— Нет, как ты смеешь? — вскипел Том.
Его глаза сверкали негодованием, а Николь еще больше разозлилась от такой несправедливости.
— Я?
— Да, ты! Моя дорогая, ты идешь со мной, а потом впадаешь в истерику! Я должен был знать...
— Это я должна была знать! — с жаром парировала она. — Ты ведь ни одной юбки в своей жизни не пропустил, признайся!
— Я?! Ни одной юбки?! Я положил тебе руку на плечо, чтобы довести до дома, а ты вдруг оказалась у меня в объятиях и...
— Это нечестно! — Теперь она защищалась. — Я с этим не соглашусь. Ты будешь оправдывать себя любым способом. Как ты смеешь думать, что мне...
— Понравилось? — смело предположил он уже добродушно. На губах, которые только что целовали ее, появилась самодовольная усмешка.
— Понравилось? — неуверенно повторила она, ужаснувшись мысли, что он действительно мог так подумать. — Да я лучше поцелую... осла, чем тебя!
— Само очарование! — поддразнил он ее и засунул руки в карманы брюк.
— О тебе этого не скажешь, Том Рэндалл, а меня не одурачить! Здесь уже есть одна влюбленная девица, по-моему, этого вполне достаточно. Я не собираюсь угождать твоему “я” и падать к твоим ногам, позабыв обо всем на свете. Если ты думаешь... — Ее голос затих. Она вдруг поняла, что сейчас может высказать то, что не следует говорить! Ведь это может быть истолковано как вызов. О боже! Неужели он думает так же, как и Мэгги, что, сторонясь его...
Николь обдало холодом. Она постаралась успокоиться и собраться с мыслями.
— Спасибо, что проводил меня, — сказала она чопорно, вздернув подбородок. — Теперь я дойду сама.
Том улыбнулся, кивнул головой. Она еще раз взглянула на него, стараясь выразить полное пренебрежение, и через секунду была уже во дворе. Захлопнув за собой дверь, Николь прислонилась к ней, судорожно вдыхая теплый ночной воздух.
— Приятных снов, солнышко, — послышалось с обратной стороны.
Николь закусила губу, чтобы не закричать. Как же она смогла такое допустить? Ведь он ей не нравится! Нет, нет! И все же...
Закрыв лицо руками, Николь затаила дыхание, прислушиваясь к звуку шагов. И тут она услышала еще что-то. Он тихо посвистывал? О, как она ненавидит мужчин, которые свистят! О, как она ненавидит Тома Рэндалла! Как же она завтра посмотрит ему в глаза? Эта мысль тревожила.
Николь провела ужасную ночь. Встав с головной болью, она сразу же подумала о Мэгги. Ей, должно быть, еще хуже, ведь она выпила куда больше! Она сама, конечно же, выпила чуть-чуть лишнего. Ведь, находясь в здравом уме, разве можно получить такое удовольствие от поцелуя? Нет, никакого удовольствия она не получила! А Том... Нет, нет!
Между тем голова раскалывалась, мысли путались, ей было ужасно душно. Неужели на нее так действует жара? И что случилось с водопроводом? Ночью она слышала, как текла вода, раздавались какие-то звуки, как будто в доме был кто-то еще...
Николь потянулась и посмотрела на часы. Было еще довольно рано. Значит, она не опаздывает. Хорошо бы полежать еще пять минут, но лучше встать сразу. Если она вдруг опять заснет и опоздает, это будет на руку Тому Рэндаллу.
Она приняла душ, вымыла волосы, высушила их и причесалась, оделась. Надо будет найти время, чтобы сходить в магазин и купить себе что-то еще из одежды. Ей явно не обойтись теми двумя блузками и двумя юбками, которые она привезла с собой. Эти наряды предназначались для работы и были самыми обычными, даже слишком, хотя и соответствовали строгим стандартам Тома Рэндалла. Проклятье! Почему она должна обращать внимание на его мнение?
Она вошла в тенистый двор. О, ужас! Том, как и вчера утром, сидел на прежнем месте. Пил кофе и читал газету.
Николь села напротив. Было слышно, как в кухне суетится Сара.
— Ты знаешь, ведь это совсем не обязательно. Я понимаю с первого раза. Мне преподали хороший урок, и я обещаю больше не опаздывать. Так что тебе нет необходимости приходить сюда каждое утро и подгонять меня на работу. Да, Сара, пожалуйста, кофе, — сказала она служанке, когда та указала ей на кофейник. — Готовить ничего не надо. У тебя есть булочки?
