Перекрыли все входы и выходы. Николя вместе с гвардейцами обшарил каждый уголок дома, коридор за коридором, этаж за этажом, но так и не нашел ни малейшего следа ночного посетителя. Неразрешимая загадка приводила Николя в бешенство. На лестнице стоял неприятный запах, успевший проникнуть во все комнаты; его отнесли на счет загадочных варев, которые, невзирая на запреты разводить огонь по ночам, готовили себе некоторые обитатели комнатушек. Николя взял на руки несчастного Плутона; собака по-прежнему тяжело дышала.

Операция провалилась, а тайна осталась. В надежде, что загадочный визитер больше не сунется в Дом для прислуги, Николя поблагодарил лейтенанта и его людей. Вместе с караулом удалился и Тьерри, с грустью заметив, что, следуя обычаю королевской псарни, раненых собак в живых не оставляют, а приканчивают на месте. Но Николя успокоил его. Никто не собирается убивать такую отважную и преданную собаку. Он берет все на себя, обо всем позаботится и сделает все возможное, чтобы спасти пса. И с помощью Триборта уложил собаку в кабриолет.

Дома они осторожно положили Плутона на стол в кухне. Триборт, многому научившийся во время службы на кораблях Его Величества, осмотрел рану, нанесенную, судя по ширине, кинжалом или ножом. Удар пришелся на левое плечо, видимо, в тот момент, когда собака прыгнула на неизвестного. Рану очистили, промыли водкой и промокнули губкой. Затем Николя увидел, как Триборт взял толстую иглу, напомнившую иглу сапожника, отрезал кусок суровой нитки, натер ее жиром, вставил в иглу и, сблизив края раны, принялся аккуратно зашивать ее; закончив дело, он смазал шов медом. Плутон, очнувшись, принялся старательно вылизывать руку лекаря.

— Черт побери, это он мед слизывает.

— Нет, матрос, это он вас благодарит.

Уложив Плутона на старое одеяло, Николя и Триборт рассказали друг другу, что довелось увидеть каждому, и расстались, чтобы успеть поспать до наступления утра.

Вторник, 11 августа 1778 года.

Громкое пение дрозда, пробудившегося с первыми лучами солнца, разбудило Николя. Не дожидаясь, пока ему принесут горячей воды, он привел себя в порядок и направился в кухню, откуда доносились голоса и взрывы хохота. Распахнув дверь, он увидел за столом Триборта и Бурдо; на столе стояло блюдо с ветчиной и свежим хлебом. Оба его помощника держали в руках стаканчики и как раз собирались опустошить их. У их ног, тихо поскуливая, лежал Плутон; судя по тому, что нос его мелко подрагивал, а глаза заинтересованно смотрели по сторонам, было понятно, что пес пошел на поправку.

— Боже, — воскликнул Николя, — однако, голубки мои, утро еще не наступило, а вы уже со стаканами в руках!

— Это все потому, что ночь оказалась коротка, господин офицер! И вдобавок жаркая. Приходится восполнять запасы жидкости в организме, особенно когда работаешь языком.

— Мы познакомились, — раскрасневшись, радостно сообщил Бурдо.

— Что ж, мне остается только присоединиться к вашему завтраку.

И Николя принялся излагать инспектору события предшествующей ночи.

— М-да, — задумчиво проговорил тот, — весьма любопытное приключение, однако оно не имеет ни малейшего отношения к нашему расследованию.

— Никакого.

— Черт побери, — воскликнул Триборт, отрезая Николя третий ломоть ветчины, — не могу понять, как вору удалось сбежать незамеченным? Держите, отличный кусочек, с жирком. Скажу честно: постное мясо мне в глотку не лезет.

— В самом деле, ответа на этот вопрос нет.

— Не мог он пройти незаметно. Как только раздался выстрел, а прозвучал он громко, словно из пушки, так дом тотчас окружили со всех сторон. Я с одной стороны, караул с другой. Ни одной кареты не стояло — не проехало…

Подкрепившись, Николя повел Бурдо в парк. Жара еще не началась, и розы, усеянные мелкими капельками росы, источали удушающий аромат.

— Расскажи мне, какие новости заставили тебя подняться так рано и отправиться разыскивать меня в Версале?

— Рано? Вовсе нет. Тебе показалось. Впрочем, я не ужинал и не спал. К счастью, твой матрос… После нашей встречи я пробегал целый день и часть ночи.

