— А кто её знает! Старая села в ступу и улетела по делам. А вернулась уже другая. Мы, было, хотели её… а она… Короче, когда те, кто выжил, в себя пришли, признали её новой Бабой Ягой и нашим вожаком. Дерётся она так, что только держись! Правда колдовать она не шибко горазда, но такие зелья варит — закачаешься! А потом и упадёшь!

Услышав, что баба Яга руководит разбойничьей шайкой, Ваня помрачнел. Он слушал, слушал Фильку, а потом вдруг остановил самоходную печь.

— Ты чего? — Людвиг очнулся от дрёмы — конь его чуть не воткнулся в печь.

— Неправильно это!

— Согласен! — кивнул Грыст. — А что неправильно?

— То что мы разбойничье гнездо не разорили! Придётся возвращаться!

— Опять согласен. Заодно и зелье попробуем, — снова кивнул Грыст.

— Какое зелье? — спросил Людвиг, проспавший весь разговор с пленником.

— От которого качаешься, а потом падаешь, — пояснил ему киммериец, который тоже заинтересовался плодами работы неизвестного алхимика-самоучки.

— Это от Ваниной оглобли сначала качаешься, а потом падаешь, — проворчал Людвиг. — Можно никуда и не ездить. Только подковы стачивать.

— Ага, как в следующий раз за стол сядем, надо будет не забыть Ваню попросить огреть тебя оглоблей, — заметил Конан. — На пиве сэкономим.

Рыцарь быстро осознал, что удар дубины никак не заменяет кружку пива и покорно развернул коня в обратную сторону.

Вскоре богатырский отряд добрался до места, где разбойники так неудачно устроили на них засаду.

— Показывай дорогу! — скупо сказал Ваня.

Филька с сомнением посмотрел на печь.

— Не пройдёт она — там заросли да овраги.

Грыст спрыгнул с печки и сделал пару разминочных движений с поленом, случайно при этом сломав пару молодых берёзок. Конан вынул из-за спины двуручник и взмахнул им, срубив, как тростинку, березку толщиной с руку взрослого мужчины. Людвиг спешился и принялся копаться в тюках, пытаясь распутать доспехи и оружие из веревок и мешков. В конце концов рыцарь подозвал Фильку на помощь, и вдвоём дело у них начало двигаться гораздо быстрее. Ваня снял чурбак, висевший на боку печки, подошёл к трубе и с размаху затолкал деревяшку в дыру, для пущей надёжности пару раз побив кулаком. После чего попробовал вытащить — чурбак застрял наглухо!

— Порядок, можем идти! — Иван-дурак отёр о себя руки — на штанах появились две черные полосы сажи.

Конан и Грыст следили за его действиями с недоумением.

— Вань, ты зачем чурбак в трубу затолкал? — киммериец первым не выдержал пытки любопытством.

— Ну, как же! — удивился Ваня непониманию такой очевидной вещи. — Вот разгоним мы разбойников, придём сюда, а печки-то и нет — угонят за милую душу! Бегай потом, ищи воров! А с противоугонным чурбаком печка дальше ста шагов не уедет. Я насмерть его забил — никто вытащить не сможет! Это я сам такой способ придумал!

Киммериец и тролль обменялись многозначительными взглядами — Ваня умнеет не по дням, а по часам!

— Скоро левел ап — дурак капут, царевич быть! — по-тарабаски сказал Грыст.

— Вань, а ты сам-то сможешь чурбак вытащить? — спросил Конан.

Иван-дурак нахмурился, вернулся к трубе, безрезультатно подергал деревяшку и спрыгнул на землю.

— Не, я тоже не могу. Вернемся обратно — будем думать, как достать. Ну, двинулись!

— Однако, левел ап скоро нет, — вполголоса поделился Грыст мыслью с киммерийцем.

— Похоже на то, — Конан пожал плечами.

— Погодите пару минут, я сейчас! — послышался глухой голос.

Все обернулись на Людвига. Рыцарь уже облачился в знаменитый ударопрочный полный доспех и теперь пытался вскарабкаться на коня. Худенький Филька толкал Людвига вверх, но сил у него явно не хватало.

— Ща, помогу, — буркнул Грыст, и одним движением подкинул рыцаря в седло.

Правда, немного не рассчитал сил: Людвиг благополучно перелетел коня и со скрежетом плюхнулся на землю с другой стороны.

