — И из его глаз покатились слезы.

    — Я тоже, — крепко обнимая за шею Млынского, пересохшим голосом прохрипел Володька.

    Последние бои в Берлине…

    Знамя над рейхстагом…

    Обугленный труп Гитлера…

    Подписание капитуляции в Карлхорсте…

    Закопченные стены рейхстага, где рядом с другими расписался Ерофеев: «Ни хрена, дошли всем чертям назло. Фашистская Германия разгромлена. Возмездие свершилось. Старшина Ерофеев с Волги».

    Внизу стояли и улыбались, глядя на эту надпись, Млынский, Канин, Хват, Карасев, Воробьев, Бейсамбаев, Бондаренко, Катя Ярцева и другие…

    Возвращались на двух машинах. Пробирались по улицам, объезжая завалы и еще дымившиеся дома. И везде, куда ни глянь, — щебень, битый кирпич, стекла и белые флаги. Шли навстречу колонны пленных немецких солдат и офицеров.

    В Веймаре было тихо и чинно. Целехонькие виллы прятались в зелени садов.

    — Буржуям и тут везет, — сказал Ерофеев. — Уцелели, сучьи дети!

    — Ну, я думаю, ненадолго, — усмехнулся Канин.

    И тут из подвала одного из домов раздался выстрел фаустпатрона. Вторую машину перевернуло. Отлетело и покатилось колесо… Шофер был убит, а Ерофеева взрывом отбросило в сторону.

    Из первой машины ударили по подвалу автоматные очереди, потом туда полетели гранаты…

    Катя Ярцева и Млынский склонились над Ерофеевым. Тот, тяжело дыша, силился улыбнуться.

    — Вот… где нашла…

    — Немедленно в машину! — приказал полковник. — В госпиталь!

    — Подожди, Петрович, — сказал Ерофеев. Он увидел, как из подвала вывели человека в кожаном пальто и хрупкого мальчишку лет двенадцати. Это были унтерштурмфюрер Рот и Иоганн Бютцов. Их подвели ближе.

    — Ты стрелял по машине? — спросил Рота, преодолевая боль, Ерофеев, и полковник перевел вопрос по-немецки унтерштурмфюреру. Тот молчал.

    — Я, — сказал тихо Иоганн.

    — А, змееныш! — Хват стиснул зубы.

    — Почему ты стрелял? — спросил мальчишку Ерофеев, и полковник тотчас же перевел.

    — Он сказал мне: стреляй, — ответил Иоганн и заплакал.

    — Ты… не сам? — спросил эсэсовца Ерофеев, тот отвернулся.

    Бондаренко взвел затвор автомата.

    — Погоди, — сказал Ерофеев. — Иван Петрович… отпусти пацана… — И затих.

    — В машину! Живо! — сказал полковник.

    Ерофеева подняли и унесли.

    — Так что с ними делать, товарищ полковник? — спросил Бондаренко.

    — Ты слыхал, что сказал Ерофеич?

    — Слыхал…

    — Исполняй!

    — Беги… — Бондаренко подтолкнул Иоганна.

    Тот несмело попятился.

    — Беги отсюда! — прикрикнул Бондаренко. — К матери! Ну! — Иоганн повернулся и побежал.

    — А этого, — сказал Млынский, не спуская строгих глаз с Рота, — передайте в отдел «Смерш».

    Бойцы смотрели вслед, пока белобрысая голова мальчишки не исчезла за яркой весенней зеленью.

    Небольшой чистенький городок на юге Германии, почти не тронутый войной. За оградой у старого замка буйно цветет сирень. Улицы городка пустынны, словно вымерли; железные шторы на витринах магазинов опущены. Только валяющиеся кое-где на тротуарах немецкие каски, коробки от противогазов, документы и фотографии напоминают о том, что вчера еще была война.

    Особый отряд полковника Млынского построен на площади. На правом фланге развернуто боевое знамя. Руки бойцов сжимают оружие. Перед строем, за столом, который выволокли откуда-то из замка, прикрыв позолоту красным сукном, стоят генерал, член Военного совета фронта, и Николай Васильевич Семиренко.

    На столе — множество красных коробочек, сложенных пирамидой. Генерал читает, и в тишине далеко разносится его голос:

    — Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и героизм присвоить звание Героя Советского Союза майору Алиеву Гасану Алиевичу…

    — Майор Алиев Гасан Алиевич, — отвечает из строя полковник Млынский, — погиб смертью храбрых в боях за Родину.

