Польская группа в Ватикане, прямо связанная с краковскими пограничными бандами, с австро-венгерской разведкой и генералитетом, – была заинтересована в том, чтобы получить деньги польской казны, которые были спасены от наступающей русской армии. Деньги эти ушли по ватиканскому каналу, потому что никакого другого канала в распоряжении последнего польского царя не было. На эти деньги можно было создать целый Польский Заграничный Легион и поднять новый рокош.
Мануэль Альварадо «подвесил» в Банке Ватикана сумму, эквивалентную двадцати миллиардам североамериканских долларов – в Мексике для того, чтобы нанять киллера, достаточно было одной миллионной части этой суммы. Нельзя сказать, что у него не было денег – но если бы кто узнал, что Альварадо кто-то обокрал на двадцать арбузов и остался при этом жив, – самому Альварадо и всему его делу был бы конец. Если безнаказанно может воровать один – значит, могут воровать все. Этих двадцати миллиардов как раз и не хватало Альварадо сейчас, когда возможность отложения южных штатов от федерации была как никогда велика.
Что-то от кого-то знал про эти деньги диктатор Кантарелла и его сын. Немного – но достаточно, чтобы начинать действовать.
И самое главное – деньги нужны были кардиналу Алессандро Антонио да Скалье. Главе итальянской группы кардиналов. Человеку, который совершил всего одну ошибку в жизни – но такую, какую совершает один человек в поколении. Такие ошибки совершают тираны, диктаторы, вожди, императоры. И цена их – потеря всего.
Когда кардиналу да Скалье, человеку, ответственному за государственные финансы в Ватикане и за легальное и нелегальное крыло ватиканской банковской системы, сообщили, что папа Иоанн Павел II скончался в замке в Гандольфо, – он понял, что дело дрянь. Новый папа скорее всего будет не таким, как Иоанн Павел II, и что будет с деньгами – непонятно. К тому же – непонятно, кто будет кардиналом-камерленго и суперинтендантом государственных доходов. Точнее – как раз таки понятно, на такое место всегда ставят своего, проверенного человека. А кардинал да Скалья очень не хотел покидать пост, дающий огромные дополнительные доходы. В этих условиях кардинал поступил так, как обычно поступает не совсем добросовестный сотрудник при смене руководства. Он решил уничтожить все записи, скрыть все деньги и сделать, таким образом, передачу своего поста другому человеку невозможной.
Отдав приказ, чтобы папу тихо перевезли в Ватикан и не сообщали о его смерти как минимум сутки, отец да Скалья приступил к делу.
Как и у всякого не совсем порядочного финансиста, у отца да Скальи был «свой человек», позволяющий осуществлять незаконные трансграничные банковские операции. Это был барон Полетти, глава Банка ди Рома. Отец да Скалья поднял барона на ноги в субботу – и они за один день облегчили Банк Ватикана и подчиненные им банки на сумму, эквивалентную пятистам миллиардам лир. То есть банки-то были, были вкладчики, был персонал, были клиенты – а вот активов уже не было. И если еще двадцать лет назад для подобного злочинья требовался как минимум месяц – то сейчас, с развитием систем электронных транзакций, двое негодяев и мошенников сделали все за один день. Цель у отца да Скальи была простой – взять в заложники все заинтересованные группы и потребовать, чтобы все группировки на конклаве кардиналов, контролируемые самыми разными силами, избрали его папой.
Обычно отец да Скалья принимал кое-какие меры предосторожности, чтобы деньги не вышли из-под контроля. Но сейчас времени на это просто не было.
И каково же было изумление кардинала да Скальи, когда его подельник по этому делу, барон Карло Полетти, перестал отвечать на телефонные звонки и удалился в свою швейцарскую горную резиденцию.
Новый германский папа после первых же дней аудита вызвал кардинала да Скалью и спросил его, куда делись все деньги. Кардинал да Скалья не ответил, но это не потому что он их украл… нет, кстати – он на самом деле их украл, но вот где именно находятся деньги, кардинал не знал и вернуть их не мог, даже если бы очень этого захотел.
Папа бросил кардинала да Скалью в тюрьму и сказал, что тот будет сидеть, пока не вспомнит, где деньги. В ситуации, в которой оказался кардинал да Скалья, это было вечностью. Пожизненным заключением.
