Леа не выдает своих чувств.

Леа. Я не притязаю на неопубликованное!

Тереза. И зря!.. Как знать!.. А вдруг он предложил бы вам Чили – Мазарин!

Леа. Простите?

Тереза. Чили – Мазарин, мадам… Вот это и было бы неопубликованное!

Леа (заинтересовавшись). Не понимаю!

Тереза. Мы живем в Чили – Мазарин!.. Поселок Лигерон, корпус «П», двадцать пятый этаж… Две комнаты и кухня… Неприступный вид на двадцать пятый этаж корпуса «К»!

Леа (после паузы). Ладно!.. И что же дальше?

Тереза. Пусть только он предложит вам медовый месяц в Чили – Мазарин… и я отступлю!

Леа. Почему?

Тереза. Потому что Чили – Мазарин – это единственная реальность!

Пауза. Обе женщины безбоязненно встречаются взглядами.

Еще какие-нибудь подробности?

Леа. Я вас ни о чем не спрашиваю!

Тереза. В таком случае не слушайте!.. Вот: селения гениального архитектора не были подвешены никогда и нигде, кроме как в его воображении! В действительности же у нашего великого путешественника сидячая работа на улице Мучеников перед чертежной доской в конструкторском бюро фирмы «Сижекофа», которая предлагает модели крольчатников и клетки для кур!.. Там он двигает планку по семь часов в день, пять дней в неделю за три тысячи пятьсот франков в месяц!

Леа поворачивается спиной к Терезе и собирается уйти.

(Не спускает с нее глаз.) Кстати… какую кинозвезду он бросил ради вас?… Ради меня, например, Лиззи Темпл…

Леа снова поворачивается лицом к Терезе.

Как? Он вам не сказал, что ради вас бросил кинозвезду?

Леа. Меня лишили этого преимущества.

Тереза. О-о!.. Вас обделили! Клянусь, когда он рассказывает про Лиззи Темпл, вы чувствуете себя возведенной на верхнюю ступень шкалы ценностей!

Леа с безразличным видом снимает рабочую блузу.

Странно, что он не дал вам этого испытать!..

Леа осталась в платье и идет к зеркалу поправить прическу и подкраситься. Пауза.

Возможно, что наступит день, когда он и перестанет вам врать!.. Но такая перспектива ничего радостного не сулит.

Леа прерывает свое занятие.

Тогда он сразу поблекнет!.. Разве что вы сумеете приукрасить остатки!.. В этот день мне не хотелось бы оказаться на вашем месте!

Леа (доведенная до исступления). Да кто собирается вас просить об этом?

Тереза (робким голоском). Извините!.. Я не хотела… говорить… просто так, чтобы говорить…

Леа. В самом деле!.. Так что, если вам больше нечего сказать…

Тереза (порывисто). Нет, как же!

Леа. Тогда скажите!.. А то ко мне должны прийти и…

Тереза. Давид?

Леа вздрагивает.

О-о! Что это со мной?… Я чуточку волнуюсь, понимаете!.. Этот разговор с глазу на глаз, в сущности, нелегкое дело… и…

Леа. Вас никто не заставляет его вести!

Тереза. В этом как раз его ценность!.. Пожалуй… «ценность» не то слово… Вы спешите… ну, я перейду прямо к цели!

Леа (сухо). Большое спасибо!

Тереза. Так вот! Давид – это пустой номер.

Леа жестом выражает нетерпение.

Мыльный пузырь, понимаете! Мыльный пузырь!

Леа. Послушайте, откровенно говоря…

Тереза. Все заключается в том, чтобы это признать!

Леа. Не понимаю, что…

Тереза. И осторожно отойти, чтоб он не лопнул.

Леа смотрит на Терезу, как на странный предмет.

Если я вам скажу, что после семилетней практики я продолжаю верить в его россказни! Я верю ему… как бы это сказать?… Не разуму вопреки, нет… а наряду с моим разумом!.. Знаете, например, где он находится в данный момент?

Леа. Полагаю, на улице Мучеников!.. Пригвожденный к своей чертежной доске!

Тереза. Тсс! Тсс!.. Так, несомненно, сказал бы вам и господин Бланкар, начальник отдела кадров «Сижекофа»! Но господин Бланкар – врун! Давид взял курс на Голландию!.. Для изучения проблемы реставрации старого Роттердама!.. А потом он поедет в Антверпен, Брюгге, наведается в Вестфалию!.. В течение двух недель он освоит Север!.. Там многое приходится реставрировать!.. Начиная с сегодняшнего утра!..

