Оставаясь незамеченным, Аверьян опустился на колени и на четвереньках дополз до вентиляционного окошечка дома. Рядом в кустах уже стояла пятилитровая канистра с керосином. Открыв окошечко, Аверьян вылил в подвал керосин, а остаток выплеснул на тряпку, в которую канистра была замотана. Он перекрестился, пробормотал себе под нос что-то вроде «Отче наш» и осторожно вытащил спички. Затем зажег одну и поднес огонек к пропитанной керосином тряпке. Получившийся факел Аверьян сбросил в подвал, а сам сжался, кляня за свой грех себя и того, кто принудил его совершить.

Красные языки пламени разорвали мрак. Перепуганные скопцы походили на привидения, вырывавшиеся из черного удушливого дыма, чтобы с тоской и бессилием наблюдать, как погибает в огне их разоренный «корабль». Ивашка стоял без шапки в клубах дыма, как покрытый сажей пень, и беззвучно открывал и закрывал рот. Из-под бровей вытаращенные, налитые кровью глаза его блестели в отсветах огня. Слезы стекали по щекам, оставляя грязные бороздки. Стеша – испуганная, лицо в копоти, волосы растрепаны, словно ее терзали десятки рук. горько рыдала рядом, размазывая по щекам слезы и беспрестанно повторяла:

– Хосподи Боже ты мой милостливый! Да што же энто творится, Хосподи…

Анна замерла в стороне от всех.

Последние языки пламени полыхнули из обгоревших обломков, когда на небе засеребрился рассвет. Утихающий огонь лизнул клубы утреннего тумана и незаметно осел в мигающие угольки – тут Ивашка застонал, согнулся, будто внутри у него что-то надломилось, испустил короткий болезненный выдох, а затем взвыл, заламывая руки и колотя себя в грудь. Стеша и все скопцы заголосили вместе с ним, будто только что пробудившись от спячки. Никто и не заметил: Анны рядом не было…

Причитания и истеричные выкрики несчастных вдруг заглушил хриплый окрик Игната:

– Всех – за город, к берегу реки! – приказал он чекистам. – Без меня ничего не предпринимать. – Он посмотрел на рыдающего Ивашку: – А этого голубя в нашу «голубятню» заприте! Караульным передайте, чтоб никаво к нему на пушечный выстрел без моего ведома не подпускали!

Слушая его, скопцы сбились плотнее в кучу, с опаской поглядывая на окружавших их вооруженных людей. Но те не заставили своего командира повторять приказ еще раз. Пинками, матом и ударами прикладов они привели толпу в движение и направили ее по указанному маршруту.

Игнат, подозвав к себе Аверьяна, протянул ему руку.

– Ты все сделал как надо, зятек, – сказал он одобрительно. – Теперь ступай к Стешке, отдохни и помойся.

– А как же они? – спросил Аверьян, провожая тоскливым взглядом уводимых в неизвестность скопцов. – Ты же обещал, Игнашка?

– Как обещал, так и сделаю, – успокоил его шурин. – За город к реке выведут и отпустят на все четыре стороны. Верь мне, Аверьяха…

Спустя час чекисты привели скопцов к берегу реки Самары. Осеннее солнце светило ярко, но не давало тепла.

– Эй, кастраты! Слухайте меня! – обратился к замерзшим и уставшим от перехода людям один из чекистов. – Всем оставаться на месте и не расходиться! К воде подходить запрещаю, в лес идти тоже! За ослушание – пуля!

Скопцы загудели, а чекист возвысил голос, перекрикивая их:

– Возмущаться и спорить тоже запрещаю! – выхватив револьвер, он успокоил тем самым глухой ропот.

Савва Ржанухин подсел к Авдею Сучкову и Стахею Голубеву.

– Глядите, как над нами измываются! – прошептал он с досадой. – Ограбили, приют спалили… Хотели мы в рай попасть, а угодили прямиком в ад кромешный!..

Неожиданно один из чекистов, стоявший на посту, вскочил с земли и закричал:

– Отряд конный вижу, братцы! Не из города, из леса в нашу сторону скачет!

Чекисты занервничали, а скопцы заволновались. Все они напряженно вглядывались в желтую, выгоревшую на летнем солнце степь, пролегающую между бором и рекой. По дороге, в лучах солнца, клубилось облако пыли. Оно исчезало, затем снова поднималось над извилистой дорогой.

