— Ицумо, — весело сказала она.

Вошел японский джентльмен в возрасте меньше сорока, с дружелюбными глазами и чуть насмешливыми губами. Стройный, широкоплечий, с крепко посаженной головой, он был очень элегантен в своей серо-голубой тройке. Юко, непринужденно улыбаясь, представила нас друг другу.

— Ицумо Ишимацу.

— Патрик Альтамонт.

Сердечность, с какой сразу отнесся ко мне этот человек, не дала мне времени ни сробеть, ни сконфузиться, ни обеспокоиться.

— Господин Альтамонт, Юко еще ничего не предложила вам выпить?

— Мы ждали тебя к чаю, — откликнулась она.

И тотчас, чисто по-японски, она удалилась, пятясь и кланяясь.

Глаза мужа, открытые и проницательные, глядели на меня без всякой тревоги или, скажем, какой-то скабрезности. Может быть, лишь едва-едва сохранялась насмешливость на губах, но и в этом я не был уверен.

— Вы надолго в Японии?

— Увы, мое пребывание здесь подходит к концу. Завтра вечером улетаю.

— Вы пишете сказки, киносценарии или театральные пьесы?

— Я пишу романы, рассказы, небольшие очерки. А начинал как поэт.

— Поэт? Поздравляю. Юко тоже пишет стихи. У нее полны ими все ящики стола. Может быть, вам удастся уговорить ее опубликовать что-нибудь?

— Почему же она до сих пор не решилась? Химия и поэзия — родственницы.

— Совершенно верно: обе проникают в тайну живого.

— О, вы тоже самый настоящий поэт!

— Не думаю. Юко считает меня отчаянным романтиком в бизнесе. Но такое ее мнение повредило бы мне в глазах моих конкурентов.

— Одному немецкому барду принадлежит мысль о том, что каждый человек, и притом в любую минуту, сочетает в себе поэта и мыслителя. А, например, Новалис полагает, что бывают в жизни моменты, когда даже бухгалтерская книга представляется сборником стихов.

— Так что же, по мнению этого поэта, и мужчины отличаются прежде всего способностью грезить?

— Да. Они способны быть агентами — как это сказать? — реагентами, вызывающими химический процесс созидания чуда.

Глаза его перестали смеяться, и на какое-то мгновение в них промелькнула жуткая сумасшедшинка.

— На этот счет у Юко наверняка имеется свое, чисто женское мнение.

Как раз тут вернулась его супруга с благоухающим подносом в руках. И он не замедлил выяснить ее мнение.

— Дорогая, господин Альтамонт считает, что каждый человек — поэт по природе. А ты что думаешь?

— Вполне естественная мысль. Вдохновение поэта орошает ниву не только души, но и тела.

— И каково же будет поэтическое, — он подчеркнул это прилагательное, — решение нашего загадочного треугольника в этот вечер?

— Будет небывалое: мы поделимся нашим эротическим достоянием с гостем, явившимся из-за моря.

Майский субботний рассвет 84-го года еще успел застичь неспешную чайную церемонию, которая была грезой, призванной осветить на века светом невинности дела и дни земных любовников.