Адам скинул руку Питера с шеи. Оба брата немного успокоились.

— Так она придумала эту амнезию, чтобы вернуть меня?

Пит помолчал и тяжело опустился в стоящее рядом кресло.

— Всю кашу заварила бабушка. Я ей как-то сказал про Еву. Она отправилась в Портленд... специально, чтобы посмотреть на нее. В общем, она решила, что эта женщина создана для тебя.

Адам снова бросил взгляд на портрет.

— Она сделала пластическую операцию и отрастила волосы.

— Она и так была привлекательной, но эти изменения превратили ее в подлинную красавицу. Она буквально... преобразилась, — добавил Пит.

Адам задумчиво смотрел на брата.

— Вы все решили, и Лаура-Ева в том числе, что одной красотой меня надолго не удержишь.

— Приступ амнезии — это выдумка бабушки. Она же неисправимый романтик и решила, что так Ева тебя заинтригует сильнее.

— А Ева, — Адаму было трудно с непривычки называть Лауру Евой, — Ева так легко с этим согласилась? — В голосе Адама слышались боль и гнев. Она предала его, обманула, сделала из него форменного болвана. А потом сбежала.

На переносице Адама появилась глубокая складка. Подождите, подождите. Но почему же она в таком случае сбежала? Он метнул взгляд на брата, и взгляд этот не сулил ничего доброго. Он вскочил со своего места, тыча пальцем в лицо Пита.

— Ах, вон оно что! До меня только дошло. — Адам даже глаза прикрыл на минуту: вся картина стала ясна. — Какой же я дурак! Она исчезает, я схожу с ума от любви, теряю окончательно голову и готов на все, чтобы только вернуть ее. Даже жениться.

— Да брось ты, — замотал головой Пит, — все совсем не так.

Но переубедить Адама было уже невозможно.

— А ты думаешь, как это должно было кончиться? Мне теперь все понятно. В конце концов ты или бабушка проговариваетесь, где она, я лечу туда сломя голову, падаю на колени и умоляю ее выйти за меня. И последними смеются все, кроме меня. Так или не так? — Он швырнул бюллетень на стол. — Дудки! Ева может сидеть в своем Портленде до седых волос — ноги моей в этом городе не будет!

— Она не в Портленде, — крикнул Пит вдогонку убегающему Адаму.

Прошло две недели. Адам сознательно с головой погрузился в водоворот светской жизни. По иронии судьбы, несмотря на то, что все, казалось, теперь было ему известно, он никак не мог выбросить Лауру /Еву Эшли/ Гарви из головы. Он даже вспомнил об этом уикенде в Портленде с Евой три года назад. Его привлекли тогда ее обаяние, всякое отсутствие претензий и явная влюбленность в него. Конечно, он не хотел причинить ей боль. Он думал, что для нее, как и для него, этот уикенд не более чем мимолетный роман. Любовная интрижка. Теперь-то он знал, что все было далеко не так.

А сейчас он чувствовал себя несчастным и одиноким. И как ни трудно ему было признать — безнадежно влюбленным. Напрасно он растравлял душу, напоминая себе о коварстве Евы. Ему даже пришла в голову мысль позвонить ей в Портленд и покончить со всей этой историей раз и навсегда.

Но ее там не было. На ее место уже назначили нового директора. О возвращении ее не могло быть и речи.

— А ну выкладывай, где она? — набросился Адам на Питера в его кабинете на следующий день.

Пит поднял глаза от бумаг и устало взглянул на брата.

— Я попытался все объяснить еще две недели тому назад, садовая твоя голова, но ты же ничего не слушаешь. Ее отъезд никакого отношения к этой истории с потерей памяти не имеет. Она сделала это вовсе не для того, чтобы ты убедился, насколько ты влюблен в нее, и что ты должен жениться на ней. Она убежала потому, что ей было невыносимо от того, что она натворила. Она убежала потому, что без ума любит тебя, и испугалась, что ты узнаешь, как все произошло, и возненавидишь ее. Она взяла с меня слово, что я никогда не открою тебе место, где она находится. — Пит вздохнул. — Ты бы ни за что не узнал правду. И, не наткнись случайно на этот злосчастный бюллетень, ты от меня слова бы не услышал. Я поклялся Еве. Чтобы хоть чем-то искупить свое участие во всей этой истории.

— Где она, Пит? — Адам уже не чувствовал злости, его переполняло одно отчаяние.

Пит с грустью покачал головой.