— Извиняюсь! — смущённо сказал тролль и снова помог. На этот раз не так сильно.

Людвиг выпрямился в седле и повелительным жестом протянул руку.

— Филипп, моё копьё!

Филька бросился к другой лошади, отцепил оружие и отдал рыцарю.

— Зря это, — покачал головой киммериец, — ты со своим копьём застрянешь в лесу. Взял бы чего покороче.

— Для истинного рыцаря только копьё — настоящее оружие! — послышалось из-под забрала.

Конан пожал плечами и обратился к Ване:

— А ты чего с голыми руками?

— Дай-ка мне твой ножик, — ответил Иван, забрал у Конана двуручный меч и срубил приличной толщины берёзу. После чего обкорнал мечом ветки и вернул двуручник хозяину.

— Вот и у меня оружие есть, — сказал Ваня, держа в руках двухметровую дубину.

Вскоре отряд был готов к бою. Даже Филька, добровольно записавшийся в оруженосцы к рыцарю и вставший на путь исправления, прихватил полено с печки и повёл богатырей к разбойничьему логову. Пять минут спустя Людвиг запутался копьём в зарослях орешника. Чтобы он не мешал продвижению отряда, его переместили в арьергард. Ещё через десять минут рыцарь шутки ради поддел копьём осиное гнездо, висевшее метрах в трех над землёй на ветвях дуба.

— Смотрите, как я мастерки снял эту штуку! — воскликнул он, держа на кончике копья осинник.

Филька, Иван и Грыст обернулись, Конан повернулся в седле… Без сомнения, уважаемый читатель хотя бы раз в жизни видел выступление ансамбля народного танца, поэтому вполне может представить, какие коленца начали выделывать богатыри, пытаясь избегнуть жал разъяренных ос. Они в такт махали руками, пускались вприсядку, крутились вокруг себя… Конан показывал чудеса джигитовки — директор любого цирка без раздумий принял бы его в конным акробатом на любых условиях. И всё это было сдобрено настоящими воинскими боевыми кличами, вроде "Людвиг, убью!" и "Рыжик, тебе конец!" и "Рыцарь кирдык!" Филька же, как и подобает настоящему, хотя и самозваному оруженосцу, бросился отгонять полосатых злыдней от беспомощного рыцаря.

Людвиг, конечно, был защищён доспехами, но ведь от ос они не спасают. И стоило десятку-другому забраться ему под панцирь и в шлем, как рыцарь тут же принялся исполнять импровизированный танец ходячего барабана. Гулкие удары железной перчатки по шлему и кирасе заглушили воинские кличи его побратимов. Вторая рука Людвига была занята — он не мог бросить любимое оружие, даже с осинником на конце. В довершение всех бед, его конь, как оказалось, почему-то не любил, когда его жалят осы. А, может, он воспринял происходящее, как сигнал "к бою"… Громко заржав, рыцарский жеребец понёс. Людвиг болтался в седле, не прекращая попыток прибить ос, попавших ему под доспехи и продолжавших жалиться.

Богатыри приняли единственно-верное решение — бежать! Конану это было выполнить легче — его Черныш любил ос не больше рыцарского коня. Больше всех досталось Фильке, меньше других пострадал толстокожий Грыст. Это выяснилось спустя пять минут и полверсты бега сквозь лесные заросли.

— Где этот недоумок? — прорычал Конан, нос которого стал похож на лиловую сливу.

— Вроде, туда поскакал, — проговорил Ваня, размышляя, почему дубина так плохо действует против ос.

— Догоню и прикончу! — киммериец осторожно тронул кончиком пальца нос и поморщился.

— Нам всё равно в ту сторону надо, — подал голос кудлатый Филька, — избушка бабы Яги как раз там.

Богатыри переглянулись — получается, зажаленный и беспомощный рыцарь сейчас попадёт прямиком к логову разбойников. Нет, конечно Людвиг заслуживал самой мучительной казни за свою дурацкую проделку, но… от рук друзей. С целью не дать разбойникам перехватить инициативу, богатыри поспешили туда, откуда до сих пор слышался железный грохот.

Судя по всему, они не успели. Стук железной перчатки по панцирю прекратился, когда запыхавшийся Филька сообщил, что до избушки осталось шагов двести. А потом… потом раздался удар грома такой силы, что уши заложило.

— Колдовство! — прокричал полуоглохший Иван. — Грыст, вперёд!