– А вы слышали, что было в соседнем районе на почте? – спросила Старостина, меняя тему разговора. – Смотрела я сегодня утром новости. Почтальонша, которая пропала полгода назад со всей пенсией, – жива. Она, оказывается, взяла деньги, аж пятьсот тысяч, и мотанула с любовником на юга. Там голубки все это время и жили. Их выследили и вчера поймали. Стали спрашивать, где деньги, а они уже все растратили. Теперь ее в тюрьму посадят.

– Ничего себе!.. – изумилась Надежда Осиповна.

Она прекрасно помнила, как они все переживали, когда молодая почтальонша в соседнем районе пропала вместе с деньгами. Люди думали, что маньяк какой завелся или бандит.

– Вот я и побаиваюсь! – продолжала Старостина. – Валентина у нас еще молодая. А ну как тоже прихватят с любовником деньги и укатят в теплые края. Дурной-то пример заразителен.

– Ой, распереживалась она, – фыркнула Валентина, складывая в сумку газеты. – Если не доверяешь, можешь сама по моему участку пенсию развезти!

– Да ладно, я пошутила, – пошла на попятную Старостина.

Она украдкой покосилась на начальницу, опасаясь, что та воспримет ее слова всерьез и заставит развозить пенсию за Валентину, но та молча пересчитывала деньги и никак не отреагировала на их разговоры.

– У меня, кстати, и любовника нет, чтобы уезжать с ним, – добавила Валентина.

– Не надо!.. Видели мы, как к тебе какой-то мужик несколько раз приезжал, – пошла в наступление Старостина. – Думаешь, люди слепые? Женатый небось, раз так скрывается.

– Не твое дело. – Валентина разозлилась еще больше, сделалась пунцовой.

– Девочки, хватит вам! Я не могу пенсию посчитать, – воскликнула раздраженная Надежда Осиповна.

На некоторое время в почтовом отделении воцарилась тишина. Уложив газеты, Валентина стала разбирать письма. Почти все они были заказными, из одного и того же банка. Еще из фирм, продающих биологически активные добавки. Три небольшие бандероли – скорее всего, какие-нибудь чудодейственные аппараты, излечивающие от всех болезней. Так, во всяком случае, обещают рекламные ролики и проспекты, в которые наивные старики верят куда больше, чем в официальную медицину. Да и где она, та медицина? В деревне ее точно нет…

Первой нарушила тишину Осипова:

– А вы заметили, что писем стало больше? Одно время не было совсем, а сейчас снова пачками приходят, в основном из одного и того же банка. У тебя там что, тайные олигархи завелись? – снова стала цепляться она к Валентине.

– Я чужие письма не читаю, – глухо отозвалась та, не поднимая глаз.

– Ладно, давайте получайте деньги и вперед с песнями, – скомандовала Надежда Осиповна.

Валентина в ответ лишь тяжело вздохнула.

Родное село Голоштанное встретило Ивана неприглядными картинами разрухи и запустения. Дорогу по центру покрывали глубокие выбоины, напоминающие воронки от ковровой бомбардировки. Асфальт сохранился небольшими фрагментами то там, то сям. Человек несведущий никогда бы не понял, что перед ним дорога с твердым покрытием, обозначенная на карте района. Более того, по документам ее регулярно ремонтировали, а пару лет назад якобы заменили полностью дорожное полотно.

Иван помнил дорогу еще целой. Он с ватагой пацанов из деревни гонял по ней сначала на велосипедах, потом на мопедах. После дошел черед до мотоциклов. Теперь без проблем передвигаться тут можно было разве что на вездеходе. Такси, на котором ехал Иван, немилосердно трясло. Днище чиркало по камням. Водитель матерился всякий раз, попадая в яму, старался как-то вырулить, но потом чуть не оставил выхлопную трубу на дороге и сдался.

– Все, дальше не поеду, – рявкнул он и резко затормозил.

Иван не стал спорить, заплатил, собрал нехитрые пожитки и пошел пешком. Звук мотора «Волги» быстро удалялся. Вскоре наступила тишина, нарушаемая лишь пением птиц да далеким лаем собак в деревне. По правую руку от Григорьева раскинулись колхозные коровники. Животных там не было уже давно. Полуразвалившиеся строения с немым укором смотрели на него пустыми глазницами оконных проемов. За коровниками раньше располагались свинарники, но теперь от них остались одни только фундаменты, да еще запах.