    После секундной тишины генерал продолжает:

    — …Присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и Золотой Звезды Героя Советского Союза полковнику Млынскому Ивану Петровичу…

    Млынский четко подходит к столу. Семиренко вручает ему награды, крепко обнимает и целует.

    — Служу Советскому Союзу! — волнуясь, говорит Млынский.

    Он собирается было отойти от стола, но Семиренко останавливает его, и Млынский становится рядом с ним и генералом, который продолжает читать указ:

    — …Присвоить звание Героя Советского Союза инженер-майору Шуйскому Виктору Ивановичу…

    — Инженер-майор Шумский погиб смертью храбрых в боях за Родину, — отвечает из строя Озеров.

    — …Наградить орденом Ленина: капитана Бейсамбаева Октая Бердыевича, старшину Ерофеева Ивана Герасимовича (посмертно), старшего лейтенанта Иванова Ивана Алексеевича, подполковника Канина Федора Федоровича, майора Карасева Алексея Николаевича, старшину Полищука Александра Егоровича (посмертно), подполковника Хвата Виктора Сергеевича; орденом Красного Знамени: капитана Бондаренко Семена Ивановича, капитана медицинской службы Быстрову Ирину Петровну (посмертно), гражданина Германии Бютцова Фридриха (посмертно), гражданина Чехословакии Гонуляка Антона, капитана Озерова Егора Николаевича; орденом Отечественной войны I степени: майора медицинской службы Инаури Зураба Николаевича, сержанта Косых Виктора Артемьевича, старшину Лукьянова Александра Борисовича, сержанта Мгеладзе Вано Тенгизовича, гражданку Польши Милевскую Ванду…

    Возвращение солдат-победителей…

    Эшелон медленно приближается к перрону, до отказа заполненному людьми с букетами весенних цветов.

    К переднему вагону быстро подходят Семиренко с депутатским значком и орденскими планками на лацкане штатского пиджака, дед Матвей, Алеша с Мишуткой, Наташа с девочкой на руках, седая мать подполковника Хвата, молодая красивая жена майора Карасева.

    Из вагона выходят Млынский с Золотой Звездой Героя Советского Союза и орденами, Канин, Володька, Хват, Карасев, Бондаренко, Бейсамбаев, Инаури, Катя Ярцева.

    Семиренко крепко обнял и трижды расцеловал Млынского.

    — Дорогой мой Иван Петрович! Горячо и сердечно поздравляю тебя и всех товарищей с благополучным возвращением на родину.

    Млынский улыбнулся и воскликнул:

    — Мы вернулись! Мы вернулись с победой!..

    Парад Победы на Красной площади.

    Среди участников парада — Млынский, Канин, Хват, Бондаренко и другие бойцы и командиры отряда особого назначения.

    …Снова май, и снова весеннее цветение садов. В просторном дворе школы-новостройки выстроились октябрята с цветами в руках, пионеры, комсомольцы и учителя. У них в гостях — Млынский и Семиренко. Слышен звонкий голос мальчишки, выступающего на митинге:

    — 2 мая 1945 года войска 1-го и 2-го Украинских фронтов и 1-го Белорусского под командованием маршала Жукова взяли столицу фашистской Германии… А 9 мая была подписана капитуляция… то есть 8 мая… 9-го — праздник Победы… Наши бойцы расписались на стенах поверженного рейхстага. Двадцать миллионов советских людей погибло в Великой Отечественной войне. Такой дорогой ценой был завоеван мир… Фашизм благодаря героизму и самоотверженности наших славных бойцов и командиров был разгромлен! И вот уже больше тридцати пяти лет в Европе не было войны… — Мальчик покраснел и спросил: — Правильно, Иван Петрович?

    Млынский улыбнулся и ответил:

    — Правильно.

    Могила Неизвестного солдата у кремлевской стены. Горит Вечный огонь славы. Невесты в белых платьях возлагают на могилу живые цветы…

    Панорама великих строек. Гидроэлектростанции, БАМ, новые жилые массивы. Нефтяные вышки, уходящие в море. Ледокол «Арктика», ломая трехметровые льды, движется к Северному полюсу. Цветут сады, хлопок, колышутся безбрежные поля золотистой пшеницы. В космос взлетают космические корабли…