— Я не могу нарушить свое обещание. — Он раскрыл папку и сделал вид, что читает. — Прости, Адам. Но, честное слово, она так хотела.

— Ты все это заварила, бабушка, — приступил к Джессике Адам. — Тебе и расхлебывать. Я хочу знать, где Лаура... то есть Ева. Я люблю ее, бабушка. Плевать, как все произошло. Есть то, что есть. Я люблю ее и... хочу сам сказать ей это. Тет-а-тет. — Адам с трудом проглотил комок в горле.

— Я дала торжественное обещание, Адам, — решительно заявила Джессика.

Адам в отчаянии заломил руки и начал мерить шагами гостиную.

— Не слишком ли далеко все зашло? И не вы ли приложили к этому руку?

Джессика смотрела на него с сокрушенным видом, но ничего не говорила.

Адам вдруг резко остановился и вскинул руки.

— Я хочу жениться на ней, черт побери! Я готов от всего отказаться ради нее: от денег, доходов, статуса — провались все пропадом.

На губах Джессики появилась слабая улыбка.

— Я уже сказала, дорогой, что не вправе открывать ее местопребывание, но, возможно, частный детектив... то есть я хочу сказать, если ты сам попытаешься разузнать, где она... Сейчас, когда тебе известно ее имя, это особой сложности не представляет. — Она секунду помолчала, словно ей в голову пришла новая идея. — Я вот о чем подумала. Я слышала, что у нас здесь есть отличный детектив. Кажется, его зовут... Дель Монте. Да. Виктор Дель Монте. Может, тебе стоит позвонить ему с утра, — после того как — подумала про себя Джессика, — Питер первым позвонит ему и растолкует, что причин для проволочек с делом пропавшей Лауры Эшли больше нет.

— Я ухожу, мисс Гарви. Вам что-нибудь еще нужно?

Ева оторвалась от компьютера и с улыбкой взглянула на свою секретаршу.

— Спасибо, Джоан. Ничего не нужно. У меня все есть.

— Снова допоздна? Вот уж воистину вы готовы живот положить за Форчэнов.

Слабое подобие улыбки.

— Стараюсь... — Рука Евы невольно поднялась к золотому сердечку с изумрудами, висящему на шее, — единственному дару, который она приняла от Адама.

— Может, вы как-нибудь освободите вечерок и мы с моим женихом повозим вас по Миннеаполису? У нас замечательный город, а вы, насколько я понимаю, за все это время еще ни разу его толком не осмотрели.

— Что правда, то правда, — задумчиво согласилась Ева. — Нужно время... чтобы акклиматизироваться. Но за предложение спасибо, Джоан. Вот увидишь, немного... приведу все дела в порядок и непременно воспользуюсь твоим предложением.

— Спокойной ночи, мисс Гарви. Я скажу ночному сторожу, что вы опять задерживаетесь.

Ева снова повернула голову к экрану дисплея, но на самом деле она ничего не видела. Уставившись на дисплей, она мыслями возвращалась в Денвер. Идиллические, комические, романтические и даже неприятные сцены прокручивались в ее голове, словно лента старого фильма. Сколько раз человек может смотреть один и тот же фильм? Тем более с таким печальным концом.

Эвелин, говорила она себе после очередной прокрутки ленты, это глупо. Все кончено. Ты все это сделала своими руками, и нечего плакать. Что посеешь, то и пожнешь. Быть тебе одной-одинешенькой.

Ах, если б она могла выкинуть его из головы. Перестать мучить себя пустыми фантазиями. Не предаваться отчаянию. А главное — перестать любить его.

Она попыталась сосредоточиться на экране. Работа. Работа — лучшее лекарство. Сначала она отказалась от предложения Пита возглавить отделение в Миннеаполисе. Место вице-президента по работе с кадрами и значительное повышение оклада показались ей чем-то вроде отступных. Но потом Питу удалось убедить ее, что она заслуживает продвижения по службе и повышения оклада и не в интересах Форчэнов терять такого работника.

В общем, в конце концов Ева согласилась. Она была уверена, что очень быстро после ее исчезновения Адам перестанет заглядывать в свой кабинет в универмаге и вернется к светской жизни и благотворительной деятельности. Так что особых причин для беспокойства нет: вряд ли он узнает когда-нибудь, что она работала и до сих пор работает у Форчэнов. А работу свою она любила. К тому же преданность компании проявила еще до того, как стала душой и телом предана Адаму.