В последующие 3 года на фоне незначительных эмоциональных нагрузок периодически возникала тревога, сопровождавшаяся симптомами телесного неблагополучия, возобновлялись приступы страха за свою жизнь…

В 31 год, после гибели мужа в автомобильной аварии, душевное состояние резко ухудшилось, приступы паники следовали один за другим, не спала ночами. Даже в случае незначительного учащения пульса испытывала страх смерти от остановки сердца, вызывала «скорую помощь», держала при себе кардиотропные препараты. Боялась оставаться одна дома, отказалась выходить из дома, уволилась с работы. Стационирована в кардиологическую клинику, где проконсультирована психиатром. Диагностировано паническое расстройство, назначено лечение современным антидепрессантом.

Инициализирована в 32 года. Процесс инициализации прошел с осложнениями, вероятно, из-за позднего срока проведения обряда и плохого физического состояния. Выведена из комы и успешно реабилитирована.

В течение последующих лет все жалобы на неприятные телесные ощущения и приступы тревоги окончательно исчезли. Вернулась к работе. Достигла значительных профессиональных успехов.

Принята в Круг 21 июня 1997 года».

Они что, все с отклонениями и психическими расстройствами в прошлом? Или наоборот – потенциальный адепт всегда выглядит как псих?

Я шла в клинику неврозов. На душе было как-то жутковато, а внутри этакое сосущее ощущение – со мной подобное обычно происходило перед кабинетом зубного врача. Бр-р-р! Идя в обычную поликлинику, каждый знает, что до того момента, как он войдет в дверь, пройдет не час и не два. Было время, когда я была обязана ежегодно проходить диспансеризацию. Чтобы получить полное представление о состоянии своего организма, мне приходилось просиживать «дикие» очереди перед кабинетами врачей, и в итоге я теряла не только бесценное время, но и силы.

Но в этой клинике меня встретил уют и внимание. Мне захотелось прийти на прием минут на пять пораньше – просто для того, чтобы мило поболтать с девушкой-администратором, посидеть на удобном диване. Приятная обстановка и вежливый персонал – особенности новых современных клиник. Как правило, очень дорогих клиник. Элегантный дизайн интерьеров, уютная мебель, приятное освещение позволяют на время забыть о «болезненном прошлом». Здесь не бывает боли, здесь забывается знакомый с детства ужас перед кабинетом врача.

Рядом с нужным мне кабинетом сидел какой-то дед и гадал вместе со мной кроссворд. Пока мы ждали своей очереди, я слегка просканировала этого дедушку. Куча болячек, не знала даже, за что и зацепиться! Чуть-чуть поработала с ним. Так, самую малость. В результате, когда он доразгадывал свой кроссворд, то сказал, что у него все прошло, ничего не болит, к врачу он не пойдет, и ушел довольный собой! Я всегда знала, что смех и радость мы приносим людям. Оказывается, еще и лечим ненароком. Аж на душе приятней стало. Хотя какая у меня теперь душа?

Желающих попасть в тот кабинет, куда я направлялась, уже не было.

– Можно? –  я заглянула внутрь. – Здравствуйте.

– Здравствуйте. Заходите. Присаживайтесь сюда. Вы у меня первый раз? Вашу карточку… ага, анализы… так, хорошо… расскажите, какие у вас неприятности.

– Понимаете, доктор, у меня проблема.

– Называйте меня не «доктор», а Мария Сергеевна. Так будет удобнее. А то получается прямо как в анекдотах.

– Извините. – Я сознательно заговорила сумбурно и путано. – У меня к вам вопрос на тему памяти. Дело в том, Мария Сергеевна, что не то чтобы у меня проблема с памятью, но повод к настороженным размышлениям. Мне двадцать девять лет, и я поразительным образом помню все события своей жизни, начиная примерно с трехлетнего возраста. Причем в таких доскональных мелочах – вплоть до каждой сказанной мной или кем-то другим фразы, моих мыслей в тот момент, внутренних ощущений и прочего, будто бы это было несколько минут назад. Родственники и друзья говорят, что это для меня плохо, поскольку, вспоминая все это, я переживаю все вновь и как будто живу прошлым. Говорят, что это ненормально и перегружает память и мой мозг. Но я ведь совсем не стараюсь специально что-то запоминать. Оно просто есть, и все. Очень хотелось бы узнать, есть ли в этом что-нибудь, на что стоит обратить внимание, и, может, даже принять какие-то меры?

