– Ничего, привыкнешь, – пообещал Илья, многозначительно хмыкнув.

Что ж, по крайней мере, здесь им никто не мешал, и они ни у кого не путались под ногами. Это сейчас главное.

– Располагайся, – посоветовал Колдун все с той же дурацкой ухмылкой. – Чувствуй себя как дома. Теперь твой дом здесь, Станислав.

Стас вздохнул. Не самая приятная новость, вообще-то. Но остаться снаружи и быть сожранным камнегрызами было бы хуже.

Под потолком захрипел упрятанный где-то за трубами и кабелями динамик.

– Внутренняя связь работает. – Стас едва узнал искаженный голос Веры.

И сразу же…

– Додик, что с реактором?! – спросил в динамике голос Гришко.

– Запуск, – ответил атомщик. Вообще-то нельзя было сказать, чтобы его дребезжащий голос излучал оптимизм. – Первая стадия. Пока без осложнений.

Стас поежился. Это Додиково «пока» ему не понравилось сразу. Какое-то не очень внушающее доверие словечко.

– Михеич, проверка общей системы! – снова Гришко.

– Проверка идет, – прогундосил Михеич. – Система пашет. Вроде как.

«Вроде как» вообще-то тоже ненамного лучше, чем «пока без осложнений». Но Гришко сейчас к словам не цеплялся.

– Киря, боевой отсек? – полковник продолжал опрос.

– К бою готов, – бодро отрапортовал начохр. – Пулеметная турель выдвинута. Прицелы открыты.

– Без команды не стрелять.

– Есть.

Хрипловатая внутренняя связь становилась все более внятной: видимо, Вера что-то настраивала по ходу дела.

– Доложить о готовности к старту, – потребовал Гришко.

– Готовность реактора сорок восемь процентов, – после секундной заминки отозвался Додик. И добавил: – Рано еще.

– Расчетное время полной готовности?

На этот раз Гришко ответа от Додика не услышал.

– Камнегрызы! – снова вклинился в переговоры басок Кири. – Камнегрызы в ангаре!

«Уже! – ужаснулся Стас. – Так быстро?»

– М-мать! – Гришко выругался. Полковник не сдерживал чувств. Он все-таки недооценил тварей. Экипаж не успевал подготовить подземлодку к старту. Гришко захотелось с досады садануть кулаком по пульту.

– Прошу разрешения открыть огонь, – судя по голосу Кири, начохр нервничал.

– Нельзя! – процедил Гришко в микрофон внутренней связи. – Мы соберем стрельбой всех тварей!

– Мы их уже собираем! – флегматично заметил Михеич. – Машина работает.

Машина действительно работала. Вибрация усиливалась, приглушенное бухтение двигательной установки разносилось по субтеррине. Но это здесь, внутри, оно приглушенное. А снаружи все гораздо громче. А с учетом эха – еще громче. Потому и лезут камнегрызы сюда, как шальные.

– Выдвигаю перископную мачту. – Гришко решил лично оценить обстановку.

На субтеррине имелись две телескопические выдвижные мачты: внешней связи и перископная. Первая сейчас была не нужна, а вот вторая…

Пальцы полковника пробежались по пульту управления. На экране перед командирским креслом появилось изображение.

Мачту с мини-буром, цифровыми камерами, приборами ночного видения, тепловизорами, дальномерами и оптико-волоконным кабелем полковник поднял совсем чуть-чуть. Пока субтеррина находится на перископной глубине, это приспособление могло легко пробуриться сквозь плотный грунт и показать четкую картинку с поверхности в любое время суток и при любом освещении. Но сейчас ничего бурить не нужно. Сейчас нужна только картинка.

Картинка снаружи ужасала: проклятые мутанты уже растекались по ангару и сыпались с потолка прямо на титановый корпус.

– М-мать! – повторил Гришко, запоздало осознав свою ошибку. Одна из камер зафиксировала камнегрыза, набросившегося на выдвижную мачту. Видимо, чуткую тварь привлекло жужжание перископа. На какой-то миг весь экран заполнила зубастая пасть.

Полковник попытался втянуть перископ обратно. Поздно!

Изображение исчезло со всех камер сразу. Скорее всего, тварь попросту перекусила мачту. Скверно! Еще до старта они остались без перископа.

Теперь происходящее снаружи можно было видеть только через оптику боевого отсека. И Киря, конечно, видел.