— А, европейский завтрак! Конечно, — засмеялась Сара. — Вы быстро освоились, синьорита Николь. Разве можно в такую жару есть яичницу с беконом, по которой вы, американцы, сходите с ума?
Николь вновь переключила свое внимание на Тома. Тот невозмутимо продолжал читать.
— Ты слышал, что я сказала?
Сложив газету, Том положил ее на стол.
— Каждое драгоценное слово, слетевшее с твоих сладких уст, — невнятно сказал он то ли всерьез, то ли с сарказмом.
— Видишь, я все поняла. Встала рано. Пожалуйста, не чувствуй себя обязанным...
— Подгонять тебя на работу, — закончил он.
— Так ты слушал!
— Конечно!
— Ваш кофе и булочки, синьорита. — Сара сияла улыбкой.
— Грациа, Сара, — поблагодарила Николь по-итальянски.
Та засмеялась.
— Вы говорите по-итальянски?
— Совсем немного, — улыбнулась в ответ Николь.
— Вполне достаточно. Извините меня, что я буду говорить по-итальянски с синьором Рэндаллом.
Она начала болтать с Томом. Николь, прислушиваясь к их разговору, стала наливать себе кофе и пролила густой черный напиток на стол. Дрожащей рукой она поставила тяжелый кофейник и посмотрела на Тома. Тот внимательно слушал болтовню Сары и одновременно смотрел на Николь.
Он за что-то извинился перед Сарой, сказал, что ничего страшного не произошло и что он чувствует себя прекрасно. Затем посетовал, что доставил Саре столько хлопот и попросил ее проследить за тем, чтобы в ванной сделали необходимый ремонт. Саре он полностью доверяет и уверен, что ее двоюродный брат исполнит все должным образом. Пока ремонтируют его ванную, он будет пользоваться гостевой, и в этом нет никаких неудобств.
Сара, успокоившись, ушла в дом. Николь же догадавшись, о чем шла речь, сидела в напряжении и пыталась салфеткой промокнуть пролитый кофе.
— Ты все поняла? — спросил ее Том.
Она кивнула и с трудом произнесла:
— Большую часть из того, о чем вы говорили.
Она посмотрела на его все еще воспаленные пальцы. Том повертел ими, чтобы показать, что они зажили.
— Сара беспокоится за меня. Она испугалась, увидев кровь на моих полотенцах.
— На твоих полотенцах? — спросила Николь тихим голосом. Она даже не предполагала, что...
— Надеюсь, ты не возражаешь, если я пользуюсь той же ванной, что и ты? Это временно, пока мою не починят.
Она была не в силах смотреть на Тома Рэндалла. Отламывая кусочки от булочки, она макала их в клубничный джем. Оказывается, это был его дом, а она этого не знала. Получается, что ее одурачили! Впрочем, почему одурачили? Ей просто не сказали, кто живет в этом доме, а она как идиотка решила, что всю эту сказку для нее устроил Дэвид!
Слава богу, что она не стала благодарить старшего Рэндалла за внимание к ней. Том же ее благодарности вряд ли дождется — она не собирается унижаться перед ним после всего происшедшего прошлой ночью.
— В чем дело? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение. — Он налил ей еще кофе, и она наконец подняла голову и взглянула ему прямо в глаза.
— Я не знала, — глухо ответила она.
— Не знала о чем?
Николь вздохнула.
— Не знала, что живу в одном доме с тобой, — сказала она немного увереннее. Самое время разозлиться на самое себя за собственную наивность. Значит, Дэвид не имел никакого отношения к этому старому дому? Но почему же Том все это сделал? — Почему здесь очутилась я, а не Мэгги? Я бы сказала, что это место просто создано для совращения! — О боже! Слова вылетели сами собой. Что за язык!
— Совращение? Так вот какие мысли приходят тебе в голову в этом сказочном месте! Ты говоришь — самое подходящее место для совращения?
— Конечно нет, — резко ответила она и принялась за булочку. Том внимательно наблюдал за ней, лишая ее присутствия духа. Его глаза смеялись. Он знал, что Николь в затруднительной ситуации, и ему это определенно нравилось. — Я вовсе не имела в виду дом и атмосферу в нем. Я упомянула о совращении, — все-таки нашла в себе силы пояснить девушка, — потому что о нем невольно начинаешь думать, когда видишь вас вдвоем, тебя и Мэгги. Вы одно целое. Даже в офисе вы держитесь друг за друга.
