В начале декабря «Music Connection» опубликовал второе интервью с группой, и топор войны между журналом и группой был зарыт. (Автору первой противоречивой статьи «МС» про Guns пришлось уехать из города.) Эксл дал свою часть интервью по телефону из Нью-Йорка. Он был общителен и откровенен и подтвердил слухи о возможном совместном туре Guns и Aerosmith в 1988-м. Он признался, что сравнения с Aerosmith и Led Zeppelin льстят им, но не до конца правдивы: «В последнее время мы много слушаем Metallica. Круче всего, что и они слушают нас. Перед тем как мы уехали в тур, я был в Чикаго и со мной пытался связаться Ларс [Ульрих, ударник Metallica], Моя девушка дала ему телефонные номера остальных участников группы, и они пошли и все вместе уделались — без меня. [Можно только предположить, как из-за этого переживала Эрин.] Metallica прекрасна своей реалистичностью, честностью. Многие их вещи мрачные, выплескивают их злость. Мы делаем то же самое, но в своей манере».
Ответ Эксла на вопрос, может ли скоростной стиль Metallica повлиять на следующую запись Guns, интересен тем, что показывает внутренние отношения группы: «Ох. Вообще-то еще до того, как Слэш узнал, кто такие Metallica, у нас было отложено немного очень тяжелого материала. Его не включили в запись, поскольку мы со Слэшем не уверены, что сможем его сыграть — по крайней мере, сейчас. Например, у Иззи собственный стиль игры на гитаре, и мы не собираемся его заставлять: „Нет, чувак, играй по-другому, иначе мы тебя выгоним". Потому что для остальных наших песен его стиль подходит идеально. Так что мы решили подождать с этим. Сейчас мы все сочиняем. Мы пишем песни, которые никогда не выйдут на записи. Подождите, скоро вы услышите нашу новую тему „Cornshucker". Мы собираемся вернуться в Лос-Анджелес и записать еще пару песен, потому что готовим акустический мини-альбом».
О рецензиях на альбом: «Я только что читал статью Роберта Кристгау про Faster Pussycat [в „The Village Voice"], но она была не о том, насколько круты Faster Pussycat а о том, какие ублюдки Guns N' Roses и что нам стоит застрелиться. Такие люди… не удосуживаются разобраться. Я думаю, в нашей записи много чего можно найти — разные фрагменты в каждой песне. Они могли быэто услышать, если бы делали свою работу и слушалисраные записи. Вот я же пытаюсь делать своюработу — изо всех сил. И я хочу, чтобы критики тоже так поступали».
Эксла спросили о следующем альбоме Guns (который не выйдет еще четыре года). Он ответил, что на нем будут серьезные баллады: «Потому что у нас есть восемь баллад, и все они нам нравятся. Я хочу писать по-настоящему эмоционально. Я могу углубиться в себя». Он отметил, что в «November Rain» будет десять минут акустических гитар, возможно, оркестр, а сам он будет играть на пианино. Эксл утверждал, что уйдет из музыки, если «November Rain» не будет записана так, как ему хочется. Также он упоминал песни «Don't Cry» и «Patience».
В конце интервью Эксл сказал, что устал от Лос-Анджелеса и хочет переехать в Нью-Йорк. «Я хочу исследовать что-то новое», — сказал он с тоской.
После телефонного разговора с Экслом журналистка Кэтрин Турман отправилась в «Geffen» и встретилась с остальной группой. Музыканты расположились в конференц-зале с видом на бульвар Сансет, купающийся в лучах зимнего солнца. Делая большие глотки из бутылки «Джека Дэниелса», Слэш попытался выбить у Кэтрин денег — якобы на мексиканское пиво. Но ее предупреждали о подобном развитии событий, поэтому она ответила, что сейчас на мели.
Ее отчет: «Слэш хитер, умен, умеет управлять людьми и любит шутить… Басист Дафф Маккаган отзывчив и вежлив; ударник Стив Адлер простоватый и милый; гитарист Иззи Стрэдлин кажется погруженным в свои мысли, но иногда делает неглупые замечания». Течет пьяная беседа:
ЖУРНАЛИСТ: Чем отличается английская публика?
СЛЭШ: Не хочу никого обидеть, но Poison, Ratt и многие другие группы из Лос-Анджелеса не смогли бы там играть. Они сами говорили нам об этом. Поэтому вдвойне приятно, что нас приняли, хотя мы тоже из Лос-Анджелеса. В прошлом месяце в «Hammersmith» нам пришлось три раза выходить на бис.
