Конечно, позже Андреас и сам стал интересоваться колдовством, которое окружающие связывали с именем Нарлы. Это желание разобраться в сути происходящего было связано с тем, что он пытался доказать не только себе, но и остальным, как все они глубоко ошибаются насчет подлинных чувств его погибшей невесты. Уже находясь в монастыре, Андреас перечитал немало книг по любовной магии (благо здешней библиотеке могли позавидовать многие хранилища книг), и в итоге вынужден был признать: как это ни печально, но невеста, и верно, сделала все, чтоб он стал кем-то вроде мягкого воска в ее нежных и сильных руках, полностью покорного ее воле и словно связанный с ней невидимыми нитями. Можно сказать, что в то время Нарла и Адриан стали единым целым, а в таких случаях утрата одного из партнеров воспринимается оставшимся как невосполнимая потеря, после которой раз и навсегда теряется смысл жизни. Конечно, если бы родители молодого человека вовремя не сняли с сына часть наведенного колдовства, а потом и он сам не понял бы, что под крышей храма происходит пусть и медленное, но излечение и очищение, то, скорей всего, к этому времени Андреас или сошел бы с ума, или же его уже не было на свете…

Пусть все обстояло именно так, но все равно девушка так и не уходила из его дум, и часто Андреас вспоминал то недолгое время, которое считал самым счастливым в своей жизни. Бывало, что при мысли о погибшей любви начинало болеть под левой лопаткой…

И хотя в лице Андреаса ничего не изменилось, дядя сразу понял, в чем дело. Обернувшись к Ланьежу, он с досадой вздохнул:

— Мы тут сидим, болтаем, а я из-за этого галдежа ученых людей совсем позабыл о наших раненых! Как из головы вылетело… Ланьеж, как говорится, не в службу, а в дружбу, сходи в лазарет и расспроси врачей о том, как себя чувствуют наши раненые. Поговори и с нашими парнями, может, им что-то нужно… Потом доложишь мне.

— Слушаюсь… — и солдат вышел из комнаты, а дядюшка посмотрел на Андреаса.

— Теперь что касается тебя, дорогой племянник… Надо вновь признать, что ты меня удивляешь: все это время простоял, не произнеся ни единого слова! Года полтора назад ты бы здесь и пяти минут не продержался, удрал куда подальше под первым же благовидным предлогом, но перед этим успел бы довести до белого каления каждого из присутствующих профессоров.

— Отец Маркус, я могу идти? — Андреас смотрел на отца настоятеля.

— Он вам еще нужен? — отец Маркус повернулся к дядюшке Эдварду. — Если нет, то…

— Конечно, нужен! — дядя глядел на племянника уже без улыбки. — Или ты, мой дорогой родственник, считаешь, что я позвал тебя лишь для того, чтоб полюбоваться на твою недовольную физиономию? Так я на нее еще в Лаеже нагляделся полной мерой. Заодно и твоим родителям сообщил, что ты жив, здоров, полон благостности и немного похудел. А сюда я пригласил тебя за тем, чтоб ты, обормот, был в курсе происходящего. Правда, на столь скандальное выяснение отношений меж учеными мужами я никак не рассчитывал, но все возможные нюансы трудно предугадать.

— Это все? — Андреас все так же не хотел смотреть на дядю.

— Если бы это было все, то на кой ляд я стал бы приглашать тебя сюда? — теперь уже и дядя стал сердиться. — Знаю, что твое пронзенное стрелой сердце не только не желает простить меня, но и до сей поры ноет в тоске по потерянной любви, только вот сейчас об этом говорить не стоит. В отношении той рыжей красотки я прочищу тебе мозги немного позже, когда ты будешь в состоянии адекватно воспринимать, какой опасности мы все сумели избежать, отправив эту так называемую невесту на костер…

— Граф!.. — резко начал Андреас, но милый родственник не дал сказать ему ни слова.

— Заткнись и слушай меня внимательно. Знаешь, почему мы остались здесь втроем? Потому что мне надо сообщить вам обоим нечто крайне важное, не предназначенное для чужих ушей. Так вот, на сегодняшний день дела обстоят куда хуже, чем пару седмиц назад. Я не говорю про ропщущую толпу и растущее недовольство — тут нет ничего нового, и мне, к сожалению, порадовать вас нечем. Беда, дорогой Адриан, в другом: твоя невеста, принцесса Абигейл, пропала из монастыря, где должна была находиться вплоть до вашей свадьбы.

