— Эти американцы не похожи на богачей, — прошептала Люсия. — Это, конечно, милый домик, но единственные богатства, которые есть здесь, принадлежат тебе.

Побрекито пожал плечами.

— Может, их обворовали до того, как я их нашел. Или их сокровища спрятаны в гробах. Эта комната красивее любой комнаты, в которой мы с тобой когда-нибудь будем жить или умрем.

— И что теперь станем делать?

Он достал журналы из коробки и принялся листать. Гладкая американская плоть в сотнях разных поз мелькала перед его глазами: члены, груди, языки, кожаные и пластиковые игрушки, сверкающие автомобили… Весь мир, который существовал когда-то. Американский мир пал перед жарой и болезнями. Побрекито бросил журналы на пол, намеренно неаккуратно. Через несколько секунд Люсия начала помогать: разрывать журналы, доставать из них страницы. На картинки она не обращала внимания, хоть и не была так привычна к ним, как Побрекито.

Вскоре перед ними лежала стопка глянцевых образов прекрасного прошлого. Не говоря ни слова, Побрекито чиркнул спичкой и поджег оборванные яркие края. На спокойных лицах не было ни пота, ни ран, они чернели и скукоживались. Он зажег еще спички и поднес их к другим краям, пока пламя не охватило всю пачку.

Вонючий дым наполнил небольшой склеп и клубился вокруг люка в крыше. Побрекито было все равно, хотя Люсия начала кашлять. Он стащил с себя мокрую, в пятнах крови одежду и бросил ее в огонь, потом забрался на один из мраморных гробов. Через несколько секунд Люсия присоединилась к нему.

Она тоже была обнажена.

Они лежали на мраморной кровати, такие же прекрасные в своей наготе, как любой американец, целовались и трогали друг друга, пока огонь пожирал красивых людей в красивых домах, а дым уходил сквозь крышу. Снаружи выли собаки и хлопали пистолеты guardia.

Когда Люсия взяла его член в рот, Побрекито понял, что он так же богат, как любой американец. Через какое-то время он почувствовал, как горячая струя изверглась из его тела в нее, хотя от удушливого дыма у него кружилась голова, а мысли улетали в небо, как бесчисленные самолеты, взмывающие из своих речных могил.

Скоро он станет настоящим американцем, богатым и мертвым.

Питер Эткинс

МЕЖДУ ХОЛОДНОЙ ЛУНОЙ И ЗЕМЛЕЙ

Питер Эткинс — урожденный ливерпулец, но вот уже пятнадцать лет живет с женой Дэйной в Лос-Анджелесе. Он автор романов «Утренняя звезда» и «Большой гром», а также сборника «„Исполнитель желаний“ и другие рассказы».

Его работы выходили и в таких журналах, как «Странные рассказы», «Журнал фэнтези и научной фантастики», «Танцы на кладбище», и были включены в отмеченные различными наградами антологии. Питер Эткинс пишет для телевидения и театра, но, возможно, больше всего известен своими работами для кино. Он является автором сценария трех частей фильма «Восставший из ада» и создателем франшизы «Исполнитель желаний».

Рассказ «Между холодной луной и землей» был написан для октябрьского турне 2006 года «Роллинг Даркнесс Ревью» — мультимедийного коллектива, организованного Эткинсом вместе с друзьями и коллегами Гленом Хиршбергом и Деннисом Этчисоном. Впервые он был опубликован в книге «Под знаком черепа снежного человека», выпущенной специально для этого тура издательством Пола Миллера «Earthling Publications».

«Моя история хорошо принималась во время турне, — вспоминает Эткинс. — Вот только американскую аудиторию смутило то, что некоторые из шестнадцатилетних персонажей провели вечер в пабе. В действительности подобное пренебрежение законами об употреблении алкоголя было обычным делом в Ливерпуле семидесятых, где я рос. Остальные элементы повествования так же почерпнуты из личного опыта, в том числе и очаровательная сквернословящая героиня».

Ее губы прикасались к его щеке всего секунду или две, но они были ледяными.

— Блин, Кэрол, возьми мою куртку, — предложил он.

Она рассмеялась.

— Зачем это?

