— Да, заставить тебя я не могу, — с трудом произнес Джеффри. — Миссис Риверс, твоя бабушка, сказала мне, что скоро вернется домой.
— Не раньше, чем через две недели, — машинально ответила Чармиан. Но тут до нее дошло, что он сказал, и она с негодованием воскликнула:
— Как ты посмел?! Что ты ей сказал?..
— Я лишь спросил... О, подожди, Чармиан, я должен... Прошу тебя, Чармиан, прости меня. Я не представлял... мне и в голову не приходило, что ты была такой... такой чистой. Мне ты казалась зовущей, опытной, всезнающей. Все эти годы я ошибался, — совсем тихо закончил он. — Я так ошибался...
Чармиан, широко раскрыв глаза, непонимающе смотрела на него, не произнося ни слова.
— Я просто спросил миссис Риверс, не хочет ли она поговорить со мной о прошлом, — продолжал Джеффри неуверенно. — Она была очень честна... очень открыта. И лишь попросила меня подождать несколько дней, дать тебе успокоиться. Я едва вытерпел... Она рассказала о твоем опекуне, о том, как боялась за тебя...
Чармиан умоляюще проговорила:
— Не хочу, не хочу слышать об этом. Это все в прошлом... И ничего... ничего не случилось...
— Но ты боялась, что это может произойти? — почти шепотом спросил Джеффри.
— Боялась, — опустив голову, прошептала Чармиан.
— И поэтому ты согласилась тогда пойти на свидание со мной вместо твоей двоюродной сестры?
— Я... Она... она очень ревновала меня к своему отцу. Я... я думаю, она хотела опорочить меня перед ним. Но вряд ли стремилась причинить боль тебе. Зачем ворошить прошлое? — дрожащим голосом произнесла Чармиан, — Не надо больше об этом. Все прошло...
— Так ли? Ведь еще остается...
— Что остается? — прервала его Чармиан. — Мой долг?..
— Долг аннулирован, — с трудом произнес Джеффри, — Его больше не существует.
На мгновение Чармиан показалось, что она ослышалась.
— Это самое меньшее, что я могу сделать, — тихо продолжил Джеффри. — Назови это компенсацией, если хочешь... за...
— Компенсацией?.. — Чармиан подняла голову, глаза ее загорелись гневом. — Неужели ты действительно считаешь, что деньги или что-то там еще может компенсировать то, что ты сделал со мной? Ты растоптал меня, унизил, разрушил мою веру в себя и... и в тебя. Разве деньги позволят мне не лежать все ночи напролет без сна, ненавидя и презирая себя? Разве, получив их, я смогу когда-нибудь почувствовать себя чистой и незапятнанной? Разве я решусь когда-нибудь разделить свою жизнь с честным человеком, который действительно полюбит меня? Да я никогда в жизни не посмею сказать ему, что за женщина я на самом деле...
— И что ты за женщина?.. — прервал ее Джеффри.
— Что за женщина?.. — Чармиан горько рассмеялась. — Тебе ли спрашивать? Ты и так это хорошо знаешь. — Горячие слезы хлынули из ее глаз, но она нашла в себе силы поднять голову и прямо взглянуть ему в глаза. — В конце концов, именно ты заставил меня понять, что, хотя я так сильно ненавидела тебя, мое тело... — Голос Чармиан дрогнул, и она не в силах была продолжать.
— Твое тело... хотело меня... точно так же, как мое хотело тебя.
— Это всего лишь похоть, Джеффри.
— Похоть? Господи, как ты наивна! Разве похоть может заставить кричать ночью от безумного желания? Она не может заставить страстно желать каждую минуту. Похоть не может довести до такого состояния, когда ничто не имеет значения. Не может наполнить несправедливой, слепой ревностью. Лишить здравого смысла. Похоть не способна заставить искать тепло любимых рук, без которых невозможно жить. Она не в состоянии ломать все преграды и жить лишь одной страстью. Это под силу лишь любви!
Чармиан побелела как полотно. Он так точно раскрывал ее чувства, все, что она таила в себе. Зря она надеялась, что он, по крайней мере, не понимает, какие страсти сжигают ее душу. Она бессильно прислонилась к стене.
— Как... как ты мог догадаться, что я чувствую? — Щеки ее пылали от нового унижения.
— Я и не мог, — сокрушенно ответил Джеффри. — Я рассказал тебе о своих чувствах.