— Как? Каким образом?

— Знал бы как — сказал! — а дядя всерьез сердится. — Монашки заметили, что принцесса не пришла на дневную молитву, и это их несколько удивило, ведь до того она свято чтила все правила приютившей ее обители. Естественно, сестрам того монастыря даже в голову не пришло, что может произойти нечто плохое. Решили, что девушка прихворнула или просто проспала. По-настоящему спохватились и стали искать пропавшую принцессу лишь через несколько часов, когда поняли, что девушки нет в монастыре. К сожалению, даже тогда об исчезновении сообщили не сразу, а какое-то время все еще пытались самостоятельно отыскать пропажу. Как и следовало ожидать, долгие поиски ни к чему не привели, и только тогда мать настоятельница сообщила о произошедшем… Пока женщины хватались за голову, пока то, да се, охи-вздохи… К сожалению, время было безвозвратно упущено.

— Что было дальше? — вздохнул отец Маркус.

— Прибывшие в монастырь дознаватели сразу же обратили внимание на привратницу, хотя на первый взгляд эта женщина вела себя, как обычно, только вот у нее была монотонная речь без единой эмоции в голосе и просто-таки стеклянные глаза. Ну, дознаватели с такими вещами уже сталкивались не раз, и потому враз поняли, что тут дело нечисто. Надо сказать, что снять с привратницы наведенные чары оказалось не так просто — специалистам пришлось постараться, но зато потом быстро разобрались, что произошло.

Оказывается, в ворота монастыря постучались сразу же после утренней молитвы, и сказали, что для принцессы Абигейл доставили письмо от ее жениха, принца Адриана. Конечно, посторонних в обитель пускать нельзя, и о любых посетителях надо сразу же извещать мать-настоятельницу, но привратница, по ее словам, ничего не могла с собой поделать: руки сами собой открыли ворота, а вдобавок ко всему женщина безо всяких просьб пояснила пришедшим людям, и в какой именно келье можно отыскать невесту принца Адриана… Через какое-то время с этими людьми принцесса Абигейл покинула обитель, но, по словам все той же привратницы, девушка сделала это не по своей воле — тоже, как видно, была под воздействием непонятных чар…

Естественно, что после таких известий были задействованы все возможные силы, лишь бы отыскать похищенную принцессу. Понятно, что у стражников не было сомнений в том, что девушка покинула монастырь помимо своего желания. Вскоре выяснилось, что Абигейл была замечена среди нескольких всадников, выезжающих из города. Разумеется, стража пошла по следу…

— Ну и?.. — не выдержал Андреас.

— Ну и ничего… — неохотно отозвался дядюшка. — У похитителей была слишком большая фора во времени, и к тому же они четко знали, куда им следует направляться, а стражники, отправившиеся в погоню, тратят время и силы на расспросы и уточнения. Последнее сообщение от тех стражей, что идут по следу принцессы, я получил уже в Лаеже, когда направлялся сюда, в монастырь Святого Кармиана. Как это ни печально признать, но, похоже, похитители направляются именно в то место у скальной гряды, куда курьеры приходили за золотом. Вам не кажется, что в этом прослеживается какая-то система?

— А в том месте…

— Сейчас в том месте никого из наших людей нет… — вздохнул дядя. — Оставлять там кого-либо из сотрудников не имело смысла. Да и что им там делать? У той горной гряды все слишком непонятно, опасно и непредсказуемо. К тому же в том месте совершенно негде спрятаться… Знаете, что меня еще злит? То, что сейчас я оказался полностью лишенным всяческой связи с внешним миром, почти что в изоляции. Ведь если даже кто-то пошлет мне донесение, то я вряд ли его получу, да еще и очередного человека потеряю — та зверюшка в лесу вряд ли в ближайшее время хоть кого-то пропустит к монастырю.

— Но кто мог похитить принцессу? — Андреас никак не мог в полной мере осознать произошедшее.