Леа не может скрыть своего потрясения. Пауза.

Давид никогда не лжет: он мечтает! Зачем лишать себя веры в его мечты?… (После некоторого колебания.) Любить – это принимать тех, кого любишь, такими, как они есть!.. Это жить с тем, что они приносят!.. Словом… лично я думаю так.

Пауза.

Леа. Короче говоря, вы пришли сообщить мне способ употребления!

Тереза робко усмехается, затем спрашивает, и ее вопрос звучит как выстрел.

Тереза. Вы его любите?

Вопрос явно забавляет Леа.

Леа. У вас освежающие вопросы!.. С вами чувствуешь себя каждую минуту все моложе!

Тереза. То же самое утверждают мои коллеги по гладильне! «Слушая рассуждения Терезы, чувствуешь себя снова за партой в начальной школе!»

Леа. Вы работаете в химчистке?

Тереза (утвердительно кивая). Ага! Там я и познакомилась с Давидом!.. Каждую субботу утром он приносил гладить брюки! Он и по сей день придает, наверное, большое значение складке! Вы обратили внимание, когда он вечером снимает брюки…

Леа (сухо). Оставим в покое эти брюки, если позволено мне так сказать!

Тереза. Да… на чем же мы остановились?

Леа. Это не имеет значения, мадам… Давайте перепрыгивать с предмета на предмет!.. Так веселее!

Тереза. Знаете, он очень нравится женщинам, Давид.

Леа (безразлично). Еще одна весьма-таки положительная черта!

Тереза. Если бы он не бросал своих бесчисленных дамочек за все то время, пока мы вместе…

Леа (выражая всем своим видом, что способна это оценить). Ай-яй-яй! Скажите на милость! Сколько же визитов вам пришлось нанести!

Тереза. Нет!.. Вы единственная!

Леа (по-настоящему озадачена). Ну да?! Чему же я обязана такой чести?…

Тереза. Любви, которую он к вам питает!

Тереза произнесла это с такой естественностью, что Леа присмирела.

Потому что вас он любит!.. В сущности, я и пришла затем, чтобы это вам сказать!

Леа (с минуту задыхается). Если бы я осмелилась, я бы спросила, во что вы вмешиваетесь!

Тереза. Спросите меня также, во что я вмешиваюсь, когда варю ему суп!

Леа. А, понимаю! Вы включаете меня в состав своего семейства?

Тереза (в первый раз властно). Я хочу, чтобы вы знали, – Давид вас любит!.. Это мне важно!

Леа. И почему это вам так важно?

Тереза. А потому, что через несколько дней… по его возвращении домой… (нервный смешок) из Роттердама… я уже покину Чили – Мазарин, химчистку… и его!

Пауза. Чувствуется, что Леа относится к этому сообщению довольно безразлично, но с любопытством.

Леа. Не из-за меня же вы все-таки…

Тереза. Нет, что вы!.. Не из-за вас и не из-за него! Тут никто ничего не поделает! В том, чтобы любить и быть любимой!.. Только я… Когда меня больше не любят, я ухожу!

Что-то в этом рассуждении, похоже, ускользает от Леа. Леа. Право же… не стоит бросаться словами!.. «Любить», «любовь»…

Тереза. Что да, то да!.. Начальная школа, не так ли?

Леа. И ведь существует возрастной предел, а?

Тереза (тихо, но твердо). Нет!

Обе женщины пристально смотрят друг на друга. Пауза. Леа. И прежде всего, как вы про это узнали?

Тереза. Про это?…

Леа. Ну, то… что он…

Тереза. Давайте произнесите! Эти слова не обжигают!.. Что он вас любит! Надо ли задавать такой вопрос женщине, у которой было семь лет, чтобы изучить мужчину?! Сейчас скажу вам, мадам!.. По первому жесту, по малейшему слову! По всему тому, что изменяется в нем со дня на день!.. По имени и адресу, записанным мелким почерком на последней странице блокнота!.. «Леа»… на букву «Я».

Пауза. Леа не может скрыть какого-то волнения.

Так вот: Давид любит вас… Услышав это от него, вы могли бы в этом усомниться, но то, что это говорю я, дает вам полную гарантию! (После колебания.) И это мой прощальный подарок! Теперь Давид ваш!