Швейцарский особняк итальянского банкира, наследного барона Карло Полетти располагался на самой границе Италии и Швейцарской Конфедерации, в кантоне Вале – кантоне, в котором итальянская речь превалировала над всеми остальными. Швейцария прошла долгий путь от страны – поставщика наемников до мировой банковской копилки не в последнюю очередь благодаря гибкой политике. Политическая система этой страны была уникальна – называлась она Конфедерация, но во внешней политике, в вопросах обороны и безопасности правам центра могло позавидовать любое централизованное государство. Швейцарцы уперты и жестоки – мало кто знает, что во времена Кальвина, сошедшего с ума проповедника-реформиста, в этих горах от скорых и неправедных церковных судов погибло больше людей, чем в Испанском королевстве во времена инквизиции. Швейцарцы хитры и скрытны – гражданство предоставляется не Конфедерацией, а конкретным кантоном, вопросы гражданства решает кантональный совет, состоящий из наиболее уважаемых людей кантона, – то есть обычно это адвокаты и банкиры, те, у кого много денег, причем – денег чужих. И вопрос о гражданстве решается в зависимости от того, сколько денег ты положишь в местный банк и какого адвоката ты наймешь… как-то так. Кантон Вале примыкал к итальянской границе, и здесь давали приют богачам, бегущим от творящегося на родине безумия или просто не желающим платить крайне высокие итальянские налоги. В числе таких вот «беженцев» был и барон Карло Полетти, учившийся своему искусству у швейцарских гномов и купивший здесь виллу.

Следовало бы посетить мемориал, посвященный подвигу солдат фельдмаршала Суворова, пересекших Альпы, когда это считалось практически невозможным, – но, к своему стыду, я не сделал этого. В Лугано, куда я прибыл, я нанял машину, типичный для здешних мест небольшой седан «Хорьх» с полным приводом и трехсотсильным мотором, и направился в сторону деревни Церматт, ставшей за последние годы небольшим городком, но по-прежнему числящейся деревней. Дорога проходила как раз в тех местах, где шел Суворов, горные кручи сменялись впечатляющими обрывами и пропастями, дорога была узкой и смертельно опасной даже сейчас, летом, когда на ней нет льда. Ни разу не ездивший по такой дороге, я сделал наиболее разумное в такой ситуации – встроился в дорожный поток. То и всем советую: если не знаете дорогу, ее коварные места, ловушки – просто встройтесь в поток и поезжайте как все. Так намного больше шансов приехать живым, чем если гнать на все деньги…

Природа здесь была красивая и грозная. Кое-где на скалах зеленели проплешины альпийских лугов, но коровы здесь не паслись – никакая корова не взберется на столь опасные кручи. Встречались живущие за счет горного туризма и приезжих из Италии деревушки. Швейцарцы бережливы, даже скаредны – многим домам больше сотни лет, они построены из дерева, обиты потемневшим от времени тесом – так выстроены даже двух-трехэтажные гостиницы, за ночь пребывания в которых с вас запросто смогут содрать сотню рейхсмарок[10] и назвать отсутствие элементарных удобств экзотикой. Машины тоже в основном были старые, неприметные, но я знал, что это самые мощные машины в модельном ряду – распространенные в Священной Римской империи слабые, но экономичные двигатели для местных гор не подходят. Машины туристов выделяются яркостью, как и сами туристы – швейцарцы не любят ни шума, ни эпатажа. В деревянных избах, похожих на дома крестьян близ Архангельска, продаются часы «Ролекс» по сотне тысяч рейхсмарок за штуку и одежда от «Гуччи». В одном месте, на затяжном спуске, я увидел торчащие из скалы современные орудийные стволы горной крепости, в другом – срывающийся с горной площадки самолет. Швейцарцы единственные в Европе закупили североамериканские ударные самолеты «Хорнет», причем в варианте для авианосцев – просто большая часть их аэродромов построена по типу сухопутных авианосцев и базируется в горных пещерах. Как-то раз офицеры Генерального штаба, исключительно для отработки оперативного искусства, составляя план захвата Швейцарской Конфедерации, рассчитывали потребное количество сил и средств. Оказалось – для захвата этой маленькой горной страны только в первом эшелоне наступления потребно иметь не менее четырехсот тысяч обученных солдат, причем идти вперед они смогут только после длительной и опасной бомбардировочной кампании, силами не менее чем трех эскадр стратегической авиации…

