Но зачем джедаю входить в зону действия датчиков, а потом отступать? Они не совершают подобных ошибок. И навряд ли нарушитель ждал, что муун станет его преследовать – хотя бы потому, что мууны тоже не совершают подобных ошибок. Так что же нужно незнакомцу?

Впереди послышалось характерное шипение и гул, и Плэгас различил в дымке мерцание энергетического клинка. Из-за могучего древесного ствола вышла темная фигура с мечом, направляя конец клинка к рыхлой земле.

Алый клинок в алом лесу.

Дамаск призвал меч в левую руку и зажег лезвие. В этот миг незнакомец показался из дымки, полностью открывшись: он был высок, худощав, обладал розовой кожей, раздутым черепом и большими глазами без век…

Бит!

«Тенебрус?»

Дамаск споткнулся. Нет, это невозможно. Но кто тогда? Потомок Тенебруса – некто, выведенный в лаборатории из генетического материала Руджесса Нома, ибо его народ размножался лишь в соответствии с диктатами службы компьютерного скрещивания[15]. Не потому ли Тенебрус не желал обсуждать с ним мидихлорианы или продление жизни, что он уже нашел способ создать чувствительного к Силе наследника?

– Я знал, что смогу тебя выманить, Дарт Плэгас, – молвил бит.

Плэгас предпочел не отпираться, решив сыграть в открытую:

– Ты хорошо обучен. Я почувствовал Силу в тебе, но темную сторону – не сразу.

– За это я должен благодарить Дарта Тенебруса.

– Он сделал тебя по своему подобию. Ты – продукт генной инженерии битов.

Бит грубо расхохотался:

– Ты старый дурак. Он нашел и обучил меня.

Плэгас вспомнил предостережение, так и не высказанное Тенебрусом перед смертью.

– Он взял тебя в ученики?

– Я – Дарт Венамис.

– Дарт? – с отвращением повторил Плэгас. – Это мы еще посмотрим.

– Твоя смерть узаконит мой титул, Плэгас.

Муун склонил голову набок:

– Учитель приказал тебе убить меня?

Венамис кивнул:

– Он ждет моего возвращения.

– Ждет… – протянул Плэгас. Сколь ни поразительно было узнать, что Тенебрус обучил второго ученика, у мууна тоже были для Венамиса ошеломительные вести. Глубоко вдохнув, он произнес: – Тенебрус умер.

В глазах бита отразилось замешательство.

– Ты просто этого хочешь.

Плэгас отвел клинок в сторону, расположив его в параллель земле:

– Более того, он умер от моей руки.

– Невозможно.

Плэгас усмехнулся:

– Это ж как ты «силен», что не почувствовал смерть собственного наставника? Мысли носятся в твоей голове как угорелые.

Венамис вознес клинок на уровень плеч:

– Убив тебя, я отомщу за его смерть и стану владыкой ситхов, каким тебе никогда не стать. Учитель знал это.

– Владыкой ситхов, каким учитель хотел меня видеть, – поправил Плэгас. – Но довольно болтовни. Ты проделал долгий путь, чтобы бросить мне вызов. Так хотя бы попытайся.

И Венамис напал.

Плэгас считал дуэли на световых мечах пустой затеей – бессмысленной тратой эмоций и акробатическим позерством. Между тем Тенебрус, в свое время нарекший Плэгаса мастером боевых искусств, всегда любил хорошую драку и определенно заразил своим энтузиазмом сородича-ученика. Не успели клинки сойтись, рассыпав пригоршню искр, как Венамис начал давить, атакуя противника с непредсказуемых углов. Он превосходно владел своим на удивление гибким телом, перебрасывал меч с руки на руку, менял фехтовальные стили. В какой-то момент он запрыгнул на гриловую ветвь, нависавшую над ними, и, когда Плэгас размашистым ударом обрубил ее, на несколько мгновений буквально завис в воздухе и продолжил сражаться как ни в чем не бывало, будто занял стратегическую высоту. Что хуже всего, Тенебрус обучил Венамиса стилю самого Плэгаса, и бит мог не только предугадывать движения противника, но и находил на каждое из них достойный ответ.

С какой-то невыразимой легкостью Венамис прошел его оборону и оставил на шее Плэгаса порез.