– Если вы успешно запоминаете и удерживаете в памяти текущие события, имена, лица, планы, помните все, что было раньше, у вас не было черепно-мозговых травм, и, главное, если это вам не мешает в жизни, то, я думаю, беспокоиться не о чем. Раздевайтесь, я вас посмотрю… Cтоп! Это вы! Чего вы тут комедию ломаете, извините за грубость? И зачем вы пришли ко мне на прием? Там ждут мои пациенты, им нужна помощь, это живые люди, между прочим!

– Там свободно. К вам никого нет. Я не хотела утруждать вас после работы.

– А во время работы меня утруждать можно? Подождите… – она встала и выглянула в коридор, – …да, действительно пусто. Тут очень толстые стены, из шлакобетона, и потом, я экранировала это помещение. К тому же у меня был крайне насыщенный день. Так что вы хотите от меня узнать?

– У вас много врагов?

– Где? В мире? Или в Круге? Или среди адептов?

– Мир сейчас меня мало волнует.

– Да? А меня очень даже… в Круге у меня врагов нет. Более того, ко мне все хорошо относятся, поскольку я часто решаю некоторые проблемы, которые другие адепты сами решить не в силах. Лечить душевную рану – это вам не новую кожу нарастить. Я отвечаю за поиск потенциальных адептов среди наших пациентов. Часто нестандартные способности принимают за патологию, назначают лечение, а своевременное вмешательство может спасти человека. Раньше бывало, что после проведенного курса талантливый, перспективный кандидат превращался в «овощ».

– Как же вы о коллегах… обычно врачи…

– Я не обычный врач. Так же, как вы – не обычный адвокат. Тут недавно читала, как вы оправдали какого-то жулика. Вас это не смущает? С вашей помощью явных преступников отпускают на свободу.

– Ну, иногда это может помочь человеку.

– Да? Он что, воровать бросит? Насиловать и убивать? Прекратит взрывать дома?

– Убийц, маньяков и террористов я не защищаю. Я беру только те дела, где есть возможность вернуть человека к нормальной жизни.

– Не зарекайтесь. В нашей жизни много неожиданностей и неясностей. Вот я как врач многое в этом мире не понимаю. Например – моя зарплата, причем мизерная, зависит от того, сколько больных я приняла и пролечила, учитываются койко-дни, из-за которых я спешу скорее выписать «больного». Вот тема, где юристам надо бы руки приложить.

– А я многого не понимаю как пациент. Бывший, хвала Силе! В моей истории болезни так всегда и писали: «больная выписана с выздоровлением», или «после полного выздоровления больной было рекомендовано…» Я дико извиняюсь: если я больная – зачем меня выписали? И как это возможно – больная, но вдруг полное выздоровление, причем что-то там еще и рекомендовано? Это после полного выздоровления? На мой простой вопрос к некоторым врачам: «Зачем вы называете человека «больным»? Врачи недоумевают: «А еще-то как?» – «Сами-то вы здоровы?» – «Ну, относительно!»

– Если честно, я думаю, что ходить нужно только к здоровым врачам, но где их взять? По статистике ВОЗ, каждый четвертый житель нашей планеты страдает психическим расстройством. Остальные больны, но не страдают. Шучу. Кроме меня, абсолютно здоровых врачей в Москве всего пятьдесят два человека.

– Все – адепты?

– Адепты. Я почти со всеми ими знакома. Но многие не лечат больных, хотя с их образованием и возможностями я считаю это просто преступлением! Конечно, простите за патетику, но в наше время адепту-врачу отказываться от медицинской практики совершенно недопустимо...

Какая хорошая тетка. Даже слишком. Отличный специалист. Каким-то образом сохранила множество человеческих качеств. Сострадание, доброту, ответственность за пациента, душевность. Могла из-за человечности и информацию в прессу слить. Чтобы расшевелить коллег-адептов, или не знаю еще по какой причине. Но убить? Это вряд ли. Хотя, под страхом стирания личности… кинжал всадили в мозг, между костей, с анатомической точностью… Жалко, ужасно жалко, если это окажется именно она.