— Затем, что сейчас час ночи, — сказал он, — и ты замерзла.

— Сейчас лето, — заметила она, с чем трудно было поспорить, но дело было не в этом. — Так ты будешь меня провожать?

Майкл распрощался с остальными минут сорок назад. Кирк начал в открытую и, кажется, со всеми шансами на успех клеиться к девчонке из Вулворта, с которой они познакомились в пабе, поэтому Майкл с Терри тактично отвалили на автобусной остановке и пошли домой пешком через Сефтон-парк. Он мог бы поехать на такси с Терри, но, из-за того что тогда их спор о том, кто лучше, «Ти Рекс» или «Пинк Флойд» (и до того дня, когда они согласились, что лучше всех «Рокси Мью-зик», оставалось еще добрых полгода), был в самом разгаре, они по безмолвному согласию расстались, и Майкл решил идти через огромный парк в одиночестве.

Кэрол стояла на дорожке на берегу большого озера. Он чуть не обделался, когда увидел там темную фигуру и предположил худшее: что это какой-нибудь скинхед поджидает, пока он подойдет, готовый свистнуть своим спрятавшимся в засаде дружкам, чтобы навалять как следует удачно подвернувшемуся глэм-роковому педику. Но Кэрол не делала ничего угрожающего, просто смотрела на середину озера и на неподвижную полную луну, которая отражалась там.

— Привет, Майкл, — сказала она, прежде чем он успел узнать ее в лунном свете, и поцеловала в щеку, когда он подошел, прежде чем он успел назвать ее по имени. После этого они вместе двинулись по длинной дорожке, опоясывающей озеро.

— Черт, Кэрол, где ты пропадала? — спросил он. — Тебя уже несколько месяцев никто не видел.

Это была правда. Ее мама снова вышла замуж перед самым Рождеством, и они всей семьей переехали. Недалеко, в другой район города, но для шестнадцатилетних этого достаточно, чтобы потерять связь.

— Я ездила в Америку, — сказала Кэрол.

Майкл повернулся к ней, проверить, не шутка ли это.

— Ты ездила в Америку? — недоверчиво произнес он. — Как это понимать? Когда? С кем?

Она на мгновение прищурилась, как будто напрягая память, и сказала:

— Я думаю, что это была Америка.

— Ты думаешь,что это была Америка?

— Это могла быть воображаемая Америка. — Голос ее сделался немного раздраженным. — Слушай, ты хочешь, чтобы я рассказала, или нет?

Майкл не улыбнулся и не полез целоваться, хотя ему хотелось сделать и то, и другое. То, что она рассказывала ему разные истории — настоящие, вымышленные или их смешение, — всегда как-то по-особенному связывало их. Этим она ему и нравилась. Ну, не только этим, конечно. Нельзя сказать, что он меньше Кирка и Терри восторгался ее умопомрачительной грудью или ее дразнящей манерой держаться, намекающей как бы на то, что, сложись обстоятельства удачным образом, она могла бы, ну, заняться с тобой этим,и одновременно дающей понять, что ты никогда в жизни не сможешь таких обстоятельств создать. Но ее рассказы и то, какое они приносили ей самой удовольствие, ему особенно нравились, и именно их, как он теперь понял, ему не хватало все это время больше всего. Поэтому он ответил, что хочет услышать рассказ.

Первым делом произошла некоторая путаница с тем, каким видом транспорта она туда добралась, самолетом или кораблем (Кэрол никогда не любила вступлений), но главное заключалось в том, что через несколько дней она оказалась в какой-то придорожной забегаловке в компании почти незнакомых людей.

Они путешествовали на машине и остановились перекусить в затрапезной придорожной закусочной, которая, несмотря на идеальную чистоту, выглядела так, будто ее не красили и не обновляли года этак с 1952-го. Они сидели в кабинке, пили кофе и ели пирог. Спутники ее были примерно одного с ней возраста, но могли водить машину и прочее. Оказалось, что в Америке парни могут быть такими же грубыми придурками, как в Ливерпуле. Один из них, Томми, кажется, его звали, парил мозги официантке. Он поднял пустую чашку и высунулся из кабинки.