Проехав Церматт, запомнившийся подъемниками, электромобилями, сбором в одну тысячу рейхсмарок на сбережение природы с тех, кто электромобилем не обзавелся, и теми же шикарными витринами в деревянных домах, я направился на юг, в сторону границы, высматривая указатель, где съехать с дороги. Мелькнула мысль, что, раз уж попал в Швейцарию, неплохо было бы обновить часы – но я от этой мысли отмахнулся. Не до часов сейчас…

Съезд я, конечно же, пропустил – пришлось возвращаться. Дорога была в идеальном состоянии – представляю, сколько сил и, главное, денег стоит поддержание дороги в таком состоянии здесь, в Швейцарских Альпах. Дорогу мне перегородил шлагбаум, необслуживаемый, и около него была система наблюдения армейского образца. Я не получал никаких инструкций, поэтому просто вышел из машины и посмотрел в объектив. Шлагбаум тотчас начал открываться…

За шлагбаумом был рай… такое можно увидеть лишь в нескольких районах Кавказа. Дорога петляла по небольшой долине, засаженной деревьями, прежде всего реликтовой сосной и еще каким-то, очень красивым и, очевидно, выдерживающим местный климат. Везде были разбросаны валуны; казалось, что здесь немного теплее, чем в общем в кантоне, снега здесь не было совсем, равно как и ветра – в Альпах дует сильный, резкий, с неожиданными порывами ветер. Мне вдруг пришло в голову, что здесь есть какая-то дорогостоящая система, позволяющая поддерживать микроклимат в этом искусственно отрезанном горами уголке Альп. Что-то вроде прудов с подогревом или… я не знаю. И тут я понял, что ни я, ни кто-либо другой не представляет – сколько же на самом деле денег у барона Карло Полетти.

Проехав по долине не меньше двух километров, я наткнулся на ворота, искусно встроенные в ложбине между скальными стенами. Ворота, как оказалось, были устроены по всем правилам военного искусства. Два пулемета смотрели на дорогу, двери открывали, ты проезжал – но лишь для того, чтобы оказаться в крытом досмотровом боксе, по обеим стенам которого – автоматные бойницы. Первые и вторые ворота, очевидно, никогда не были открыты одновременно, в боксе могли одновременно находиться две обычные европейские машины или один североамериканского типа лимузин. Для того чтобы силой прорваться через эти ворота, по моим прикидкам нужны были «Шмели», 82-миллиметровый миномет или бронетранспортер.

Когда моя машина остановилась в досмотровом боксе, сверху и снизу вспыхнули лампы. Излишне яркие…

Навстречу мне вышли двое, здесь было что-то вроде дежурки с бронестеклом. У двоих – автоматы.

– Мы должны обыскать вас, герр Воронцов, – сказал один из них по-немецки.

Я молча поднял руки, меня сначала охлопали руками, потом провели сканером. В это время я заметил движение сканера под прозрачным полом – проверяли днище машины на заложенные взрывные устройства. Серьезно.

– Будьте любезны показать багажник и салон машины.

Я показал и то, и другое…

– У вас здесь всегда так обыскивают? – спросил я.

Я не думал, что мне ответят, – но мне ответили:

– Нет, герр Воронцов. Господин барон распорядился усилить меры безопасности.

Лично я его понимал.

– Все в порядке?

– В полном, герр Воронцов.

– Куда ехать?

– Там только одна дорога, герр Воронцов. Машину поставите на любое свободное место на стоянке, они там есть.

Легендарная швейцарская вежливость – швейцарцы всегда вели себя вежливо с людьми. Пока не наступала пора вести себя по-другому.

Здесь дорога делала несколько резких поворотов, как бы взбираясь вверх. Дом банкира стоял на высоком утесе, рядом с обрывом.