– Прошу разрешения… – начохр нервничал все сильнее.

– Разрешаю! – выплюнул Гришко. – Огонь!

Ничего другого уже не остается.

В звук работающего двигателя вплелся новый шум: пулеметная стрельба. Киря лупил из двух спаренных стволов. «Тум-тум-тум-тум-тум-тум!» – звук очередей звучал глухо и отдаленно. Как ненастоящий,

как из другого мира. Но, видимо, даже скорострельные пулеметы субтеррины не могли остановить всех камнегрызов.

– Их слишком много! – уже не докладывал – орал по внутренней связи Киря, не переставая стрелять.

– Сейчас облепят, как живность муранчинную королеву, – послышался отстраненный голос Колдуна.

Стас взглянул на него с удивлением и страхом. О чем это он?

Колдун улыбался, прикрыв глаза. Он смотрел сейчас словно бы не вокруг, а внутрь себя. И, возможно, даже что-то видел там, внутри. Стасу вспомнились рассуждения Ильи о природе Двойников и безумная теория о том, будто он, Илья, сам является чьим-то Двойником. А вдруг правда? Вдруг Колдун видит сейчас то, что когда-то видел его гипотетический Двойник?

– Реактор?! – рявкнул из динамика Гришко.

– Шестьдесят два процента готовности, – дребезжащим сухим голосом отозвался Додик.

– Старт!

– Не готов! – в голосе Додика слышались напряжение и тревога.

– Старт!

– Реактор еще не готов!

– Камнегрызы готовы, мать твою!

– Сейчас стартовать слишком опасно! Шестьдесят пять… шесть… семь процентов. Нужно подождать!

– Плевать! Старт!

– У нас титановая обшивка! – взмолился Додик.

– У них крепкие зубы! – Гришко был непреклонен. – А нам зарываться под землю. Если твари повредят корпус – всем хана.

«Да уж, зубки, которые прогрызают бронедвери, это не шутки» – подумал Стас.

– Быстрее! – заорал Киря. – Они уже!

Действительно «уже». Снаружи доносился знакомый – «з-з-з-зь!» сверлящий звук, от которого волосы становились дыбом. В отличие от приглушенного эха пулеметной стрельбы, эти звуки слышались отчетливо, ясно и близко. Очень близко.

– Реактор нестабилен! – верещал атомщик. – Возможен перегрев…

– Додик, ныряем сейчас же, или я вышвыриваю тебя на хрен! – пообещал Гришко.

– Это реактор последней модели, – быстро говорил Додик. «Тянет время», – понял Стас. – Его даже толком не успели испытать. Я не могу ничего гарантировать.

– Старт! – полковник стоял на своем.

– После расконсервации реактор не работал на полную мощность, и если…

– Старт, я сказал!

– Реактор не выдержит!

«З-з-з-зь!» – зубы камнегрызов по титановой обшивке. «Тум-тум-тум-тум!» – гул пулемета. Звуковое сопровождение было эффектным и впечатляющим. Не оставляющим времени ни для размышлений, ни для долгих споров.

– Ста-а-арт! – яростно заорал полковник. Таким приказам не противятся. Такие приказы пострашнее и «тум-тум-тум-тум!» и «з-з-з-зь!».

– Есть старт, – упавшим голосом отозвался Додик. – Готовность реактора семьдесят один процент. Стабилизация ниже половинной нормы.

Из динамиков снова послышались короткие отрывистые команды Гришко:

– Михеич, бур!

К несмолкающей пулеметной стрельбе и урчанию двигателей присоединился еще один звук. Тонкий, звонкий.

– Шнек!

И – глухой, тяжелый, монотонный.

– Шасси!

Толчок. Качнувшийся пол.

– Гусеничный ход!

Тряска. Похоже, машина тронулась с места.

– Домкратные упоры!

Что-то лязгнуло за кормой.

– Киря, прекращай стрельбу! Убрать турель! Заслонки на амбразуры и оптику!

Пулеметные очереди стихли.

Еще один толчок. Видимо, буровой нос машины уткнулся в стену ангара.

– Убрать шасси!

Машину тряхнуло еще раз.

«Бурим! – понял Стас. – Стартанули! Нырнули…»

– Есть старт! Входим в породу! – сообщил Гришко по внутренней связи. – Ак-к-куратненько…