— Я с удовольствием сделала это. Однако сейчас меня беспокоит ваш отец — похоже, он очень сердит на вас. Всю дорогу от Кито до Гуаякиля он то брюзжал, то, наоборот, переходил на высокопарный стиль — но все сводилось к тому, что он не одобряет ваш поступок. Ха! Зато теперь, когда вы станете женой шотландского графа, он успокоится и простит вас.

— Сеньора, мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь? А что такого случилось, что вам нужна моя помощь?

— Видите ли, в действительности дон Карлос совсем не желает жениться на мне. Просто он не хочет оставлять меня… м-м-м… скажем так, скомпрометированной.

— Лючия, он попросил вас о том, о чем никогда не просил ни одну женщину, уверяю вас. Неужели вам это ни о чем не говорит?

— Сеньора, он не любит меня, и я считаю, что это серьезная причина для того, чтобы ответить ему отказом.

— Но вы еще не ответили. А что скажет ваш отец?

— Вот в этом и состоит моя просьба к вам. Пожалуйста, сеньора, вы такая энергичная, такая волевая… И у вас такой авторитет. Могли бы вы организовать для меня что-нибудь, чтобы я смогла немедленно отплыть в Англию? Должен же найтись какой-нибудь корабль, на который меня взяли бы пассажиром.

— А вы уверены, что действительно хотите этого? — прищурилась Мануэлла. — Неужели перспектива брака с доном Карлосом нисколько вас не прельщает? Особенно сейчас, после получения им графского титула?

— Как раз вот это для меня не столь важно.

— Очень много женщин выходят замуж без любви! Я знаю по себе! Поверьте, это совсем не так страшно, как кажется вначале.

Мануэлла улыбнулась, но, увидев серьезное лицо Лючии, перестала улыбаться.

— Ну хорошо! Не стоит объяснять мне то, что я и так хорошо понимаю. В конце концов, вы — англичанка, у вас свои взгляды на некоторые вещи, которые испанка никогда не поймет, считая, что вы все осложняете. Но подумайте — то, что вы приехали сюда одна, роняет вас в глазах общественности, как бы ханжески это ни звучало. А дон Карлос будет заботиться о вас до конца дней, и, поверьте, даже самые злые языки будут вынуждены замолчать.

— Нет, нет! — возбужденно воскликнула Лючия. — Я никогда не выйду замуж по расчету!

— Вы любите его?

— Да! Но я не хочу испортить ему жизнь! — с решительностью воскликнула Лючия. — Сеньора, — она снова заговорила своим обычным тихим голосом, — пожалуйста, помогите мне. Я вернусь в Англию, у нас в доме живет мой кузен Доркас, и я думаю, что смогу заниматься хозяйством и ухаживать за ним. А потом вернутся отец и сестра, и, может быть, он уже не будет так сердит на меня.

— Смею уверить вас, мисс, что рассердится он по-настоящему, когда узнает о вашем отказе дону Карлосу.

— Вся моя жизнь будет никчемна, если я свяжу ее с человеком, который женился на мне не по любви, а из жалости или по любой другой причине.

— Дон Карлос — странный человек, его совершенно не интересуют женщины в отличие от генерала. — Казалось, Мануэлла разговаривает сама с собой. — Конечно, в его жизни были женщины, но ни одной не удавалось завладеть его сердцем, а пытались, поверьте, многие.

Лючия и не сомневалась, что все, сказанное Мануэллой, — чистая правда. Как можно быть рядом с ним и не любить его? Он же так красив и привлекателен! И если дон Карлос действительно никогда не любил, он не может не понимать, что нравится женщинам. Значит, наверняка были и те, которые нравились и ему, но Лючия явно не входила в их число. А если дон Карлос встретит ту самую свою единственную любовь, когда он уже будет связан узами брака? Какая жизнь начнется тогда? Неприязнь, а может быть, и ненависть рано или поздно всплывут наружу, и наступит сущий ад.

— Мне пора идти, сеньора, — сказала Лючия, почувствовав, что Саенз размышляет о чем-то.

Мануэлла нервно закурила сигару и, зажав ее своими длинными пальцами, подошла к открытому окну.

— В заливе, несомненно, можно найти корабль, который собирается отплыть к берегам Британии. Итак, мисс, вы окончательно обдумали свое решение?

— Да, пожалуйста, сделайте то, о чем я вас прошу.