Двое таджиков грузили в «КамАЗ» кирпичи, добытые в разобранных строениях. Перед грузовиком был припаркован серебристый внедорожник, покрытый пылью. Рядом с машиной стояли трое мужчин, среди которых Иван узнал бывшего председателя колхоза «Звезда» Петра Семеновича Крынникова. Второй, судя по одежде и поведению, был водителем «КамАЗа»: широкое помятое лицо, всклокоченные волосы, засаленный спортивный костюм. На запястье у мужика болталась видавшая виды борсетка. Он курил мятую сигарету и сплевывал на траву. Третьего, высокого молодого человека в светлом кремовом костюме, Иван никогда раньше не видел. Какой-то городской мажор. И как его только занесло в это богом забытое место?

Иван решил подойти и поздороваться. При его приближении водитель «КамАЗа» напрягся, а с лица мажора слетела улыбка.

Крынников несколько секунд с подозрением разглядывал Григорьева, затем узнал, расплылся в улыбке и шагнул навстречу.

– Иван, ты, что ли?

Тот пожал протянутую руку, хотел поздороваться с остальными, но председатель оттеснил его в сторону и поинтересовался:

– Какими судьбами в наших краях? Родителей приехал навестить?

– Да, – буркнул Григорьев, поглядывая в сторону «КамАЗа». – А у вас тут что?..

– Да у нас тут все. – Разом погрустневший Крынников махнул рукой. – Распродаем последнее, чтобы долги отдать. Реорганизовались. Колхоз стал теперь ЗАО, да что толку!.. Работать некому. В селе одни старики остались. Техника – хлам сплошной. Долгов выше крыши. Умирает село, Ваня. Рядом Мирное уже год пустое стоит. Теперь наш черед пришел. Бегут люди из этих мест!

– А кому этот кирпич понадобился? – искренне удивился Иван.

Кирпич по санитарным нормам нельзя было использовать не только для строительства, но и вообще нигде, поскольку от него на километр несло навозом.

– Да вон нашелся какой-то дурак, хочет купить. А мне что ж не продать? За свет платить надо! Уголь покупать! Опять же горючку – куда без нее. – Бывший председатель принялся загибать пальцы.

– А землю в аренду не пробовали сдавать? – Иван окинул взглядом окрестные поля, поросшие бурьяном.

– Это кому же? – Крынников покачал головой. – Земли-то много, а фермеров по пальцам можно сосчитать. Вдобавок положение у нас тут невыгодное – далеко от дороги, да и с поливом проблемы. Все, что было из алюминия, давно поворовали. Железо сгнило. Приезжали тут двое с полгода назад, смотрели, обещали подумать, но так больше и не появились. Вон в соседнем селе и поливалки есть, и мужиков можно нанять для работы. А к нам сюда никто не сунется…

– Ладно, пойду я, – бросил Иван.

– Ну, шагай. – Крынников улыбнулся. – Передай привет старикам. – Он крепко пожал Ивану руку и вернулся к своим делам.

Григорьев пошел дальше, миновал обветшалую водокачку и оказался в селе. Половина домов здесь была заброшена. Огороды зарастали сорняками, сады превратились в настоящие непролазные чащи из переплетенных веток, увитых вьюном и диким виноградом. Людей на улице тоже не было видно. Казалось, он попал в какой-то футуристический мир, который по причине необъяснимой катастрофы вдруг лишился людей. У Ивана неприятно засосало под ложечкой.

Он помнил, как раньше по улице вечером гуляли люди, бегали ребятишки, приветливо светили фонари на столбах, из окон клуба звучала музыка. Григорьев посмотрел на частично разобранное здание школы, и ощущение нереальности происходящего усилилось. На звук его шагов из развалин выбежали одичавшие собаки. Они с лаем бросились к Ивану, однако тут же шарахнулись назад, стоило ему только наклониться за камнем.

– Пошли вон! – рявкнул Григорьев и удивился, почувствовав какую-то растерянность в собственном голосе.

Он пошел дальше по улице. Собаки тявкали ему вслед, но приближаться больше не смели. Справа с резким противным скрипом отворилась калитка, из которой вышла древняя старуха в замшелом платье и черном, побитом молью платке.