— Этого не может быть, — покачала головой Чармиан. — Я не верю, что ты мог любить меня.
— Почему? Потому, что я причинял тебе боль... старался унизить и оскорбить? Любовь не всегда бывает чистой и невинной. У нее тоже есть темные стороны. Я так хотел тебя в ту ночь...
— Ты тогда не знал меня, — возразила Чармиан. — Ты думал, что это Рейчел. Ты ее... ее хотел...
Джеффри прервал ее:
— Это была лишь игра, спорт, вот и все... Я играл с ней в ту же игру, в какую она играла со мной... До той минуты, пока ты не оказалась в моих объятиях... пока я не прикоснулся к тебе... не поцеловал тебя... И уже тогда я... — Он неожиданно замолк и сжал кулаки. — О, Чармиан, я мечтал о тебе потом той ночью, — хрипло произнес он. — По правде говоря, я никогда не переставал думать о тебе. Но каждый раз я старался вычеркнуть тебя из моей жизни, из моего сознания, из моей памяти. А ты снова и снова возвращалась ко мне. Ты не поверишь, но я мечтал о тебе в ночь накануне нашей второй в жизни встречи.
— Ты всего лишь хотел наказать меня... заставить страдать...
— Я хотел наказать самого себя. Внушал себе, что знаю, какова ты. Только это не помогало. Чем больше я старался прогнать тебя из своих мыслей, тем чаще мечтал о тебе. Ты должна была это понять, — шепотом добавил он. — Когда я прикасался к тебе... сжимал в объятиях... ты должна была догадаться...
— Но ты говорил, что это просто секс... — твердила Чармиан. — Ты так говорил...
— Ты должна была понять, — упрямо возразил он.
— Но ведь у меня... у меня до тебя никого не было, — прошептала Чармиан и пошатнулась, увидев, какая боль исказила его лицо.
— О господи! — простонал он.
Это почти безумное восклицание заставило Чармиан закрыть глаза. Джеффри шагнул к ней и привлек ее к себе, сметая все преграды.
— Мне было так больно от твоих слов, — рыдала Чармиан, уткнувшись ему в плечо. — Я ждала, я хотела, а ты...
— Я был дураком, глупым, сошедшим с ума от любви и ревности дураком, — признался Джеффри, нежно отводя волосы, упавшие на лицо Чармиан.
— Потом становилось еще хуже! Когда ты обращался со мной, словно... Ты притворялся нежным, ласковым, любящим, а потом...
— Я не притворялся. Именно это я и чувствовал. Господи, как я ненавидел себя за то, что был таким слабым! И тебя — за то, что ты, так мне казалось, понимаешь это. Ты выйдешь за меня, Чармиан? — неожиданно спросил он.
— Выйду?.. Выйду за тебя замуж? Разве ты хочешь этого? — лепетала Чармиан, чувствуя, как волна блаженства захлестывает ее.
— Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Я не перенесу, если ты покинешь меня. Еще в ту ночь мне казалось, что я держу в объятиях мечту, любовь всей моей жизни.
— Ты так нежно целовал меня тогда, помнишь? Когда ты касался моих губ, я была так напугана. Я никогда не переживала ничего подобного. И даже не могла представить... Это было так ново для меня...
— И для меня тоже, — хрипло ответил Джеффри. — Только не покидай меня, Чармиан. Все повторится, только в тысячу раз лучше.
— Я боюсь, Джеффри. Боюсь того, как сильно люблю тебя... Боюсь того, как безумно хочу тебя... Боюсь, что ты снова причинишь мне боль.
Чармиан подняла залитое слезами лицо и улыбнулась. Джеффри сжал ее в объятиях и медленными, нежными поцелуями осушил слезы. Потом он приник к ее губам и замер, не в силах оторваться.
Наконец он мягко отстранил Чармиан от себя и, глядя в широко раскрытые ярко-синие глаза, повторил:
— Ты выйдешь за меня?
Чармиан прижала палец к его губам и кивнула. В глазах Джеффри словно вспыхнуло пламя, а лицо стало таким счастливым, что она больше не колебалась.
— Возьми меня с собой, — застенчиво попросила она. — Я хочу быть рядом...
— Девочка моя, но я же не удержусь и затащу тебя в постель, — ответил Джеффри, поднимая ее на руки и устремляясь к двери.
— Это самое лучшее, что ты можешь сделать, — смущенно-радостно сказала Чармиан.