— Но, похоже, не напрасно.

— Совершенно верно! Сначала о д’Асси. Он подкидыш, в двенадцать лет отданный в учение к часовщику в Лизье. Через год сбежал, прихватив часы и кассу учителя. Я нашел приказ о его розыске. Настоящее имя Жак Саном. Полиция нравов несколько раз арестовывала его, однако никто не догадался связать его дело с делом сбежавшего воришки. Работал натурщиком у художников, пока наконец не занялся своим особым делом. Клиентов чаще всего ищет в Воксхолле, в Атенее или в Тюильри. Остроумный, любит сорить деньгами, задолжал поставщикам, играет, но редко. Соседи Ренара по улице Пан видели его. Он часто приходил к нему и оставался на ночь. И, самое главное, в ночь смерти Ламора он действительно был там, как нам и сообщил Ретиф. Но утром он вышел из дома один.

— И что это значит?

— Что Ренар не пошел вместе с ним.

— Но он мог выйти позднее.

— А вот и нет, тут наше уязвимое место. Он не ночевал у себя. Привратница, что ведет хозяйство инспектора, утверждает, что дома его не было. Следовательно, в ту ночь он от нас ускользнул, обведя вокруг пальца и Филина, и нас заодно.

— Это все меняет!

— Да еще как! Но и это еще не все. Приглашение в Самаритен, доставленное маленьким савояром, действительно написано рукой инспектора. Сравнение образцов почерка не оставляет сомнений. Но листок, пришпиленный к стене, напротив, написан не его рукой.

— Итак, то, что мы полагали ясным, снова запутывается. Что еще?

— О! Кинжал, который ты мне дал, оказался итальянской работы. Такие имеют хождение в Перудже. Это подтвердили оружейник и два торговца редкостями, так что ошибка исключается. И, наконец, пробегав весь вечер, я нашел кучера, подвозившего высокую даму, прыгнувшую в фиакр возле Самаритен.

— Скольким же я тебе обязан, Пьер!

— Кучер сообщил мне, что отвез ее в Версаль и высадил на улице Сатори.

— Значит, решение надо искать в Версале. Все, что ты мне сейчас сообщил, говорит о том, что Ренар является сообщником неизвестного из Самаритен. Или… Однако как ловко продумана интрига. Записка для меня, убийство д’Асси и исчезновение Ренара в ночь убийства Ламора, совершенного несколькими исполнителями, рисуют поистине пугающие картины. А с улицы Пан больше нет новостей? Инспектор не появлялся? Необходимо его найти. Чем заняты наши осведомители?

— Ренар исчез бесследно: он не появлялся ни дома, ни в своем участке, ни в управлении полиции. Растворился в природе.

Николя шел, опустив голову и скрестив на груди руки.

— Подведем итоги. Универсальный ключ королевы украден. Уверен, кража совершена в Опере. Вокруг этой штучки складывается заговор. Ряд высокопоставленных особ заинтересован очернить Марию-Антуанетту. Англичане и их наемники готовы использовать любую возможность, чтобы ослабить королевство. Картина первая. Картина вторая. Двуличный Ренар поставляет королеве непристойные книжки и сам организует шантаж, угрожая опубликовать памфлет, ставящий под сомнение добродетель Ее Величества. Он предлагает выкупить этот памфлет полиции и Мадам Аделаиде. Мы подозреваем Ламора. Он убит. У Ренара нет алиби. Д’Асси, способный кое-что нам прояснить, погибает ужасной смертью. В этот раз Ренар, похоже, выступает подручным убийцы. Можем ли мы утверждать, что они оба также повинны в отравлении лакея герцога Шартрского?

— А универсальный ключ?

— Мне кажется, именно он является главной ставкой в этой игре, а быть может, и не только в этой.

— Что ты хочешь сказать?

— Если мысль невозможно четко сформулировать, лучше ее не высказывать. Или высказывать, но не сразу.

В этот момент в аллею парка, окружавшего особняк д’Арране, с шумом въехала придворная карета. Из нее, вытирая льющийся градом пот, выскочил всклокоченный господин Тьерри. Завидев Николя, он бросился к нему.

— Друг мой, ах, какая новость! Я так спешил сообщить ее вам! О боже, я чуть не задохнулся.