Группу спрашивают, почему Эксл всегда предваряет «Мг. Brownstone» призывами не убивать себя наркотиками, при этом не пытаясь поддерживать «антинаркотический» стиль жизни.
СЛЭШ: В той или иной форме он просто говорит: «Думайте над тем, что делаете». Он пытается донести это, потому что он, черт подери, верит в это, и я могу только представить, сколько сраных панков вообще не врубаются, о чем он говорит, и думают, что это сраная пропаганда наркотиков.
АДЛЕР: Во время нашего первого концерта в Великобритании в нас кинули пару шприцов.
ДАФФ: Ой, да ладно!
СЛЭШ: Но в Англии одна девчонка решила, что эта песня про группиз! [Все начинают прикалываться над Слэшем из-за того, что он с ней переспал.]
ЖУРНАЛИСТ: Вы чувствуете какую-либо ответственность перед своей публикой?
СЛЭШ: Нет. Мы просто говорим им: «Это не наша вина». Мы не собираемся проповедовать. Нужно понимать, о чем говорится в текстах, если воспринимаешь их серьезно.
ЖУРНАЛИСТ: А как насчет… вашего стиля жизни?
СЛЭШ: Это тема для отдельного разговора.
ЖУРНАЛИСТ: Детьми вы смотрели на музыкантов и думали: «Я хочу быть таким же»?
GN'R: Да!
СЛЭШ: Все хотят быть на нашем месте, потому что мы по-настоящему честны и открыты [насчет употребления наркотиков], пока остальные вступают в «MADD» («Матери против пьяного вождения»), «PMRC» и всякие комитеты «анти-то», «анти-это». Уже и потрахаться без резинки нельзя. А мы — не такие. Мы, мать твою… мы открытые!Тут ведь как с хулиганами в школе — чем больше им запрещают, тем больше хочется. Но мы никого ни к чему не призываем, не просим воспринимать нас слишком серьезно — мы сами себя не воспринимаем всерьез.
В этот период у Слэша была девушка, не из фанаток, а настоящая подруга, на которую можно было положиться. Когда в перерывах между турами он бывал в Лос-Анджелесе, то всегда носил с собой номер ее телефона на клочке бумаги. Периодически девушке звонили поздно ночью обеспокоенные люди, которые находили Слэша — без сознания, иногда в канаве, однажды без обуви, — ограбленного теми, с кем он пил в «Cathouse» или «Rainbow». Слэшу в то время исполнилось двадцать два года.
Начали появляться и неприятные слухи о плохом обращении Эксла с Эрин. За год до этого лучший друг Эрин увидел, как Эксл бьет ее, и вызвал полицию. Когда прибыли копы, Эксл спрятался за дверью, а Эрин сказала им, что вызов был ложным. Потом пара подралась на многолюдном барбекю в доме на Голливудских холмах. «Он бил ее, — рассказывал свидетель, — таскал за волосы. Он был словно бешеный пес». Эрин признавалась друзьям, что любит Эксла, но боится его. Некоторые также считали, что она сама провоцирует Эксла и что они друг друга стоят. Полицейские приезжали к ним домой так часто, что один из них, Майк Эсколиз, был указан на «Appetite» в благодарностях.
Guns N' Roses сыграли два последних шоу с Motley Criie в Техасе в начале декабря 1987-го. (Слэш с таким усердием разносил свой номер в Далласе, что сотрудники отеля вызвали полицию. Группе пришлось убегать не выписавшись, чтобы избежать обвинений в вандализме.) Они отчаянно надеялись поучаствовать в еще одном туре (Слэш: «Никто не хотел ехать домой»), но ничего не получалось. У Дэвида Ли Рота, который ушел из Van Halen и ездил с сольными гастролями, уже была группа для разогрева. Guns едва не поехали в тур с AC/DC — две группы любили друг друга, но оплата, которую предложили AC/DC, была оскорбительной. Так что в конце концов Guns полетели в Сан-Франциско, чтобы появиться в эпизоде нового фильма «Игра в смерть» с участием Клинта Иствуда. В анналах поп-культуры 1980-х нет ничего более странного, чем союз Guns N' Roses и Грязного Гарри Кэллахана.