— Ну хорошо. Я думаю, что смогу убедить вашего отца остаться здесь, чтобы наблюдать за разгрузкой оружия. Он намеревался сегодня же вместе с вами выехать в Кито, но я объясню ему, что, пока груз находится на корабле, это невозможно.

— Очень любезно с вашей стороны, — пробормотала Лючия.

— Дальше. Во время обеда все ваши вещи незаметно будут перенесены на судно. Найдите повод, чтобы лечь спать пораньше, и сделайте вид, что идете в спальню. Больше ни о чем не беспокойтесь — у ворот асиенды вас будет ожидать экипаж.

— Если бы вы только могли знать, сеньора, как я вам благодарна!

— Искренне говорю вам, что считаю ваш поступок взбалмошным и глупым. По правде говоря, такие предложения не делаются дважды. Я не знакома с Шотландией, не знаю, что означает титул графа в этой стране, но, немного зная дона Карлоса, предполагаю, что это не самый плохой вариант для вас. Одумайтесь, мисс Каннингхэм.

Лючия посмотрела на Мануэллу, пораженная ее откровенностью:

— Heт! Я просто хочу скорее вернуться домой. И еще… Пожалуйста, постарайтесь объяснить папе причину моего отказа от такой хорошей партии… И дону Карлосу — тоже.

— Ладно уж, — проворчала Мануэлла, — об этом не беспокойтесь. Если вы не желаете вести себя благоразумно — делайте, что хотите. Идите в свою комнату и собирайте вещи, а с вашим отцом я поговорю, как только переоденусь. Вам, кстати, тоже не мешало бы надеть что-нибудь полегче — день выдался особенно жаркий.

— Очень вам признательна, — снова повторила Лючия. — Вы не представляете, но мне трудно выразить словами то чувство благодарности, которое испытываю к вам.

— Не хочу об этом слышать. Видит Бог, я пыталась убедить вас, как могла. Будем считать, что сейчас меня занимает тот отрадный факт, что я сумела выкупить английское оружие за испанское золото. Идите к себе и готовьтесь к отъезду.

Она снова отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Лючия тихо вышла, прошла к себе, переоделась в легкое платье и решила не покидать своей комнаты, чтобы не попадаться на глаза отцу до тех пор, пока Мануэлла не уговорит его отложить отъезд. Спустя какое-то время она выбралась из своей спальни и выяснила, что и отец, и Боливар, и даже Мануэлла уехали в порт, где вовсю шла разгрузка оружия.

Казалось, вокруг все вымерло и жизнь приостановилась. Однако вскоре Лючия неожиданно столкнулась с Чарльзом Соуверби и Дэниэлом О'Лери, которого она не видела со времени его появления в их доме после бала победы в Кито. Ей очень хотелось спросить у них, где сейчас находится дон Карлос, но, немного подумав, она посчитала это не совсем удобным.

У О'Лери, как всегда, весь разговор сводился к гениальности Боливара.

— Я сохранил полную запись беседы Боливара и Сан-Мартина, — похвастался он, — такие вот великие дни и творят историю.

— Вам хорошо, Дэниэл, — заметил Соуверби, — у меня никогда не хватало терпения заниматься бумажной работой. И я думаю, с каждым годом эта работа будет казаться мне все более изнурительной.

— Вы правы, я тоже ненавижу заниматься бумагомаранием. Однако показать всему миру величие Симона Боливара — очень важная политическая задача. Кто же, кроме нас, его друзей и соратников, сможет это сделать?

— Это очень благородное дело, — заметила Лючия.

— Благодарю вас, мисс. Но как уже заметил наш дорогой полковник, это действительно изнурительный труд.

После ленча единственным занятием, которому можно было предаться на асиенде, была послеобеденная сиеста. Лючия поплелась в свою спальню и прилегла на постель. Сон уже начал окутывать ее, когда к ней без стука ворвалась запыхавшаяся Мануэлла.

Лючия вздрогнула и, открыв глаза, встревоженно взглянула на Саенз.

— Все улажено, но будьте осторожны — не дайте вашему отцу повод что-нибудь заподозрить. Дон Карлос и сэр Каннингхэм договорились, что ваша свадьба состоится тогда, когда сюда сможет приехать Кэтрин. После этого они планируют, что вы все вместе отправитесь в Шотландию на судне вашего отца.