Вскоре папа был убит террористами.
Новый папа, граф Пьетро Антонио ди Марентини, неофициальный глава ватиканской разведки, имеющий большие связи с разведками других стран, в частности с британской, первым делом освободил да Скалью и поговорил с ним начистоту. Да Скалье терять было уже нечего – и он признал, что деньги вместе с бароном Карло Полетти вышли из-под контроля.
Папа приказал не выносить сор из избы, то есть подделывать всю отчетность, пока деньги не будут найдены. Только второго дела банка Амброзиано и не хватало – а это будет почище банка Амброзиано.
Кардинал да Скалья с радостью согласился.
Все стороны в этой игре понимали, что они попали в цейтнот. Ни одна из тех сторон, которая потеряла деньги, не могла убить барона Полетти, что технически было возможно, – тогда никто не узнает, где же все-таки деньги и как получить их назад. Граф ди Марентини, новый Папа – наверное, он потому и стал Папой, получил голоса итальянской части коллегии выборщиков – сделал сильнейший ход, умыкнув сына барона Полетти, Джузеппе Полетти, к похищению которого приложила в свое время руки католическая церковь и лично граф ди Марентини. Он умыкнул его из разорванной на куски гражданской войной Персии и получил сильнейший козырь в свои руки, козырный туз. Страшно было подумать, что было бы, например, если бы Джузеппе Полетти попал в руки русских и те, не разобравшись, просто отпустили бы его. А еще страшнее было бы – если бы русские разобрались во всем.
Но были еще и джокеры.
Самым простым ходом было – обменять Джузеппе Полетти на деньги, и всего делов. Но при более тщательном рассмотрении этот ход обернулся бы катастрофой. Тот, кто держал в руках Джузеппе Полетти, имел возможность получить не только свои деньги, но и чужие. Таким образом, нечистоплотные в финансовых вопросах кардиналы наживали врагов в виде мексиканского наркобарона, под началом которого десятки тысяч боевиков и польских террористов. Ведь если барону Полетти вернуть сына – он в ответ вовсе не будет обязан вернуть ВСЕ деньги, верно? Только те, которые принадлежат оказавшим ему услугу людям.
Это при том, что барон имел возможность нанять лучших в мире боевиков для того, чтобы вырвать из рук похитителей своего сына на этапе передачи.
Зная барона Полетти и его итальянскую, скорее даже южноитальянскую натуру, не приходилось сомневаться, что, получив в руки сына и вернув деньги, он моментально начнет мстить. Как? Да очень просто. Достаточно будет отдать документы журналистам – и все деньги конфискуют, а их всех отправят в тюрьму. Наркоторговля, похищения, убийства, терроризм, ядерная контрабанда. Достаточно?
Так что ситуация завязалась в гордиев узел и никто из игроков не мог сделать ни одного хода без того, чтобы не заставить объединиться против себя всех остальных игроков за столом. Нужен был кто-то третий. Кто-то, кто обладает достаточной силой, но при этом не терял денег в Банке Ватикана.
Единственным, кто мог напрямую контактировать с бароном Полетти, был кардинал да Скалья. Барон выставил требования – сын в обмен на доступ к деньгам, но это требование было невыполнимым по обстоятельствам, указанным выше. После Персии сам барон не знал, у кого именно находится его сын, – и это было единственное уязвимое его место. Не зная, на кого именно давить, – он давил на всех сразу.
Тем временем начались необъяснимые убийства влиятельных кардиналов и папабилей, претендентов на папский трон. Кардинал Кейт Каллари погиб в Белфасте при штурме небольшого особняка силами спецотряда полиции. Вместе с ним нашли его любовника, молодого, но уже прославившегося своей жестокостью боевика ИРА. Кардинал Франуса Бушерон, еще один папанобиль[11] – погиб в грязной машине в Париже во время гомосексуального полового акта. Кардинал O’Рейли, архиепископ Бостона, погиб при допросе в здании бостонского полевого офиса ФБР, будучи разорванным на части пулями винтовки, пробивающей бетонные стены. Кто-то убирал фигуры с доски щелчком пальца, как балующийся ребенок, – и никто ничего не мог сделать. Совсем – ничего.