Сражаясь, они продвигались вглубь леса, пересекали узкие ручьи и забирались на груды камней – развалины древних сторожевых постов. Плэгас задумался, как может смотреться их схватка в глазах наблюдателей в крепости. Вероятно, как череда вспышек молний, сверкающих под пологом леса.

Осознав, что бой может продолжаться до бесконечности, он в каком-то эфемерном смысле вырвался из собственного бренного тела и стал управлять своим материальным «я», словно марионеткой, не стремясь более атаковать и провоцировать контрнаступление, а всего лишь отвечая на выпады и уколы Венамиса. Исподволь бит осознал, что что-то изменилось – что бой насмерть, кипевший еще минуту назад, внезапно превратился в подобие спарринга. Разозлившись, он удвоил усилия, стал драться жестче, отчаяннее, вкладывая больше силы в каждый маневр и удар, и движения его лишились прежней отточенности и меткости.

На пике вражеского натиска Плэгас вернулся «с небес на землю» и атаковал с такой яростью, что меч превратился в слепящий жезл. Он рубанул снизу вверх со всего размаху, застигнув Венамиса врасплох. Легкое клинок не повредил, но оставил неприятную полосу ожога на торсе бита – от груди и почти до подбородка. Венамис отшатнулся, порывисто убирая свою огромную голову с пути сияющего лезвия, и в этот момент Плэгас резко опустил меч вниз, выбив оружие из рук бита и едва не забрав вместе с ним его длинные пальцы.

Венамис попытался призвать меч в другую руку, но Плэгас оказался на долю секунды быстрее, и рукоять скакнула в его собственную правую ладонь. Почувствовав, как внутри бита нарастает буря Силы и молнии готовы сорваться с его пальцев, он скрестил два алых клинка перед горлом Венамиса и крикнул:

– Сдавайся!

Бит замер, и буря стихла, не успев зародиться. Он упал на колени; первые лучи восходящего солнца просочились сквозь листву, осветив его спину.

– Сдаюсь, Дарт Плэгас. Я признаю твою силу и с готовностью стану твоим учеником.

Плэгас погасил клинок бита и подвесил его на пояс.

– Не слишком раскатывай губу, Венамис. Пока ты рядом, мне все время придется смотреть в оба.

Венамис поднял голову:

– Это правда, учитель? Дарт Тенебрус мертв?

– Мертв, и поделом ему. – Он сделал шаг к Венамису. – Будущее ситхов отныне определит не боевая удаль, а политическое хитроумие. Новые ситхи будут править не грубой силой, а внушением неодолимого страха.

– А что станет со мной, учитель? – спросил Венамис.

Плэгас посмотрел на него с холодным безразличием. Быстро оглядевшись, он сорвал с ползучего стебля желтый цветок в форме рожка и бросил его на землю перед битом:

– Съешь.

Взгляд Венамиса скользнул с мууна на цветок и обратно. В глазах его читалась тревога.

– Мне известен этот цветок. Он ядовит.

– Верно, – произнес Плэгас без малейшего намека на сочувствие. – Но я прослежу, чтобы ты не умер.

В глубине Аборы покоился в бакта-камере Венамис. К его узкой груди, шее и безволосому черепу крепились беспроводные датчики.

– Возможно, ты – самый важный для меня дар Тенебруса, – молвил Плэгас, наблюдая, как тело бита подергивается в густой целебной жидкости.

– Его мозг еще не оправился от эффекта алкалоидов кома-цветка, – доложил 11-4D с дальнего конца лаборатории. – Его физическое состояние, однако, остается стабильным.

Плэгас не сводил с пленника глаз. Рана на шее, которую Венамис нанес ему мечом, зажила, но бледный шрам по-прежнему напоминал ситху, что он смертен.

– Тем лучше. Его разум меня совершенно не интересует.

Дроид одобрительно взмахнул своими новенькими, с иголочки манипуляторами, рассекая воображаемую плоть.

Анализ крови выявил высокое содержание мидихлориан в крови бита – факт, который только утвердил Плэгаса в мысли, что существо может обладать высоким потенциалом в Силе и в то же время не представлять никакой ценности. У него возникло подозрение: уж не Венамиса ли он почувствовал в Силе, когда разделался с Тенебрусом? Джедай мог бы представлять куда больший интерес в качестве подопытного, но адепт темной стороны, вероятно, больше подходил для его целей. К тому же очень скоро в соседнюю бакта-камеру будет помещен йинчорри, неуязвимый для воздействия Силы.