– Оружие к бою! – закричал чекист, оставшийся за старшего вместо Игната. Он был возбужден, ошеломлен и раздражен одновременно. – Это бандиты, товарищи!

– Мало нас против них, Маркел! – упал на колени рядом с ним молоденький чекист с юношеским пушком вместо усов.

– Не бойтесь ничего, товарищи! – улыбнулся, привстав, Маркел. – Мы в степи тоже воевать обучены! Порядок и спокойствие! Когда…

Он осекся, посмотрев в сторону притихших в ожидании смерти скопцов.

– Макаров, Печенкин, Нестеров, рассредоточьте сектантов по периметру! Бандиты их за нас примут и вряд ли на атаку отважатся!

Названные бойцы быстро и точно исполнили команду. Угрожая оружием, ругаясь, они развели скопцов по овражкам вдоль берега реки. Каждый взял в руки все, что попало, и вот все уже выглядывали из укрытий, будто птенцы из гнезд.

Маркел взволнованно махнул Макарову. Тот подбежал. Возле них мигом образовалась группка.

– Где же Игнат? – со злостью выдавил Маркел, уставившись на бойцов. – Что делать, ума не приложу. Я, почитай, все могу, а вот боем командовать не приходилось…

Ответом на его слова стало угрюмое молчание. Кое-кто привстал, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на степную дорогу, по которой приближался враг. Чекисты, ожидавшие в огромном напряжении, насчитали около сотни всадников и три тачанки с пулеметами.

Верховые держались близко, на небольшой дистанции, будто звенья одной цепи. Они ехали неторопливо, осторожно, то замедляя ход, то останавливаясь. Всадник с офицерскими погонами на плечах поднес к глазам бинокль…

Вокруг все казалось спокойным. Подходя к крыльцу, Игнат осмотрелся. Соседей рядом не было, только ободранный кот крался к своей добыче. Но Брынцев даже не подумал разглядывать его жертву. В избе, за дверью, у него была своя.

Плотно сжав губы, он постучал в дверь. Подождал немного и постучал снова. Убедившись, что дома никого нет, Игнат счел нелишним на всякий случай обойти избу вокруг.

Повернув за угол и сделав пару шагов, он увидел ту, за которой пришел. Она снимала с веревки белье. Бесшумно ступая, в два прыжка, Игнат подскочил к девушке вплотную, зажал ей рот и приставил к виску ствол маузера.

– Только пикни, Нюша, и я прострелю тебе голову! – тихо предупредил он.

Анна дернулась и попыталась что-то ответить.

– Ты думаешь, что я шуткую? Хочешь в том удостовериться?

Девушка замерла. Игнат убрал ладонь от ее рта и схватил за волосы.

– Так, теперь обернися. – Он потянул за волосы и, когда та повернулась к нему лицом, улыбнулся: – Вот и свиделися, Аннушка. Думала, сбегла от меня? А ну веди в избу гостя!

После яркого солнечного света Брынцеву показалось, что в горнице очень темно, как в погребе.

– Мне нужно то, что ты принесла ночью домой, – потребовал он. – Куда ты это запрятала?

– Я ничего не приносила.

Игнат взвел курок и сильнее надавил стволом на ее висок.

– Тебе лучше отдать. Так как, поладим, ведьма?

– Я… я… – В тот же миг девушка задохнулась от боли: Игнат с силой рванул ее за волосы.

– Поднапрягись, Нюша!

– Наверное, в узел увязана.

– Покажи, в который? – Он немного отстранил ствол маузера от ее виска.

Из горницы они прошли в спальню. Там стояло несколько узлов. Анна указала на левый крайний.

– Развяжи!

Она развязала.

– Ну и…?

– Наверное, в другом.

Игнат отпустил волосы девушки, отвел маузер от головы и приставил ствол к спине.:

– Развязывай следующий.

Девичья рука на мгновение замерла, и это не ускользнуло от внимания Игната.

– А ну показывай, что там? – тихо проговорил он и медленно провел стволом пистолета вдоль спины Анны.

Она поморщилась от боли, но не произнесла ни слова.

– Что это? – Игнат выхватил из узла толстый альбом с фотографиями, небрежно перелистал страницы и отшвырнул его в сторону. – Очень хорошо. Теперь слухай: мы больше не будем играть в прятки. Что скажешь?